Мир стал серым: здания, дороги, тучи, люди. Лишь зеленые деревца, посаженные на тротуарах, казались невозможно яркими. Но скоро пожелтеют и они.

Некоторое время они смотрели на людей, которые шли мимо по ратушной площади. На людей, которые двигались по своим привычным траекториям.

Осень только началась. Прошлая осень, которую они пережили еще год назад. Той осенью они познакомились с Айвином, Эйрик открыл выставку в Музее естественной истории, рассчитал движение города на шесть лет вперед и разработал схему строительства новых рельсов, прочитал три курса в университете и защитил вторую докторскую. Но это случилось в другом мире. В другой жизни.

Они направились в ближайшее кафе через дорогу, которое в их мире выглядело и называлось по-другому.

– Как все изменилось, – проговорил Эйрик, провожая взглядом стаю птиц. – Сам пока не могу привыкнуть. С первого взгляда вроде похоже на тот мир, но на самом деле все совсем другое. Другие названия, другие люди. Я не знаю, как теперь ко всему привыкнуть.

Саншель не успела ответить. Они зашли внутрь, и в нос ударил непривычный запах. В этой жизни здесь готовили стейки. В этой жизни она иногда ела мясо. Что ж, в позапрошлой тоже. Будучи странницей, она не особо перебирала. Иногда ягоды, иногда плоды, иногда она сама охотилась. Убивала животных, когда была голодна.

– Хочешь пойти в другое место? – спросил Эйрик.

– Все в порядке.

Они сели за столик в углу рядом с окном, как делали раньше.

– Ты уверена, что готова увидеть Аннабель? – спросил Эйрик.

– Да. Если она не вспомнит, значит, не вспомнит. Наверное, это даже к лучшему. Ты прав, что мы не должны лезть в ее жизнь и все такое.

– Да, – проговорил Эйрик безнадежно. – Но потом она все равно познакомится с Айвином, и все повторится. В прошлый раз никто из нас ничего не помнил, но мы сделали все, что нужно.

– Айвин помнил. По крайней мере, частично.

Им принесли меню, и Саншель сделала вид, что изучает блюда. На самом деле, ей было все равно. Раньше она любила вкусно поесть. Теперь ее приоритеты изменились.

– Аннабель тоже вспомнила. Там, на озере, – сказал Эйрик.

Саншель уставилась на него.

– Почему ты сразу не сказал?

– Я и сам не помнил об этом до того, как ты сказала про Айвина. Та поездка как в тумане. Но когда ты подходила к воде, Аннабель вдруг сказала, что мы должны уйти. Она говорила, что еще слишком рано. И что-то про Перевременье.

– Так, может, в прошлый раз все было не так? А сейчас все правильно?

– Или она просто знала, что тебя ждет. В любом случае, все это… – он сделал сложное лицо, и Саншель не поняла этого выражения.

Они оба углубилась в меню и молчали, пока у них не приняли заказ. Она выбрала какой-то салат и травяной чай наугад.

Есть уже не хотелось. Но человеческий организм без еды быстро слабеет. Она помнила об этом.

– Интересно, в этот раз я тоже буду годами бродить по разным мирам? – задумчиво проговорила Саншель. – Я тогда думала, что меня кто-то проклял, поэтому я все забыла. Но сейчас я думаю, что мой человеческий мозг просто не выдержал. Слишком много впечатлений. Слишком мало понимания. Я не представляю, сколько времени я ходила по мирам, пока не стала ведьмой.

– Не обязательно все будет как в прошлый раз.

Саншель кивнула. Не зря же она все помнит. Возможно, в этот раз получится избежать прошлых ошибок.

Возможно, это было неправильно, но Эйрик давал ей надежду. Всегда. Даже сейчас.

– Хотелось бы выйти из этого круга, – сказал он. – Как ты думаешь, это возможно?

– Это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Если это все повторяется…

– Нам нужно найти тех, кто это все сделал. И зачем.

– Ты еще не понял, зачем? – Саншель усмехнулась.

Эйрик пожал плечами. Он был слишком молод, чтобы понять.

– Они не хотели умирать.

Услышав это, он разочарованно хмыкнул.

– И все? Это их большой план?

– Это не большой план, а большая цель, – терпеливо сказала Саншель. – Не стоит путать.

– Ты встречала кого-то из них?

– Да. Она приходила ко мне много раз. И была еще вторая… – она нахмурилась. – То ли Рея, то ли Рия. Она хотела вернуть Айвина в свой мир. Но она приходила не за этим. И она отдала… что она отдала? Я не помню. Совсем не помню.

– Однажды мы даже соберем эту головоломку, – Эйрик тепло улыбнулся, но этого тепла не хватило, чтобы согреть ее.

Им принесли еду.

Салат казался пресным, травяной чай – безвкусным.

Теперь ничего не приносило удовлетворения.

Она застряла между этой жизнью, между той, между жизнью безымянной странницы, между жизнью ведьмы. Кем она стала? Раньше имя казалось таким важным. А теперь?

Что бы она ни думала раньше, Саншель Дорн – это просто имя. Саншель Дорн – это оболочка.

– Ты знаешь, что я преподаю, – Саншель прищурилась. – А ты чем занимаешься?

– Все тем же. Проектирую железную дорогу. И ты не поверишь, но в этой жизни я защитил только одну докторскую.

– Неуда-а-ачник.

– Зато я рассчитал движение города на целых двенадцать лет вперед.

– Он теперь почти не двигается, так что ничего удивительного. Так что все еще неудачник.

Эйрик улыбнулся. На секунду показалось, что все как прежде. Всего лишь на секунду.

– Ты права. В этой жизни я правда неудачник.

Саншель смутилась. Зачем она вообще это сказала? Могла хотя бы не повторять.

– Извини. Я не хотела.

– Все в порядке. Я понимаю, нам обоим нужно адаптироваться. Мы со всем разберемся. Обещаю, – сказал Эйрик.

Саншель кивнула, хотя знала, что это не конец. Всего лишь отсрочка.

Айвин чувствовал, что ошибся. Ему казалось, он сделал что-то не так. Вернее – не сделал ничего. Он подвел кого-то, кого очень любил. Кого же? И когда? Он так много забыл о своей жизни, что каждое новое воспоминание, приходящее из глубин бессознательного, причиняло боль.

Поэтому он постоянно находился там, где много разговоров. В городах было невозможно сосредоточиться, невозможно вспомнить, невозможно собраться с мыслями.

Поэтому он собирал чужие истории. Они помогали ему на время забыть о себе.

Сейчас он путешествовал по миру, о котором когда-то рассказывала сестра. Он ехал в небольшой – по человеческим меркам – университетский город Аньесхеде. Когда океан начал подступать к его границам, люди поставили целый город на рельсы.

Соборы и площади, парки и скверы поставили на рельсы, чтобы по железной дороге увезти в горы на север. Каждую осень все дальше и дальше, потому что океан подбирался все ближе. Уровень моря поднимался, потому что мир стремительно выходил из межледникового периода, в котором пребывал последние две тысячи лет. Многие большие города, построенные у побережий, пришлось покинуть, но Аньесхеде стал первым в мире движущимся городом.

Айвин часто видел этот город в своих снах. Он написал много рассказов про Аньесхеде. Иногда океан подступал почти мгновенно, и тогда железную дорогу в горы строили быстро, а город двигался стремительнее. Иногда наоборот – океан приближался медленно, и у города было много-много времени на подготовку.

Он не знал, насколько это экономически выгодно, но ему нравилась сама идея, что город убегает от океана. Это напоминало ему о другом, о каком-то более глобальном противостоянии. Но он не мог вспомнить точнее.

Это был странный мир. Еще тысячу лет назад все четыре континента были заселены разными народами. Но постепенно магии становилось все меньше, и многие жители ушли в другие миры. Айвин знал, что те, которые остались, воевали друг с другом с помощью химического и биологического оружия и постепенно, шаг за шагом, все больше уничтожали свою среду обитания.

За что они воевали? За ресурсы? Ресурсов этого мира хватило бы всему населению многократно. Может, дело было в другом?

Четыре континента – четыре расы. Четыре разных фенотипа. Для местных это казалось важным, но сам Айвин с трудом понимал эти различия. Он видел просто людей.