Оставалось только привыкать с новой / старой жизни. Как?

Саншель все также занималась журналистикой, но в этой реальности она получила докторскую степень по филологии и преподавала в университете Аньесхеде. Она не знала Эйрика и Аннабель, у нее были другие отношения с другими людьми. Близкие отношения. И она не представляла, что теперь с этим всем делать.

Она все еще не чувствовала себя Саншель Дорн. Как будто бы тело не принадлежало ей: это была чужая кожа, чужие глаза, чужие волосы. Все казалось чужим.

Она смотрела на себя в зеркало и не понимала, кто смотрит на нее в ответ.

И почему, почему только они с Эйриком все вспомнили?

Вспомнит ли Аннабель, если увидит их? И нужно ли ей вспоминать?

Следующим вечером Саншель снова пришла к нему. Было уже поздно, и Эйрик всерьез заволновался.

– Мы же договорились встретиться завтра, верно? – осторожно спросил он.

Вдруг память начала его подводить.

– Да-да. Аннабель перезвонила? – Саншель скинула ботинки и повесила пальто в шкаф. Как будто давно уже жила здесь.

– Да. Я сказал, что мы приедем на днях. Хотел обсудить с тобой, когда именно мы поедем. Завтра.

– Теперь мы можем обсудить все сегодня. Я немного проголодалась. У тебя есть вино?

Саншель пошла на кухню, и Эйрик в задумчивости последовал за ней. В холодильнике она начала хватать все подряд и тут же, морщась, клала обратно.

– Что-то я отвыкла от еды.

– Саншель. Когда ты ела в последний раз? – спросил Эйрик, боясь услышать ответ.

– В позапрошлой жизни, кажется. Ведьме не нужно было есть. Кажется, у нее не было настоящего тела. Так что…

– Но сейчас у тебя есть тело, которому нужна еда. Как насчет каши?

Саншель равнодушно пожала плечами и уселась за барный стол.

– Я что-нибудь приготовлю, – сказал он.

Вместо каши Эйрик решил сварить грибной суп. Раньше Саншель просто обожала грибы. Может, и сейчас ей понравится. Пока он резал грибы и вода начинала закипать, они оба не проронили ни слова. Но в какой-то момент Саншель заговорила:

– Мне нужно кое-что тебе рассказать. Про эту жизнь, не про ту.

– И что же? – Эйрик обернулся к ней, улыбнувшись. – Удиви меня.

– Я в браке.

Вода в кастрюле закипела и выплеснулась на плиту. Эйрик схватил рулон бумажных полотенец и принялся вытирать блестящую поверхность.

– Вот как, – сказал он, когда закончил. – Ну, что ж. Я рад за тебя. Он хороший человек?

– Да. Иначе я бы не стала иметь с ним дел.

– Логично. И что ты сказала ему, когда вчера пришла ко мне?

– Форс-мажор на работе.

Эйрик усмехнулся. Дурацкая отговорка. Ну а что еще она могла сказать? Вряд ли в таком состоянии он сам бы придумал что-то лучше.

– Сначала я даже попыталась объяснить. Но ты представляешь, как это все прозвучало?

Он представлял. Вряд ли все это можно понять. Или поверить в это.

– Может, он тоже как-то с этим связан?

– Нет. Никого из ныне живущих не существовало в той реальности. Это мы – ошибка природы.

– Мы не ошибка природы. Про нас написал Айвин.

Эйрик принялся помешивать суп. Пахло из кастрюли очень приятно, и раньше Саншель бы обязательно сказала об этом. Но сейчас она молчала. Эйрик покосился на нее и увидел лишь безразличие.

– А что ты сказала, когда пришла ко мне сегодня?

– Подготовка к конференции, – ответила она равнодушно.

– Что ты будешь делать дальше?

– Я поговорю с ним завтра. Мы расстанемся. Я не могу так жить.

– Почему? Если ты вышла за него, если ты его любишь, то…

Саншель хлопнула по столу.

– Я – не люблю!

– Да, конечно. Но…

Эйрик собрался с мыслями и заговорил:

– Не торопись. Возможно, через несколько дней – ну, или через несколько недель – ты сможешь адаптироваться. Ты ведь жила с ним. Любила его. Возможно, тебе просто нужно время.

– Я не знаю. Я не хочу его обманывать. Сейчас это чужой человек. Я не могу лечь рядом с ним в постель. Не могу ответить, когда он скажет, что любит меня. Что будет дальше? Думаешь, будет лучше?

– Мы поедем к Аннабель. И после этого ты решишь, что хочешь делать дальше.

– Я даже не уверена, можем ли мы что-то решать. Кажется, я просто часть детерминированной системы[23], не больше.

Меньше всего Эйрик сейчас хотел обсуждать вопросы случайностей и свободы воли. Голова и так уже болела от всего этого.

– Давай ты в конце концов поешь. У меня есть сухарики для супа. Раньше ты их любила. Посмотрим, как сейчас?

– Ага.

Когда Эйрик налил суп ей в тарелку, Саншель не проявила энтузиазма. Ну хоть не поморщилась и не сделала свое ужасное брезгливое лицо. Правда, теперь он уже вряд ли такого дождется.

– Когда мы поедем к Аннабель? – Саншель наклонилась к тарелке. Понюхала. – Вроде нормально.

– Спасибо. Если хочешь, поедем завтра. Только сначала мне нужно зайти в музей.

– Ты все еще занимаешься экспозициями?

– Некоторые вещи не меняются.

Саншель улыбнулась, и Эйрик улыбнулся в ответ. Почти как раньше.

Почти.

– Кстати, я преподаю, – сказала она. – Но на этой неделе я все отменила. Нужно как-то все… осмыслить.

– Я знаю. Факультет филологии.

Она не стала возмущаться, что Эйрик лезет в ее частную жизнь. Она вообще никак не отреагировала. А вот он смутился.

– Я ничего больше не узнавал, правда. Я не знал о том, что у тебя кто-то есть.

– Ага, – Саншель безучастно кивнула.

– Ешь, пожалуйста.

Она осторожно поднесла ложку ко рту. Попробовала.

– Вкусно? – спросил Эйрик.

– Наверное.

Наверное. А что еще она могла сказать после всех этих лет, проведенных в том замке? Если бы он только мог что-то сделать. Нет, в этот раз он не позволит Саншель повторить тот путь. Это слишком.

– А ты будешь есть? – Саншель кивнула на плиту, где стояла кастрюля с супом.

– Да, конечно, – ответил Эйрик.

Но меньше всего сейчас ему хотелось есть.

На следующий день Эйрик, как и планировал, пошел в музей естественной истории, а Саншель увязалась за ним. Ей не хотелось оставаться в одиночестве. Слишком долго она была одна.

Они прогуливались по залу иномирных млекопитающих. Экспозиция должна была открыться только через две недели, и поэтому полным ходом шли приготовления. Работники музея и студенты-практиканты устанавливали экспонаты, проверяли таблички. Эйрик начал планировать эту выставку задолго до того, как все вспомнил. Саншель нравилось, что даже сейчас он смог продолжить повседневные дела.

Что ж, у них обоих в этой жизни были свои обязательства. Может, и она так сможет однажды?

Она подошла к одной из витрин, за которой стоял восстановленный скелет, похожий на скелет детеныша шимпанзе – только зубы поменьше, а черепная коробка побольше. Таблички с описанием пока не было.

В другой витрине побольше находился скелет русалки. Череп выглядел почти человеческим, только глазницы располагались шире обычного, а зубы были мелкими и острыми. Хищник? Возможно. Или все же всеядное?

Грудная клетка тоже выглядела вполне человеческой, а вот руки и пальцы были намного длиннее человеческих. Саншель удивилась, что у русалки все-таки был крестец[24], а под ним еще около ста позвонков. На нижней части скелета расположились тонкие длинные косточки хвоста, состоящие из четырех или пяти фаланг.

– Syreni syreni[25], – прочитала она. – Класс Млекопитающие, отряд Китообразные, семейство Русалочьи.

В прошлой жизни они точно так же прогуливались по музею естественной истории перед выставками, обсуждали скелеты разных существ, разговаривали про другие миры. Спорили про биологию, происхождение, эволюцию, раздражали друг друга и много-много смеялись.

На этот раз Эйрик просто проверил, все ли идет по графику, а потом взял Саншель за руку и потянул из зала. Когда они вышли на улицу, шел дождь. Как и в ту ночь два дня назад, когда Саншель пришла к нему. Но сейчас они оба взяли с собой зонты.