— Да, правильно, поэтому…

Девушка, давя из себя довольно жуткую в сложившихся обстоятельствах улыбку, встала рядом. Вдруг её решимость ослабла, когда она вспомнила оставшихся в комнатах людей.

— Мы не должны их забрать или?

— Нет, во всяком случае, не прямо сейчас, — покачав головой, соврал лекарь. — Поговорим снаружи.

В отличие от Вилоры, без оговорок поверившей ему, Рентан знал, что Римпан уже мёртв, хотя ещё дышал. Знал также, что семья возницы, находившаяся на поздних стадиях чумы, тоже обречена на смерть.

Понимая, что за ними наблюдают, причём очень внимательно, другие жильцы, они шли, стараясь делать вид, что всё в порядке, что ничего не случилось. Обычная прогулка в праздник. Вряд ли эта плохая актёрская игра могла убедить кого-то, кто знал Рентана или Вилору лучше, чем «видел их в коридоре», однако таковые сейчас находились снаружи дома.

Ни Цимона, ни Локто их наигранное спокойствие в заблуждение не ввело ни на секунду. Похоже, что они иного и не ожидали. Причиной тому была не только наблюдательность. Священник и делец стояли возле до сих пор накрытого стола, за которым, уткнувшись лицом в миску, спал какой-то гуляка. Точнее, Рентан посчитал этого человека гулякой по первому впечатлению ещё когда только шёл к дому. Правда, как и в случае с Римпаном, оказалось куда хуже.

— Уважаемый гражданин не приходит в себя, хотя мы взываем к нему более чем настойчиво. — Цимон указал на розоватые от ударов щёки «гуляки». — И похоже дело не в алкоголе.

— У него светятся глаза и какая-то синяя дрянь в зубах, — куда понятнее выразился Локто.

— Это отложения эфира, концентрированная магия в твёрдом состоянии, — удостоверившись в истинности сказанного, объяснил Рентан. — Похоже, проблема куда серьезнее, чем мне казалось. Я думал, что заражён только Римпан, те, с кем он общался, но…

— Заражён, — не как вопрос, а как констатацию, повторил Цимон и неожиданно твёрдо добавил: — похоже, нам пригодится помощь Войтона Турне. Незамедлительная.

— Стража… — начал Локто, но ему договорить не дали.

— Стража, будем предполагать худшее, заражена так же, как и часть горожан. А вот Охотники, возможно, ещё нет. Либо на начальной стадии.

Рентан не без удивления посмотрел на Цимона. Он никогда не видел священника таким. Только догадывался, что за этой показной добродушностью и сложными речами скрывается нечто большее. Теперь оно проявилось. Священник как будто помолодел лет на тридцать, да и говорил несколько иначе, разом избавившись от своих менторских ноток.

Несмотря на возникшие противоречия, понимание того, что стоять на месте и ничего не делать — это худший из вариант, имелось абсолютно у всех. Поэтому, продолжая спор, они решительно направлялись в сторону храма Оруза, где дислоцировались Охотники.

— Кроме них есть барон и его дружина. Они тоже не заражены! Скорее всего, — стоял на своём Локто.

— «Скорее всего». К тому же пока они соберутся, пока начнут действовать, пока удастся убрать Кобыслава, чтобы он не мешался под ногами… — начал перечислять священник, но делец перебил его.

— Пока они будут это делать, Охотники, которым вы собираетесь сдать город, спалят его. Они по-другому не умеют!

Цимон в ответ многозначительно промолчал, что сказало куда больше даже самых длинных и насыщенных речей.

— Локто, возможно, методы Охотников плохи, но они хотя бы есть, — вмешался Рентан. — Кобыслава город не дождется, так же как не дождался Оренгард.

— Разве эта гадость, ну, Синяя чума, не убывает за… ну быстро короче? — поинтересовалась Вилора.

— Римпан пожаловался мне на руку примерно четыре дня назад, но заразился он раньше, якобы накануне… — начал рассуждать, отвечая на вопросительные взгляды, Рентан.

— Несомненно не является совпадением тот факт, что сроки примерно совпадают с датой вашего совместного посещения Вороново. Ведь там вас тоже сопровождал Римпан, верно? — вмешался священник. — Считаю, что именно её следует брать за отправную точку.

— Возможно, — согласился лекарь и принялся рассуждать дальше: — так или иначе это не совсем та же Синяя чума, что уничтожила Оренгард. Похоже, у нас чуть больше времени. Там всё закончилось за считанные дни.

— Там был пожар, — без претензий напомнил Локто.

— Магический, усиленный в том числе чумой, но вряд ли он так уж ускорил процесс…

— Мне кажется или город слишком пустой и вялый?

Замечание Вилоры оказалось как нельзя наблюдательным и своевременным. Никто и не заметил улиц не совсем пустых, но и далёких от того оживления, что царило на них ещё совсем недавно. Хотя время неумолимо двигалось к полудню. Исчез туман, стало теплее, то и дело солнце выглядывало из-за туч, но Власва всё никак не оживала, не наполнялась звуками вновь набирающих силу гуляний. Отдельные прохожие больше напоминали потерявшихся призраков, куда-то бредущих безо всякой осмысленности и цели.

Вдруг из неприглядной халупы, возле которой они как раз проходили, раздался истошный женский вопль и звуки борьбы. Так же резко всё почти мгновенно умолкло.

Не строя воздушные замки пустых предположений, Локто решительно направился ко входу. Постучал и, не дождавшись ответа, не без помощи Вилоры попал внутрь — вместе они грубой силой сняли дверь с развалившихся петель.

— Эй, хозяева, что тут у вас происходит? — донёсся голос дельца. — Есть кто живой?

— Ау-у-у, — вторила ему девушка.

Некоторое время ничего не было слышно, кроме их окриков. Цимон использовал это для простого, но важного вопроса:

— Рентан, скажите, вы… вы не заражены?

— Не думаю, — лекарь посмотрел на свои руки без единого следа болезни. — А вы?

Священник усмехнулся, собираясь что-то сказать, но ему помешал шум и крики из дома, явно свидетельствующие о драке. Судя по визгу Вилоры, там творилось что-то нехорошее. Когда Рентан и Цимон, вынужденные ориентироваться в полутьме коридоров халупы буквально на ощупь и звук, добрались до места происшествия, всё уже кончилось.

На полу скупо обставленной жилой комнаты лежал, истекая кровью из проломленного черепа, какой-то бедолага. Кровь оказалась необычного цвета — очень светлая и к тому же переливающаяся всеми цветами радуги. Синюю чуму выдавали и его глаза с подтёками у век, что ещё слегка светились. В руках он сжимал какой-то остро заточенный металлический огрызок. Что-то вроде не самой удачной попытки изготовить подобие кинжала.

У дальней стены, прислонившись к ней, лежала полная, некрасивая женщина в ночной рубашке, алой от крови. Судя по отметинам и следам, умерла она мгновенно, но её всё равно продолжали колоть и резать.

— Магическое безумие, — удивлённо пробормотал Цимон, а Рентан кивком подтвердил его догадку.

В Оренгарде подобного не было. Там всё слишком быстро закончилось. Однако вполне логично, что повышенная чувствительность к магии и проявляющиеся из-за этого неконтролируемые способности вызывали магические заболевания. Помутнение сознания, доходящее в том числе и до безумия, не было такой уж редкостью среди людей, наделенных даром магии и без всякой Синей чумы.

Это всё было крайне необычно и вызывало у лекаря сугубо профессиональный интерес, однако сейчас это было абсолютно неважно. Рядом с мертвецом, тем, что всё это учинил, сидел, кривясь от боли и держась рукой, под которой всё сильнее проступало пятно крови, Локто.

— Напал на нас из темноты, — рассказал он. — Только глазищи светились. Что-то бормотал, но…

— Покажи мне рану, — не дослушав, потребовал Рентан и, увидев её, сразу грязно выругался.

— Что-то не так? — давя улыбку, уточнил делец. — Останется шрам?

— Он попал тебе в печень, Локто.

— Это… это не хорошо, да? — вопрос остался без ответа, поэтому он попытался превратить его в шутку. — Что, я умру от банальной поножовщины, пока весь город будет подыхать от чумы?

— Разве нельзя ему как-то помочь?! — вспыхнула Вилора, наблюдая за безучастной растерянностью Рентана. — Про… проперовать или остановить кровь?