— Князь Станислав, а вам не кажется, что вы много на себя берëте? — спокойно поинтересовался Оливер Гибсон. — Не стоит нас недооценивать.

— Любезный, давайте не будем пускаться в словоблудие, — молодой князь снисходительно улыбнулся. — Я вам сообщил о своих планах на будущее, не более, а вы думайте. На этом считаю наш разговор оконченным. Бывайте, клоуны…

Стас

— Ну вот и поговорили…

Сеанс связи был завершëн, а я воззрился на Сингха, который поддев камой за пах одного из бойцов «Врил», ожидал реакции.

— Да брось ты его, дружище, — посоветовал я своему воеводе. — Уверен, что здесь нет ещё одной группы. Если б она была, то Исаак об этом знал. Да даже если и есть, то без серафимов они лишь смазка для клинков.

— И то верно, — согласился Сингх, убрав каму от промежности бойца «Врил», поглядывая на меня. — Что с этим делать?

— Да пусть идёт, — махнул я рукой, испытывая лёгкую неловкость от того, что боец начал благодарить меня на английском.

— То резал всех, а теперь отпускаешь, — подметила Гера, поцокав языком.

— Оставить человека одного в холодной степи без амуниции, оружия и продуктов — верх великодушия, — съязвил я, как раз в тот момент, когда к нам подошло семейство Лефорт в полном составе. По довольному выражению князя Йоста стало понятно, что он не с пустыми руками.

— Как я и думал, — без предисловий сообщил глава рода Лефорт, потирая руки. — Под алтарëм «Непоколебимого» есть захоронение. У меня нет сведений кому оно принадлежит, но уверен, что кому-то очень знатному. Абы кого в месте поклонения духам не похоронят. Сейчас вскрывать будем. Время у нас ещё есть?

— Конечно, князь Йост. Даже немного опережаем график.

— Хочу напомнить, — встряла в разговор Гера. — Курултай через шесть дней, а у нас два обо на пути.

— Солнце, мы уже через три дня будем в Улан-Баторе. Ещё к одному крупному местному феодалу успеем заехать, к Галдану из рода Чорас. Он активнее всех здесь воду мутит, открыто выступая против правления Угэдэя. Пора научить его «Родину любить», а ещё мне его лошадки нужны.

— С меня хватит! — неожиданно заявила Гера на повышенных тонах и скрестила руки на груди. — Когда мы вернëмся, я во всех подробностях доложу Его Величеству, чем ты тут занимался.

— А чем я тут занимался? — Весь мой вид являл собой непорочную честность в набедренной повязке из плаща скотовода.

— Вместо того, чтобы сделать всё как полагается, ты взорвал самолëт, грабишь захоронения, убиваешь местных феодалов и воруешь лошадей!

— А! Ты об этом… — Я зевнул, демонстрируя скуку. — Ещё не забудь упомянуть о месторождениях полезных ископаемых и огромном тендере на горно-добывающее оборудование для РИ, про производство высокомолекулярной меди, которая пойдёт на экспорт в РИ. Об этом тоже упомяни… Что такое? Что-то ещё хочешь сказать, солнце?

— Нет, не хочу, — буркнула Гера, отвернувшись, всем видом изображая недовольство. — Поверить не могу, что во всём этом участвую. — Невская окинула взглядом семейство Лефорт, остановившись на князе Йосте, который дружелюбно улыбался. — Ещё и в компании сомнительных личностей.

— Как можно, княжна Невская. — Йост переглянулся с княгиней Ашей. — Сам князь Угэдэй одобрил нашу исследовательскую экспедицию по изучению культурного наследия Монгольской Империи. Все необходимые бумаги у нас имеются, а то, что мы случайно встретили в степи чудом спасшегося князя Мышкина, не иначе, как воля духов этой земли. Разумеется, мы обязаны были оказать нашему соотечественнику и другу всю необходимую помощь. Откуда же нам знать о суровых нравах местных шаманов и феодалов?

Издав нечленораздельный звук, походящий на рычание, Гера удалилась, не желая продолжать неудобный разговор.

— Мы тоже пойдëм, — князь Йост, потирая руки, переглянулся с супругой, которая одобрительно кивнула. — Чутьë подсказывает, что мы найдëм массу интересного. Сколько у нас есть времени, и каковы наши дальнейшие планы?

— Времени достаточно, князь Йост. Спокойно работайте и никуда не спешите. Что касается дальнейших планов, то они просты: щëлкнуть ещё два обо, как орешки, и явиться в Улан-Батор победителями.

— И одеться, — добавила княгиня Аша, посмотрев на Клавдию, с которой мы сейчас игриво переглядывались…

Четыре дня спустя. Улан-Батор. Зал императорского собрания.

Угэдэй молчал, устало наблюдая за творящимся на трибунах. Нойоны, его приближенные, министры и главы шаманских общин спорили сейчас о целесообразности проведения Курултая. Зал разделился на две стороны: одни предлагали подождать ещё один день, другие выступали за отмену события, мотивируя это отсутствием уполномоченного Российской Империи.

Увлечённые спорами монголы не заметили, как в зал вбежал первый слуга Угэдэя, и по обыкновению раскланявшись на ходу, подойдя к великому хану, принялся что-то быстро шептать на ухо, активно жестикулируя.

После кивка своего господина, лысоватый, коренастый слуга быстро удался, исчезнув из зала. Оглядев ещё раз трибуны, Угэдэй хмыкнул, отмечая самых активных спорщиков, выступающих за отмену Курултая, после чего легонько хлопнул в ладоши. Громыхнуло так, что с потолка посыпались кусочки мозаики, а трибуны обдало порывистым потоком пришедших в движение воздушных масс. Повисла гнетущая тишина, в которой отчётливо раздался звук открываемой двери.

По центральным ступеням шествовал высокий, широкоплечий парень европейской наружности, обряженный в дорогой, расшитый золотом халат, что свидетельствовало о благородном происхождении визитёра. Зашептались контаичи и нойоны Великого хана, шаманы тоже не остались равнодушными. Ропот и возмущение, хоть и неявное, вызвала корона Верховного шамана, переходящая в накидку, выполненную из шкуры снежного барса. Совсем из ряда вон выходящим стал факт наличия у визитёра сразу двух бубнов.

— Великий хан Угэдэй рода Тэнгис, — после учтивого поклона начал говорить на халха-монгольском диалекте князь Мышкин. — Правитель Монгольской Империи, кровь от крови прародителя Бортэ-Чино и праматери Гоа-Марал «Прекрасной лани», прошу меня простить за задержку. По дороге к вам возникли некие трудности… Уполномоченный Его Величества, Императора Российской Империи Иоанна VII, уважаемый князь Станислав из рода Мышкиных для участия в Курултае прибыл…

Арт Геры Невской

— Великий хан Угэдэй, это возмутительно, — пожилой монгол в халате золотого цвета встал под одобрительные возгласы других знатных, чтобы выразить общее мнение. — Что этот чужак себе позволяет? По какому праву он в цветах благородных, будто обладает наделом и умеет держаться в седле?

— Любезный Тогон рода Тогто, я вообще-то здесь стою и сам за себя могу прекрасно держать слово, — решил сразу осадить оратора инициативной группы.

— Может, ещё оружие держать умеешь? — вопрос военного советника Угэдэя вызвал смешки в зале. — Например, лук… Что-то я его, князь, у тебя не вижу.

— Что касается моих навыков, то в седле держусь получше многих, а с пяти десятков шагов попаду остриём стрелы в кольцо золотой серьги у вас в ухе. Ещё я денег у вольных нойонов с запада империи не беру за шпионаж.

Видя, что от такого пассажа опешила добрая половина монгольской знати, перевёл взгляд на Угэдэя, молчаливо, но очень внимательно наблюдавшим за происходящим.

— Князь Станислав, мне нужно предупреждать, что обвинения выдвинутые вами, слишком серьёзны, чтобы не иметь под собой веских доказательств? — Взгляд молодого коренастого мужчины с тонким шрамом на лбу сделался ещё внимательнее и острее.

— Я прекрасно это понимаю, Великий хан. Чтобы избежать дальнейших недоразумений, разрешите моим людям внести дары?