Он подполз к заднему борту и осторожно высунулся. Задняя машина шла метрах в 20-ти, освещая переднюю фарами. Но это происходило не всегда. Уворачиваясь от встречающихся на дороге препятствий — брошенных машин, куч крупногабаритного мусора, трупов людей и животных, она периодически теряла машину Пестеля из виду.

Прыгать на ходу было страшно, но надо. В очередной раз, когда задняя машина перестала светить, Пестель решительно взялся за борт обеими руками. Шуша в панике запищала у него на плече.

СТОЙ.

Он так и рухнул обратно.

— Кто здесь? — испуганно вырвалось у него.

Покойники продолжали молча подпрыгивать на ухабах.

Он глянул над бортом. Грузовик ехал над Москвой-рекой.

Да я чуть с моста не сиганул, понял Пестель.

Меня спас внутренний голос, понял Пестель. А то что буквы вспыхивали перед его лицом он принял за психологический эффект.

Машина тем временем переехала через Большой и Малый Москворецкие мосты и продолжала двигаться по Большой Ордынке. Жду остановки, решил Пестель. Что я дурак на ходу прыгать. Да и не видно ни черта. Еще ногу сломаю. Или с заднего грузовика пальнут на поражение.

ПРЫГАЙ.

О, понял Пестель. Внутренний голос. Светящиеся буквы висели перед его лицом, и, если бы их видел еще кто-то кроме него давно бы пристрелили с заднего грузовика.

Он еще прикидывал, стоит ли на этот раз слушаться внутреннего голоса, а руки уже легли на борт. Задняя машина как раз в очередной раз вильнула, и все вокруг погрузилось в кромешную тьму.

Ни за что не прыгну, решил Пестель. Поставил ногу на борт, отпустил руки, выпрямился и шагнул в неизвестность. Сейчас со всего маха да об препятствие, сладко подумал он. Машина либо брошенная мусорный контейнер. Даже понять ничего не успеешь. Хруст сминаемых костей, адская боль, а потом медленная мучительная смерть в брошенном городе без воды и лекарств, без малейшей надежды на помощь, вообще без надежды. Херовый из внутреннего голоса подсказчик.

Ноги ударились об асфальт, и Пестель завалился на бок, хотя в этом не было необходимости. В обычной обстановке он бы пробежал десяток метров в темноте, постепенно гася скорость, никуда бы не делся. А тут словно кто под колени ударил. И упал ловко, ничего не повредил, не ушибся, а как-то удачно перекатился.

Шуше повезло меньше. У нее была большая задница, которую занесло, да и координация оказалась ни к черту, так что шиншилла сильно приложилась об асфальт и теперь обиженно пищала, тыкаясь в него носом.

Пестель лежал в темноте, а мимо катили грузовики. Их было не один и не два. Он насчитал 30, потом бросил.

Машины проехали и наступила тишина. Темнота, не видно ни зги. Фонарик бы, подумал Пестель.

ДОСТАНЬ ЭМУЛЯТОР.

Он бы и достал, если бы знал, что это такое. Но руки сами полезли за пазуху, извлекли «зеркало», которое как по команде выдало узкий белый луч.

Пестель много чего видел за день. Замирал и дрожал от страха, кожа покрывалась мурашками, сердце бухало словно в набат, но у него создалось стойкое впечатление, что только сейчас он испугался по-настоящему. Буквально в метре от него остриями в его сторону торчали железные пики. Если б побежал, стараясь сохранить равновесие и погасить инерцию… Перед его мысленным взором возникла печалька — он висит нанизанный пузом на несколько копий сразу, и острия торчат насквозь из спины.

Откуда в современной Москве копья? Гастеры из Эфиопии?

Шуша подозрительно нюхала ржавые навершия.

Он глянул на возвышающее здание. «Официальный Интернет-провайдер». А копья оказались заломленными прутьями забора. Непонятно было, для чего их кому-то понадобилось так выламывать. Заборы в Москве давно несли лишь декоративную функцию.

Где-то далеко за речкой бухнул выстрел.

Вопрос, куды бечь, стал актуальным.

НА ПЯТНИЦКУЮ, — ответил эмулятор.

Пестель все понял.

Словно шоры спали. Какой на фиг внутренний голос? Все началось с того, что он достал эмулятор из газгольдера. И эта штука теперь им управляла.

Как обычный рядовой гражданин великой империи Пестель представления не имел о Пантанале. Об этом сверхсекретном проекте мало кто знал и спустя 80 лет. Что говорить о начальном этапе Конфликта. Российские войска только вошли либо только собирались войти в Париж и Берлин. Еще не блокирован тоннель под Ла-Маншем. Только-только возник ниоткуда и побрел по дорогам солнечной Италии Великий Лука. Личность неизученная и трагическая. Всесильный бог на службе министерства обороны.

Еще разрозненные агентурные сети ЦРУ не объединились в вездесущий Центр. Еще не возникла жутчайшая секта Пальцы Бога, состоящая из фанатиков Луки.

Когда над Европой появились армады летающих блюдцев (они же боевые модули Пантанала) возникло понимание, что перекрой мира идет если не инопланетянами, то с применением их технологий.

Пестель ничего этого не знал и знать не мог. Посему решил, что поимел некую секретную разработку российских ученых, и теперь эмулятор транслирует ему в мозг виртуальные сообщения, а иногда понуждает к некоторым действиям. И надо сказать, преуспел в этом. Разбухать ему вроде не с руки. Он не убился, не поломался, жив и здоров. А если сказано на Пятницкую, стало быть на Пятницкую.

Он двинулся по Ордынке. Шуша бежала то спереди, то отставала. Сначала шел с фонарем, но, когда вдалеке вновь забухали выстрелы поторопился его выключить. Наступила непривычная для городского жителя темень. До войны Москва купалась в электрическом свете. А сколько было еды! Пестель непроизвольно сглотнул слюну.

Он вспомнил толстяков в «Афимолле» на Пресненской набережной. Между продуктовыми стеллажами двигались, занимая весь проход по ширине огромные свиноподобные фигуры, катя перед собой сетчатые тележки с горами колбас, мяса, сыров. А готовая еда? Котлетки, биточки, тефтели. Плов, пюрешечка, паста болоньезе.

Москву откармливали как свиней на убой, подумал Пестель. Куда везли убиенных грузовиками? На мясокомбинаты Микояна?

Он поежился. Это все эмулятор виноват. Навевает нетипичные для него мысли.

Но Москва в последнее время действительно сделалась городом толстых.

Рассуждая подобным образом и вспоминая дорогие образы милой ему Москвы, Пестель бодро шагал по улице, не сразу сообразив, что чудесно обходится без фонарика. Поначалу он не обратил на это внимание, потом решил, что это луна вышла, или время к утру.

Он остановился как вкопанный. Ни одно, ни второе, ни десятое.

Все вокруг виделось четко как днем. Разве что с неким перекосом в зеленый цвет.

Эмулятор, понял он.

Оно было красиво даже через зеленые фильтры. Двухэтажное, с башенкой.

Пестель безо всяких препон вошел через центральный вход, расположенный под башенкой. Придержал двери, впуская Шушу. Ему показалось, что он попал в выставочный зал. Мозаичная плитка на полу. Полноростовые зеркала. Старинная мебель с причудливой резьбой в стиле Ренессанс. Безумно дорогой буфет Ампир. Антикварный комод. Секретер снова Ренессанс. Шкаф Барокко со множеством книг в кожаных переплетах. Пиршество дороговизны.

Кому-то счастье привалит здесь жить, позавидовал Пестель. Здание поразило его идеальным порядком и чистотой.

На второй этаж вела мраморная лестница с золоченным ограждением. На повороте на возвышении стояла мраморная статуя эллинистической эпохи, изображавшая фавна, работы итальянского скульптора Барберини. Фавн как ему положено возлежал в фривольной позе, демонстрируя хрен. Хотя по мнению Пестеля там демонстрировать особо было нечего.

ИДИ НАВЕРХ.

И он пошел. Ночь надо было переждать, а ему было все равно где. Утром он продолжит свой бесконечный путь к Диане.

Рядом с фавном на стенных панно в багетных рамах висели фотографии бывших хозяев дома-музея. Негры в пестрых кангах[39]. Носы в пол-лица. Бритые бабы. В ушах серьги, похожие на брелоки автомобильных сигналок. Дикие люди страшные видом. Полуголые, худые, но весе-е-лые.