— А так все живы здоровы? — поинтересовался Бекк.

— Губы второй день нет! — пожала она плечами.

— И часто так пропадает?

— Наверное в залаз за хабаром рванул. Через пару дней проявится.

Годится, понял майор.

— Пойду еще выпить возьму! — с этими словами вышел в коридор и позвонил Быстрецу.

— Скажешь, что от Губы пришел! Только заходи не сразу, чтобы не связали с моим звонком!

Он миновал служебный коридор и через приоткрытую дверь обозрел зал. Привычка перестраховываться не подвела. Полковник появился в зале чуть ли не бегом.

Запыхавшись и раскрасневшись подошел к стойке. Галстука нет, рубашка расстёгнута, он отчаянно изображал гуляку-парня, но даже если бы Бекк не знал его, то однозначно предположил бы, что он или мусор, или вояка. Поманив бармена, тот сказал, перекрикивая музон:

— Мне нужен Ванька-Шмайсер!

И Бекк понял, что пропал.

Искомый Ванька слыл распоследней шестеркой в банде Кента, и никакой важной информацией располагать не мог по определению. И даже если располагал, то уж никак не стал бы назначать рандеву под носом у босса.

Все это Бекк доложил бы высокому столичному гостю, если бы тот соизволил опустить высоко задранный нос и сообщить ему имя того, с кем он собрался встречаться.

Бармен подозвал еще одного крепкого парня, шепнул ему что-то. Тот подошел к Быстрецу:

— Ты что ль Шмайсера искал?

Быстрец кивнул.

— Ну пошли!

Парень пошел по лестнице, ведущей наверх. Полковник спокойно последовал за ним, и Бекк понял, что он последний, кто видит его живым, а Перфоратор сразу вспомнит, кто пришел непосредственно перед приходом подозрительного клиента, а Кент уже увяжет оба события будьте покойны.

Так же он понял, что операция прикрытия завершена, и наступило время спасаться самому. Дело это оказалось непростым. Стоило ему двинуться к входному коридору, как там возникла непонятная движуха. Несколько крепких парней скопилось у портьер, о чем-то энергично договариваясь.

Майор резко передумал уходить и направился в туалет. Стены туалета не проглядывались из-за неприличной граффити, писсуары стояли ржавые (где они имелись), приятно пахло плохим гашишем и гуано.

— Че нос воротишь, фраер? — раздался голос.

Это был сторонник орального секса в клетчатом пиджаке.

Бекк возблагодарил бога. Дал фраеру под ухо и моментом накинул на себя его памятный пиджак.

В сортире окно было, но слишком узкое, чтобы в него мог пролезть человек. Бекк поднял фраера и совал башкой в отверстие до тех пор, пока тот не застрял. Потом встал у двери таким образом, чтобы она прикрыла его в момент открывания.

Дверь распахнулась. Когда бандиты увидели застрявшего фраера, то издали торжествующие крики и коршунами кинулись на него.

Бекк, никем не замеченный, выскользнул в общий зал. Это заняло буквально секунду. Но за это время фраера успели стащить вниз, напинать и даже кольнуть финкой пару раз.

Бекк вышел на улицу и вдохнул полной грудью.

— Осень, однако! — философски подумал он.

В США использовались 5 уровней ядерной опасности. За день до войны уровень был повышен до наивысшего- DEFCON 1.

1 июня по каналу секретной связи из Пентагона был получен 12-ти значный код, после чего «Огайо» отключил все системы связи и погрузился на глубину 50 метров, допускающей пуск ракет с ядерными боеголовками без дополнительного всплытия.

Некоторое время они выжидали, однако «мертвая рука»[10] молчала.

Капитан Дауман озадачился. Заместитель Фейн такой ерундой не занимался.

— Согласно инструкции, мы должны ударить по России! — заявил он.

Дауман даже знал, по каким городам. Их было 4. Москва, Петербург, Самара и Казань. Красивые города, если смотреть картинки в сети.

На память пришли недавние события. Какого хрена русские бы стали нас спасать, если знали, что через 2 дня война, подумал Дауман и приказал принести ему подтверждение со спутника.

Ему и принесли. Ближайшим спутником оказался KH-11 KENNAN, так же известный под кодовыми названиями 1010 и Crystal (Кристалл) и обычно называемый «Key Hole»[11] — тип разведывательных спутников, которые запускались Национальным управлением военно-космической разведки США с 1976 по 1990 год. Изготовленный Lockheed Corporation в Саннивейл (Калифорния), KH-11 был первым американским спутником-шпионом, который использовал оптико-электронную цифровую фотокамеру и передавал полученные изображения практически сразу после фотографирования.

— Боже, храни Америку! — фотографии едва не выпали у него из рук.

Война уже шла.

Многочисленные запуски пугающе испещрили снимки Индии и Северной Кореи.

— Что этим идиотам от нас понадобилось? — патетически воскликнул Дауман.

— В Корее 60 ракет с ядерными боеголовками, в Индии-120. Всего получается 180. Это ерунда для нашей ПРО! Все ракеты будут ликвидированы еще над Японией! — доложил Фейн.

— А что будет с Японией? — спросил кто-то, но вопрос остался без ответа.

Фейн включил секундомер.

— Сейчас все кончится! — уверенно заявил он. — Мы почувствуем лишь небольшой толчок!

Когда спустя 5 минут ничего не произошло, все почувствовали небольшой дискомфорт. Снова запросили данные с КН-11.

— ПРО не сработала! Она отключена из космоса! — потрясено произнес Фейн. — У русских нет такой системы!

180 атомных бомб. Многие с разделяющимися боеголовками, подумал Дауман. Уже в западном полушарии.

Пришла новая порция фотографий с КН-11. С той стороны летели многочисленные стрелы.

Обратка от мертвеца, отстранённо подумал Дауман.

Новые фотографии. На этот раз он даже не удивился.

Ракеты рвались над Японией, словно натыкаясь на невидимую стену. На месте Японии образовалось неспокойное море.

— Дежурной вахте новые цели! — зычно скомандовал Дауман.

Фейн сидел на полу и спина его тряслась.

Корабельный компьютер бесстрастно менял сетку целей. Теперь вместо Москвы, Питера, Самары и Казани это были Дели, Мумбаи, Пхеньян и Хамхын.

— Готово! — доложил вахтенный офицер.

— Огонь! — скомандовал Дауман.

В реальном бою после пуска ракет подводная лодка живет 40 минут.

«Огайо» уничтожили через 3.

До реновации Александр Иванович Пестель жил в пятиэтажке в Измайлово на 3-м этаже. Этажом ниже жила баба Аня, которая каждое лето угощала его помидорами-огурцами с дачи. Этажом выше спортсмен. Когда он уезжал на сборы, к жене его Алле любили ходить в гости азеры.

Все знали друг друга. По зеленому двору ходил местный дурачок Павлик в костюме-шляпе и с папочкой. Никто его не трогал.

Мэр Босянин затеял большую стройку, из-за важности которой мог поручить ее только своей аффилированной фирме. Пятиэтажку снесли вместе с палисадником и детской площадкой. Поехал Пестель за 3-е Транспортное кольцо, на Мукомольный проезд, где сияла совершенством 48-ми этажная бетонная башня, аж на 17-й этаж.

Крохотный двор был полон автомобилей и гари. По утрам невозможно было дождаться лифта. Дом выдавливал людей пачками, точно страдающий запором после слабительной микстуры.

Первая бомба упала далеко за городом в 5 утра.

Раздалось звучное «тумм!». Дешевые пластиковые окна старчески задребезжали.

Пестель, подмыкнув трусы, подбежал к окну. А там продолжалось. Тумм! Туммм!

Краски раннего утра резко выделились, стали похожи на компьютерную игру. Пестелю повезло оказаться на другой от взрывов стороне и не поймать световое излучение.

Ударная волна тоже не дошла, запутавшись в ближайших от взрывов бетонных катакомбах.

Но землетрясение он ощутил. Небольшое, балла 2, но босянинский шедевр едва не рухнул. Затрясся как припадочный, с него словно листья летели части балконов и крыши. На этаже выли тетки. На улице завыла, Пестель думал, что еще одна тетка, оказалось, сирена воздушной тревоги.