— Почему?

— Те, кто стремится туда, всё равно найдут лазейку. А поток паломников никогда не иссякает.

— Что они хотят там найти?

— Каждый ищет что-то своё. Через Хрустальное Безмолвие нельзя пройти одной и той же тропой. Бывало, там пропадали целые отряды подготовленных воинов. А бывало, из него возвращался безоружный ребёнок, странствующий в одиночку. В лесу есть нечто... нечто опасное. Враждебное человеку. Хотя это не мешает Серасам держать там ещё одну резиденцию, а некоторые люди живут там постоянно. Их не страшит смерть и связанные с лесом поверья. По мнению Абэ-но Сэймэя, там есть ответы на все возможные вопросы.

— Кто это?

— Он одарённый псионик, лидер всех мистиков Доминиона. Его школа смогла как-то договориться с Серасами и перебралась в Хрустальное Безмолвие. Они единственные, кто живёт там постоянно.

Тем временем Голоса что-то обсудили с Микой Фудзиёси и вернулись.

— Мы удовлетворены ходом подготовки. Можем уходить.

Аканэ направилась к выходу.

— Минерва, ты идёшь? — спросила она, обернувшись.

— Я останусь. Иди, Аканэ.

Клио заметила, что Минерва осталась в одиночестве, и поспешила воспользоваться этим.

— Вы так и не нанесли мне ответный визит, советница Дюпре, — напомнила принцесса, подойдя к ней очень близко и тем самым нарушая обычный японский этикет.

Минерва поклонилась. Она попросила Аканэ научить её доминионскому этикету. Клио одобрительно хмыкнула.

— Я не хотела отвлекать вас, принцесса.

— Мне нравится ваша деликатность, советница. Мне нужны такие люди. Но у нас ещё будет время это обсудить. А пока...

Клио указала на длинноволосую воительницу.

— Видите ту хитокири, советница? Это Сугимура Идзуми, последняя представительница некогда знатного, но обедневшего Дома Сугимура. Моё уважение она заслужила тем, что поставила на кон всё, что имела. Она появилась перед вратами дворца Серас, одинокая хитокири, у которой остались лишь меч, доспехи и гордость. Эта провинциалка потрудилась выяснить, какое подношение нужно сделать, чтобы не оскорбить Дом Серас. Ей пришлось продать всё ради этого. Более того, Сугимура не поклонилась моей матери, когда та соизволила принять её лично.

— Это был вызов?

— Нет. Это было знание, которое также пришлось купить. Никто не кланяется Серас Валерии. Никто и никогда. Моя мать ненавидит все знаки подобострастного почтения. И ничто не раздражает её так, как вежливая покорность. Исключение делается только для важных государственных событий, это мать терпит.

— Очень... необычно.

— Мать всегда была эксцентричной, сколько я её помню. Для нас, должников древней японской культуры, вежливость и почтительность означает многое. Для неё всё это пустой звук, который не значит ничего. Однако она не мешала отцу воспитывать нас так, как он считал нужным.

Клио говорила, но её глаза смотрели куда-то вдаль, сквозь материальные предметы. Её разумом владели воспоминания.

— Наличие дара ещё не означает, что Дом Серас примет в свои ряды никому не известную хитокири. Я лично проверяю всех воинов, желающих вступить в нашу домашнюю гвардию. Мы вышли во внутренний двор, чтобы сразиться. Идзуми держалась достойно, но, конечно же, проиграла. И сказала, что готова умереть. Ошибка молодости, она слишком серьёзно отнеслась к поединку — у неё не было ни единого шанса одолеть кэнсэя.

Клио махнула рукой в сторону Сугимуры.

— Посмотрите на неё, советница! Куда делась та девушка, которая отказалась от всего, что имела ради смутных перспектив? Теперь Идзуми богатая и знатная хитокири на службе у Дома Серас, а моя мать щедро наградила её и подыскала подходящего жениха. Дом Сугимура вновь воспрянет из пепла как феникс. Но это не наша заслуга, а её. Идзуми знает свой долг и никогда не отступит от него.

Клио замолчала. Она выглядела так, будто только что проснулась.

— Кажется, я утомила вас своей болтовнёй, советница.

— Вовсе нет, — поспешно заверила её Минерва.

— Хватит разговоров, — решила принцесса. — Мне нужно отдохнуть перед охотой.

— Вы не боитесь? Наш противник коварен и опасен.

— Никто из нас не боится. Мы воины Доминиона, советница Дюпре. Мы не ведаем страха.

Стоило солнцу закатиться за горизонт, как пейзажи Берна претерпели изменения. Пелена чёрного смога смешалась с темнотой и полностью скрыла шпили города, сквозь неё виднелось только бессчётное множество искусственных огней. Рабочие дневной смены устало тащились к станциям монорельсов, образуя делящийся на отдельные ручейки поток. Дым, жар и копоть промышленных механизмов создавали удушливый покров и пятнали грязью стены зданий. Тусклые лучи умирающего солнца едва пробивались через взвесь отходов.

Но шум города даже не думал стихать. Дневная активность уступала место ночной. Столица продолжала жить, постепенно входя в ночной ритм.

* * *

Минерва углублялись в недра Цитадели, спускаясь всё ниже и ниже, минуя гермозатворы и посты охраны. Она хотела успеть до того, как группы доминионцев отправятся на задание.

Наконец она добралась до бронированной двери, мягко отъехавшей в сторону при приближении. Минерва вошла в ангар, где находилось множество воздушных кораблей. Большую часть парка составляли штурмовики Т-110 «Спирит», выкрашенные в чёрный цвет. Эти машины были оснащены тяжёлым вооружением и могли перевозить восемь человек в экзоскелетах. Небольшие размеры и двойные маневровые турбины позволяли «Спиритам» перемещаться в условиях городской застройки.

Но сегодня предпочтение отдали транспортникам СH-490 «Эхо» с низкоэнергетическими ядерными реакторами. Вокруг машин суетилась бригада техников и рабочих, занятых диагностикой узлов и загрузкой боекомплекта. В отличие от «Спиритов», эти аппараты был созданы для скрытого перемещения и высадки десанта. Тем не менее, каждая машина имела серьёзную защиту. Многослойная обшивка фюзеляжа содержала специальные прокладки, которые нивелировали выстрелы из энергетического оружия благодаря комбинированию абляции и дисперсии. Между слоями обычной брони размещались прослойки из термостойких силикатов и графеновых нанолент, предназначенные для поглощения энергии. Этого хватало, чтобы выдержать обстрел из лёгкого лучевого оружия.

Минерва успела вовремя — все три группы, к которым присоединили по отделению гвардейцев, только готовились к отправке. Она считала, что Клио пойдёт в паре с Фудзиёси, но ошиблась. Вместо Мики рядом с принцессой стояла высокая смуглая тайка, Ратана Канья.

Воительницы облачились в броню, с которой сняли все украшения и знаки различия, но не надели шлемы — они висели на магнитных пластинах. Исключением была только Клио, у неё шлем отсутствовал. Нижнюю часть лица принцессы скрывала полумаска, встроенная в воротник доспеха. Минерва заметила на ней небольшие динамики — какая-то разновидность акустического орудия. Обычно его использовали для иммобилизации противника, но на пиковой мощности звук вполне мог привести к эмболии или разорвать межмолекулярные связи.

Принцесса подала команду. Воины и солдаты построились в шеренгу. Клио ходила перед ними, поочерёдно заглядывая каждому в лицо. Она говорила с ними, и говорила убедительно. Любой, кто встречался с ней глазами, чувствовал, что ему оказывается честь — это было видно по выражению лиц. Минерва не понимала слов, но они были не важны. Это был великий дар харизматичного лидера. Клио была прирождённым вожаком. Таких командиров ценили, и каждый был готов умереть за неё.

Минерва хотела подойти к принцессе, но её опередил Масахиро Нацумэ.

— Яцу, — небрежно бросила Клио вместо приветствия.

Нацумэ это явно задело. Минерва слышала лишь обрывочные фразы Клио, Масахиро же говорил тихо:

— ...фудзакэруна!.. Коросу дзо тэмэ кусо га!

Дискуссию прервали лязгнувшие метаклинки. Хатамото отступил, не желая вступать в открытое противостояние. Шагнувшую к нему Клио попытались удержать две хитокири.