— В следующий раз придётся прийти пораньше, — сказала Клио, снимая алую ленту с бамбуковых палочек.

Во время ужина Юлия осторожно расспрашивала принцессу о сегодняшних событиях, стараясь не слишком надоедать ей болтовней. Она охотно отвечала, шутила, смеялась и много курила.

После трапезы Клио подала Юлии руку и помогла встать. Они переместились в другую часть зала, где стояли резные кресла и столик с шахматной доской. Принцесса усадила её и подвинула её кресло поближе.

— Твой ход, — сказала Клио, забросив ногу на подлокотник кресла. Она всегда делала так, когда хотела показать, что соблюдение церемониала не обязательно.

На стороне Юлии стояли белые фигуры, на стороне Клио — красные. Воздух в очередной раз наполнился ароматом табака.

Юлия не любила играть в шахматы, го и сёги — одержать верх над принцессой ей ещё ни разу не удалось, а проигрывать она не любила. Она медлила, всматриваясь в загадочную улыбку Клио. Когда-нибудь черты её лица полностью исчезнут — останутся только шрамы. Все хитокири проходят через это, если живут достаточно долго.

Юлия едва не вздрогнула, вспомнив, что осталось от лица матери Клио, Валерии. Казалось, что каждое мгновение жизни оставило свой след на её лице. Неровные бледные впадины рассекали губы и брови, щёки покрывали продолговатые бугры. От ушей и носа остались неровные обрубки. Старые раны громоздились друг на друга, рассказывая историю прошлых сражений. Летопись войны, крови, ненависти, непримиримой вражды. Левую половину лица всё время скрывали тщательно уложенные волосы. Юлия не знала, что скрывается за ними, а задавать вопросы на эту тему было опасно. Пластическая хирургия могла бы хоть немного улучшить это плачевное состояние, но Валерия отвергла её. «Отказаться от шрамов означает отказаться от своей души» — так объяснила Клио мотивы матери.

Юлия откровенно побаивалась регента, хотя видела её всего лишь несколько раз, да и то мельком — Валерия уже давно никого не принимала и не участвовала в официальных мероприятиях, ссылаясь на плохое самочувствие. Вместо неё этим занималась Юкико. Своими страхами Юлия ни с кем не делилась — никто из Ягреллов не опозорил бы свой Дом подобной низостью и демонстрацией малодушия. На Ягреллов смотрит весь мир, потеря лица недопустима.

По-детски невинные глаза Клио внимательно следили за ней, и Юлия была уверена, что все её мысли читаются в тот же момент, когда возникают. Даже без применения Искусства. Она никогда не расспрашивала Клио о тонкостях этого почти магического дара и имела о нём весьма смутное представление. Многое держалось в тайне, и было известно лишь тем, кто прошёл специальное обучение. Эта тема была почти что табуированной. Но кое-что Юлия знала — Немногие могли изменять материю, управлять поведением людей, предугадывать их поступки и, по слухам, даже читать мысли. С помощью Искусства можно было убивать — император Дзимму был славен тем, что душил тех, кто смел вызвать его неудовольствие, без помощи рук. Юлия сама видела, как Клио убила оскорбившего Дом Серас человека, вызвав у него цереброваскулярную блокаду. Подобные проявления Искусства до сих пор поддерживали среди невежественных простолюдинов убеждённость в том, будто Немногие могут убить одним лишь взглядом.

Юлия молчала и смотрела на Клио. Её черты отличались безмятежной эстетичностью. Улыбки ей не шли — они лишь умаляли горделивую красоту принцессы. Однако улыбалась она часто — фальшивой улыбкой убийцы, уверенной в своём превосходстве. Так не улыбаются воины. Так улыбаются палачи.

Как же мало она знает о Клио. У Юлии было лишь абстрактное представление о ней, некие иллюзорные ожидания и фантазии. Знания о её личности были поверхностны и аморфны.

Отбросив сомнения, Юлия взяла пешку и сделала первый ход.

Удивительно, но на этот раз она победила. Клио, конечно же, поддалась, но победа всё равно кружила голову, пьянила и горячила кровь.

После этого принцесса встала и заявила, что ей надо отдохнуть.

* * *

Клио почувствовала, как начали двигаться глаза под закрытыми веками, когда наступила фаза быстрого сна. Грань между сном и реальностью истончалась, и это стало сигналом.

Происходящее было сродни осознанным сновидениям. Эти явления роднил между собой лишь общий нейрофизиологический аппарат. Немногие доводили до совершенства контроль над телом и разумом, подчиняя себе человеческую природу. Истинные мастера, полностью контролирующие движения силы, на которой основывались способности Немногих, могли демонстрировать удивительные вещи, которые невежи принимали за магию. Сами Немногие называли это Искусством.

Клио села. Ноги, которые относились к телу сна, ещё не вышли из ног физического тела.

Окончательно освободившись, Клио взлетела к потолку. Пройдя сквозь него, она увидела то, что находилось выше её жилище. Базилика представляла собой крепость, которая возвышалась над стенами Цитадели. Это сооружение можно было считать дворцом — размерами оно превосходило городской квартал. Настоящий памятник гигантомании.

Покинув Цитадель, Клио посмотрела на далёкие огни города. Где-то там, среди миллионов людей, скрывались аномальные сознания существ, созданных тифонами.

Слишком много информации. Слишком много сигналов, поступающих от людей. Нужно найти нечто, непохожее на уже виденное ранее. Они там, скрываются среди дисгармоничного хора сознаний.

Ментальное пространство города казалось размытым пятном, образованным тусклыми красками и остаточным эхом сознаний, в котором отчётливо виднелись яркие вспышки сверхновых звёзд — это были Немногие.

Клио не считалась с последствиями. Хотя её присутствие могли ощутить лишь другие Немногие, применение Искусства и выплеск силы вызвали беспокойство в обществе.

Приступы неконтролируемой паники.

Немотивированное насилие.

Внезапные самоубийства.

Обострение тяжёлых психических заболеваний.

Этой ночью погибли многие, и это было следствием применения Искусства.

Проекция Клио охотилась. Сегодня она убьёт сотни, если потребуется. Не из жестокости, но ради грядущих поколений. Жертвы этой ночи станут той долей ангелов, без которой невозможно обойтись.

Голоса, сопровождаемые Минервой и Аканэ, нашли Клио в комнате отдыха на посольском этаже. Принцесса оделась по-домашнему — джинсы, кожаные кроссовки, облегающая безрукавка, — и проводила время в обществе Юлии. Перед ними на кофейном столике стояла доска для сугороку — игры, напоминающей нарды.

Включенный инфотерминал беззвучно транслировал ролики из Гапшапа, популярной у доминионцев социальной сети.

Юлия трясла игральные кости, сосредоточенно глядя на доску. Последняя чёрная фишка Клио стояла на краю, белые же были растянуты по всей противоположной половине доски.

Грохнули кости, защёлкали фишки.

— Твой ход.

Клио бросила кости.

— Тебе надо в казино играть, — заметила Юлия, с досадой хлопнув себя по коленям. — У них ни единого шанса не будет.

— Я играла, пока не запретили. Говорят, держащие казино якудза понесли страшные убытки и униженно просили что-нибудь с этим сделать.

— У кого? — спросила Юлия. — У регента?

— Да.

— Посмотрела бы я на того, кто посмеет тебе что-нибудь запретить.

— На свою мать даже я не могу долго смотреть, тошнить начинает.

Голоса подошли ближе.

— Принцесса Серас.

Клио потянулась.

— У меня дела с конфедератами. Продолжим позже.

Юлия ещё раз посмотрела на доску.

— Ты выиграла.

Ягрелл одарила всех троих уничтожающим взглядом, но ничего не сказала. Принцесса откинулась на спинку дивана и посмотрела на Голоса. Сегодня они надели повязку, скрывающую слепые глаза.

— Садитесь. — Клио указала подбородком на большой диван, стоящий напротив, и положила ноги на кофейный столик.

Минерва и Голоса сели, Аканэ осталась стоять, скрестив руки на груди.