Тан Сюэхуа настороженно разглядывала свои руки, вдруг широко распахнула глаза от осознания и ощупала шею — никаких демонических оков, ничто не давило и не морозило. Она оказалась абсолютно свободной, хоть на время и прикованной к больничной койке.

Телефон только купили и старых контактов там не было, но Тан Сюэхуа ещё помнила номер своей подруги Ли Юнь, однако написать не решалась, всё-таки четыре года прошло. Несколько часов она так и лежала, крутила телефон и смотрела то на белый потолок, то в такую же раздражающе белую стену. Устав просто валяться, Тан Сюэхуа присела, подложила подушку под спину и опёрлась на неё, но так и не придумала занятие. Когда глаза слипались, а её саму клонило в сон, она всё-таки решилась написать:

«Ли Юнь, это Тан Сюэхуа, как жизнь? Я вот очнулась…»

Она чуть не отправила один из смайликов Системы, которыми и сама раньше пользовалась, но передумала. Не хотелось думать о новелле.

Утром её ожидал сюрприз — Ли Юнь сидела у изголовья больничной койки. Когда Тан Сюэхуа наконец-то открыла глаза, подруга расплакалась и бросилась к ней на шею:

— Я так скучала!

Противоречивые чувства испытывала сейчас Тан Сюэхуа. Вместе с радостью от встречи с подругой (всё-таки столько времени не виделись, она же тоже по-своему прожила эти годы) в груди всё сжималось, ощущение гнетущей тоски не отпускало. Казалось, что она не принадлежала этому миру. Обычному, без демонов и заклинателей, без духовных оружий и пилюль. Как всё-таки грустно и больно просыпаться от долгого сна, покидать прекрасную сказку.

Тан Сюэхуа похлопала Ли Юнь по спине, положила голову ей на плечо и тоже заплакала:

— И я скучала.

Как бы она хотела рассказать обо всех своих приключениях в новелле — о том, какой главный герой плакса, какой Великий Поток забавный и постоянно улыбающийся, как здорово жить среди заклинателей, как весело исследовать дворец демонов, но… это же произошло не по-настоящему? Почему становилось больно, стоило вспомнить, как Ху Цюэюн произносил слово «шицзунь»?

Она как будто всё ещё слышала в голове насмешливый механический голос Системы, по-прежнему видела смайлики перед глазами. Иллюзии прошлого, а точнее, глубокого длинного сна, не хотели отпускать.

Несколько часов девушки сидели и общались, Ли Юнь успела о многом рассказать — окончила университет, устроилась работать в крупной компании на должности финансиста. Тан Сюэхуа так и не решилась поискать в интернете информацию о новелле, только новости читала, но всё-таки, достаточно успокоившись, спросила:

— Ли Юнь, а помнишь… новелла была? «Из тёмных вод».

В глазах подруги застыло удивление, но та почти сразу ответила:

— Конечно, помню, её в следующем году экранизировать собираются.

Тан Сюэхуа неуверенно грызла нижнюю губу, взгляд стал пустым и был направлен куда-то вбок. Ли Юнь забеспокоилась:

— Что-то не так?

Как, оказывается, сложно спросить, что случилось в истории. Кроме судьбы учителя главного героя, её не интересовало ничего, но как задать один-единственный вопрос, она не знала. Ли Юнь не беспокоила только пришедшую в себя подругу лишними расспросами, только пробормотала себе под нос:

— Кажется, ты читала её перед тем несчастным случаем.

Произнесено это было так тихо, что Тан Сюэхуа либо не услышала, либо не стала обращать внимания. Через несколько часов врачи вытолкали Ли Юнь, которая отчаянно не хотела оставлять подругу, однако те настояли, что больной необходим покой.

Тан Сюэхуа вновь осталась одна.

«Система? Эй, Система?»

Может, мысленная связь оборвалась? Она решила попробовать позвать вслух:

— Система?

Тишина была ей ответом. Тан Сюэхуа обхватила ноги руками, уткнулась носом между колен и заплакала — слишком сильно привыкла к прежней жизни, привязалась к персонажам. Теперь всё заново налаживать, либо восстанавливаться в университет и доучиваться, либо сразу искать работу. Она не заметила, как заснула в слезах.

Несколько недель Тан Сюэхуа пролежала в больнице в полном одиночестве, изредка заглядывала Ли Юнь, но в основном пропадала на работе, ещё реже появлялся дядя Тан Сюэмин. Тан Сюэхуа читала новости, изучала, что успела упустить за четыре года. Периодически возвращалась к желанию проверить, изменился ли сюжет новеллы «Из тёмных вод», но так и не решилась. Даже страничку в интернете открыть не смогла.

В день выписки к ней зашёл дядя Тан Сюэмин — чудесный, добрый человек, хоть и ужасно занятой, однако что-то в нём казалось странным, но Тан Сюэхуа не могла понять, что именно её беспокоило. Он принёс спортивную сумку, куда она сложила вещи, в основном одежду, которую также купил для неё дядя, не в одной больничной же всё время лежать. На счету Тан Сюэхуа деньги были в небольшом количестве, родители не входили в число зажиточных, однако сколько-то перевели.

Тан Сюэхуа пока не планировала оставаться в Шанхае, решила первым делом вернуться домой, поэтому после выписки сразу села в автобус. Поест в каком-нибудь кафе по дороге, но для начала приобретёт билеты.

Автобус покачивал, Тан Сюэхуа устало прислонилась головой к холодному стеклу и со всей силы с громким «Ай!» ударилась об него. Она нахмурилась и потёрла лоб рукой, в очередной раз рассматривая запястья и надеясь, что демонические оковы каким-нибудь чудом вернутся. Задумчиво очертила круг на руке, потёрла пальцем ладонь, хотела поднести руку и к шее, как вдруг резко села. За окном стоял человек с длинными чёрными волосами, убранными в хвост и перевязанными лентой, в традиционном одеянии красного цвета. Ху Цюэюн? Тан Сюэхуа резко заморгала, но там уже никого не было. Она вздохнула и закрыла глаза, теперь ей и мерещилось всякое. Казалось, механический голос просил её обратить внимание на главного героя, Тан Сюэхуа слишком привыкла жить с подсказками Системы, хотя последнее время та всё реже выходила на связь, пока не сгенерирует очередное событие для сюжета. Тем не менее, отголоски всё ещё звучали в памяти, а перед глазами возникали некогда бесящие смайлики, которых теперь так не хватало.

Вновь возвращаться в реальность, налаживать жизнь… Тан Сюэхуа переживала, примет ли её этот мир, как отнесутся люди. Только сейчас приходило осознание, что все эти годы она была обузой для семьи, ужасным балластом, который тащил их на дно, ещё и заставлял платить за своё лечение. Тан Сюэхуа постаралась взять себя в руки. Она не будет плакать. Раз смогла вжиться в волшебный мир и побывать в теле бессмертного заклинателя-злодея, то сможет и свыкнуться со всем остальным. Но почему слёзы так порывались вырваться на свободу, а внутри всё сжималось? Оков же больше не существует, должна исчезнуть и боль…

Как Тан Сюэхуа хотела сбежать от всего, исчезнуть, всё забыть. Вздохнув, она прикрыла глаза, собралась и подошла к кассе:

— Один билет до острова Хуаняо.

Оплатила и подошла к окну, но долго находиться тут не могла. В животе урчало, однако голода она не ощущала, аппетит пропал.

«Даже если это был лишь сон, я буду дорожить воспоминаниями о жизни в новелле, в том сне, я не забуду вас, мои друзья, моя… семья из другого мира».

Тан Сюэхуа сильно зажмурилась, сдерживая слёзы, и вышла на улицу. Пути назад нет. Лёгкий бриз игрался с распущенными чёрными волосами, пряди непривычно лезли в лицо, приходилось постоянно убирать их за ухо. Начиная со старшей школы, Тан Сюэхуа стриглась под парня, но за годы в коме волосы успели отрасти, даже достигли лопаток и теперь мешались. Вот бы рядом оказалась лента… Но можно и обычную резинку приобрести. Или снова состричь всё.

Чьи-то руки вдруг обхватили со спины, обняли. Тан Сюэхуа только успела заметить красную ткань и застыла на месте, не подумав закричать. Она совершенно не почувствовала чужого присутствия, не заметила, как кто-то подошёл, чутья заклинателя при ней не было. Она даже не подумала обернуться, как ощутила горячее дыхание над ухом, знакомый мужской голос прошептал: