Хуа-эр наклонилась и погладила мальчика по мокрым растрёпанным волосам:
— Эй, всё в порядке, пойдём со мной. Как тебя зовут?
Он снова взглянул на неё, но ничего не ответил, а зажмурился и заплакал. Сложно было заметить, текли по его щекам слёзы или капли дождя, но ребёнок выглядел напуганным. Хуа-эр улыбнулась и поинтересовалась:
— Есть хочешь?
В то время как настоящая Тан Сюэхуа стояла и гадала, кем же был этот персонаж. Какого демона она могла повстречать в детстве?
Хнычущий мальчик закивал головой и тихим голосом пробормотал:
— Я плохой.
И ещё сильнее заплакал.
— Идём со мной.
Хуа-эр ещё раз погладила мальчика по мокрым волосам, после чего свободной рукой подняла его с земли и прижала к своей груди. Продолжая держать зонт второй, она вернулась к входу на двор Небесного Ручья, попросила сразу принести горячего чая, чтобы ребёнок согрелся, а также заказала суп и ещё несколько горячих блюд.
Она присмотрела небольшой столик, опустилась на колени и усадила мальчика рядом с собой. Настоящая Тан Сюэхуа села напротив, продолжая наблюдать, изредка мысленно зовя Систему.
Ребёнок боялся поднимать голову, всё время смотрел вниз, ещё и дрожал сильнее каждый раз, когда к ним приближался человек и приносил еду. Хуа-эр приобняла мальчика со спины, погладила его тыльную сторону руки, всунула ложку и сказала:
— Ешь.
Мальчик испуганно попробовал суп, вдруг вздрогнул и начал торопливо глотать, ложку за ложкой. Обе заклинательницы — и нынешняя, и прошлая — улыбнулись. Хуа-эр подвинула к нему тарелку с рисом и тоже предложила поесть, как ребёнок вдруг заговорил:
— Матушка… прогнала меня. Матушка сказала, что я плохой…
Он снова заплакал, держа ложку в зубах и пожёвывая её.
Маленькая заклинательница с сожалением улыбнулась и погладила мальчика по мокрой от дождя спине. Как бы он не простыл и не разболелся от такого ливня.
— Ты не плохой.
Его алые глаза испуганно уставились на неё.
— Но… я…
— Это неважно. Найдутся те, кто примет тебя таким, какой ты есть.
Жуя, он озадаченно посмотрел на неё, наконец-то вытащил ложку изо рта и спросил:
— Что это значит, тётушка?
Она вдруг вспыхнула.
— Какая тётушка? Зови меня цзецзе!
Настоящая Тан Сюэхуа, сидящая напротив них, вздрогнула и закусила нижнюю губу. Неужели это Скиталец? Быть может, она знала его с детства, поэтому при первой встрече он узнал её и начал звать цзецзе? Её сердце вдруг забилось быстрее, она прикусила губу и продолжила слушать разговор.
Мальчик виновато опустил голову и задрожал.
— Простите меня, пожалуйста, цзецзе…
Он шмыгнул носом, а Хуа-эр вдруг замерла на месте, напрягла брови, сложила губы вместе и вытянула их. Какой несчастный ребёнок, как ей было его жаль… От одного взгляда на него у обеих Тан Сюэхуа всё сжималось внутри от грусти.
— Что ты, цзецзе не злится. Кто-нибудь обязательно полюбит тебя, всегда будет заботиться, помогать и поддерживать! Шицзунь говорил мне, что цветы расцветают и увядают*, но не надо грустить, лучше найти смысл жизни и наслаждаться каждым мгновением.
* О бренности жизни (кит. 花开花落)
Мальчик задумчиво и смущённо посмотрел на юную заклинательницу, но промолчал. Вскоре вся посуда оказалась пустой, а Хуа-эр вдруг почувствовала, что от него исходила слабая духовная энергия. Она с интересом потрогала его за руку и сказала:
— Мне кажется, у тебя есть потенциал стать заклинателем. Если будешь практиковаться, то сможешь учиться в одной из школ. Может, даже в нашем ордене Хэйлун Тан!
Он виновато опустил голову и вжал голову в плечи.
— Матушка тоже этого хотела.
Хуа-эр беззвучно вздохнула и погладила его по спине:
— У тебя есть дом, семья? Есть куда вернуться?
После еды глаза ребёнка приняли обычный чёрный цвет, больше не пугали демоническим красным, на что и настоящая Тан Сюэхуа обратила внимание. Он вдруг улыбнулся и задумчиво посмотрел вниз, как будто ушёл в себя, но всё-таки ответил:
— Есть человек, которого я хочу любить и защищать, но… — он сделал небольшую паузу. — Наверное, мне надо заслужить его признание.
Хуа-эр не придала значения его словам, решив, что речь шла о ком-то из его родителей. Может, его мать просто разозлилась и с дурости прогнала, а теперь разыскивает. Она улыбнулась и с уверенностью заявила:
— Если твоя матушка хочет, чтобы ты стал заклинателем, то старайся сам практиковаться! Думаю, пик Спокойного Течения нашего прекрасного ордена Хэйлун Тан примет такого хорошего ученика, как ты.
Она не только хотела поднять его настроение, но и по-настоящему верила, что у него есть шансы.
— Спасибо, цзецзе.
Пока нынешняя глава пика Мрачной Яблони задумчиво смотрела на этих двоих, Хуа-эр успела взять несколько булок и отдать их мальчику. Она расплатилась, задумчиво повертела мешочек с деньгами, как вдруг с добродушной улыбкой вложила его ребёнку в руку и его же пальцами закрыла. Тот начал смущённо отнекиваться и попытался вернуть, но юная заклинательница оказалась настойчивее:
— Не переживай! Аптекарю несложно заработать, а тебе и твоей семье ещё пригодится. Возьми, пожалуйста.
Мальчик смущённо посмотрел себе под ноги.
— Спасибо большое, цзецзе.
На дворе Небесного Ручья появлялось всё больше людей, Хуа-эр вдруг вспомнила о времени и сказала:
— Мне надо идти, шицзунь, наверное, переживает, что я потерялась или попала в беду.
Ребёнок заговорил с ней уже радостнее и смелее:
— Кто такой шицзунь?
Хуа-эр поднялась на ноги и помогла мальчику встать, после чего ответила:
— Ты знаешь слово шифу? — тот кивнул головой, поэтому она продолжила: — В таком случае это уважительное обращение к учителю. Мой шицзунь очень хороший и добрый заклинатель, он многому меня научил и продолжает учить дальше! Сегодня мы пришли помогать местным жителям, в орден Хэйлун Тан поступило поручение с просьбой изготовить лекарство от болезни.
Дождь уже утих, капало только с деревьев и крыш домов.
Уже на улице девочка взъерошила ребёнку волосы в последний раз и убежала в сторону постоялого двора, оставив его с мешочком денег в одной руке и булками в другой. Он задумчиво произнёс:
— Шицзунь?
И двинулся в противоположную сторону.
Настоящая Тан Сюэхуа решила последовать за ним. Они проходили маленькие и большие, старые и новые домики, пока не пришли на другой конец деревни. Людей вокруг становилось всё меньше, мальчик вдруг подошёл к старому крошечному домику, который местами разрушался, в досках прогрызли несколько дырок. Он зашёл внутрь. Абсолютно никакой мебели, кроме небольшого количества соломы, даже циновки не оказалось.
Мальчик спрятал мешочек в рукаве, булки отложил в сторону, а сам опустился на землю, положил ногу на ногу, копируя заклинателя, поставил перед собой руки и закрыл глаза. Его окружала слабая духовная энергия, он пытался совершенствоваться.
Настоящая Тан Сюэхуа не очень понимала, что она видела. Если это были её собственные воспоминания, то она знать не могла, чем занимался этот ребёнок, ведь Хуа-эр вернулась к учителю, а не осталась с мальчиком. Значит, новелла специально хотела показать ей этот момент.
Не успела она нормально задуматься о происходящем, как сцена сменилась.
Через несколько дней Хуа-эр из воспоминаний вместе с учителем вернулась в орден Хэйлун Тан, после чего на долгое время ушла в уединение. Читательница не сидела с ней все эти годы, она просто знала, что прошло несколько лет. Даже не почувствовала изменения, как это произошло после ухода главного героя в мир демонов, просто пришло осознание. Наделённая сильнейшим талантом, Хуа-эр обрела знания и мудрость, усилила свою духовную энергию, всё-таки взошла на небеса и обрела бессмертие, стала сянем.
Когда она вернулась в мир, то узнала, что её учитель умер — был отравлен. Повзрослевшая Хуа-эр от горя погрузилась в изучение и изготовление пилюль. Поскольку других лекарей у них не было, пик Мрачной Яблони пустовал, а она сама шла по пути начинающего аптекаря, Хуа-эр оказалась идеальным кандидатом, одним из самых молодых заклинателей, взошедшим на небеса.
