Чжан Сяо отвернулся к стене: ему было противно от одного вида названия книжки. Тяньгоу молчал, только иногда недовольно ворча, что демон по соседству воняет демоном. Лишённый каких-либо дел, наевшийся до отвала Чжан Сяо погрузился в размышления, и наверное заснул, потому что Инь Фэй ткнул его сложенным веером в бок совершенно неожиданно.

– Вставай. Пора спасать эту жадную жабу, – сказал он.

Хозяин таверны не спал. Он сидел в пустом зале, сжимая в руках копьё. Откуда оно у него было – Небеса знают, но пользоваться он им явно не умел. Инь Фэй молча уселся рядом, раскрыв веер; стрекоз на нём не было, из чего Чжан Сяо сделал вывод, что они снаружи, следят за подходами к таверне. Сидят, наверное, на крыше, или на стене, глядя своими шариками-глазами на чёрные воды озера, которые идут рябью от холодного ночного ветра, на тёмное небо – интересно, какое оно? Затянуто облаками? Усыпано звёздами? Или же сияет луна? Чжан Сяо понял, что не представляет, какая сейчас фаза луны. Да и вообще он подзабыл, как выглядит небо «Срединного мира», привык непроглядной тьме Диюя, в которой вместо звёзд сияют плавающие в воздухе фонарики.

Он сел по другую сторону от трактирщика Чаня, обнажив на всякий случай Тяньгоу. Невольно вспомнил, как, стоя на кладбище Лисьего особняка, смотрел на город, дремлющий на другом берегу, на мерцающие огоньки окон. И думал, что за каждым таким огоньком скрывается несколько жизней и судеб, счастливых или несчастных, но уж точно не насколько безнадёжно поломанных, как у него. Он бы сам мог быть таким «огоньком» – сидеть за одним столом с семьёй, есть не особенно обильную, но и не скудную трапезу – но Небеса отняли у него всё это. За что? За гордость? За желание учиться и взлететь так высоко, как только может?

Но если они не хотели, чтобы он взлетал, то почему дали ему талант?

Так он раздумывал тогда, глядя на спящий город, огни в котором понемногу гасли.

А сейчас он находится на другом берегу озера – в том самом городе, на который когда-то смотрел с печалью. Теперь он знает причину преследовавших его несчастий и у него есть надежда избавиться от проклятия, которое унесло всех, кто был ему дорог. И он больше не один: с ним Тяньгоу и адский чиновник.

Чжан Сяо неожиданно понял, что его губы растянуты в улыбке. К счастью, Инь Фэй смотрел в другую сторону, и ему не пришлось выслушивать комментарии на тему «Ха! А ты, оказывается, умеешь улыбаться!!».

– Я вот о чём думаю… – начал трактирщик, видимо, устав молчать.

– Да, нам необходимо выпить, – сказал Инь Фэй. – Вам – для храбрости, мне – чтобы убить время. Уверен, у вас есть запасы хорошего вина!– и нагло улыбнулся.

Трактирщик смешался – он-то явно не о том хотел поговорить! Но не посмел одернуть заклинателя, который уже доказал своё могущество и который взялся его защищать. Через некоторое время он принёс три чаши и сосуд с вином. Хорошим, наверное, но Чжан Сяо всё равно чашу от себя отодвинул. Идти на охоту за демоном пьяным? Ещё чего. Другое дело – Инь Фэй, который, кажется, не пьянел.

– Я вот думаю, – начал трактирщик снова, слегка заплетающимся языком, – старина Цзуй, он с гнильцой какой-то оказался. Бедняжку Жоу убил. Не могу ему этого простить. Она была такая…

– Красивая, добрая, нежная, – закончил за него Инь Фэй. – Она вам нравилась?

Кажется, щёки трактирщика стали чуть краснее.

– Она всем нравилась. Но муж для неё из меня бы вышел получше, чем из пьяницы Цзуя!

Чжан Сяо критически окинул взглядом трактирщика Чаня. Красавцем его было не назвать, да и выглядел он старше своих лет – на лбу была явная залысина. «Так вот зачем ты искал сокровища, которые припрятал пьяница Цзуй? Хотел купить благосклонность родителей красавицы Жоу?» – подумал он.

А ещё подумал – действительно ли Цзуй сам упал и утонул, или трактирщик просто избавлялся от соперника?

Нет, хватит. Инь Фэй прав – это не их дело. Они сюда ловить демонов, а не простых смертных убийц пришли.

– Такие, как Цзуй, они как бабочки. Как стрекозы, – трактирщик Чань сделал странное движение пальцами, наверное, изображая летящее насекомое. – Порхают с цветка на цветок. Радуются ж-жизни. И их любят, ими любуются. А я всю жизнь пахал, как… Муравей. Думаете, таверну легко содержать? За каждым работником присмотри, каждому гостю поклонись, а тем гостям кто поважнее – так вообще в ноги. Волос поварихи в похлёбку упал – ты виноват. Мышь через пол прогрызлась – тоже ты… – он вытер слезу. – А Цзуй… Придёт, выпьет и наестся в долг, глупую историю расскажет, так что все смеются – и все его любят, хоть человечек никчёмный. И вот он нашёл кучу сокровищ, и разбогател больше, чем я за годы работы… Где ту справедливость?

Он поглядел на Инь Фэя и запнулся. У последнего на губах играла презрительная насмешка, а уголок рта кривился – он явно силился сдержать смех. Раздражённый, презрительный смех. И, возможно, жестокую отповедь. Но Инь Фэй справился с собой. Закрыл лицо веером на мгновение, а когда снова открыл, на нём уже была привычная лукавая полуусмешка.

– Так вы специально Цзуя напоили, чтобы он рассказал, где нашёл сокровища, верно? – спросил Инь Фэй. – А вот где он их спрятал, он вам так и не рассказал.

– Я…

– Довольно, господин Чань. Мы сюда не за вами пришли. На ваше счастье, – улыбка Инь Фэя стала чуть менее лукавой, чуть более зловещей. – А ещё ваш ночной гость наконец-то пожаловал.

И точно, за дверью слышалось какое-то шевеление. Босые ноги шлёпали по мосткам, дверь дёргалась – кажется, кто-то пытался её открыть, но открывалась она наружу, а он её толкал.. Трактирщик Чань побледнел.

– Он всегда так делал? – сказал Инь Фэй, вставая.

– …Что?

– Ну, толкал дверь, как будто забыл, как она открывается.

– Д-да… Но не мог открыть, потому что я позаботился о талисманах…

– Ваши талисманы – это просто замаранная бумага, – фыркнул Инь Фэй. – Водный гуль мог одним ударом выбить дверь. Но вместо этого он пытается её открыть. А не может потому, что умер он мертвецки пьяным, до сих пор мертвецки пьян, только теперь совсем мертвецки! Он не собирался причинять вам зла, хозяин Чань. Он просто пришёл выпить! – Инь Фэй громко расхохотался. – Давайте-ка исполним его желание!

Он схватил чашу трактирщика, сосуд с вином и зашагал к двери. Трактирщик Чань, кажется, потерял дар речи. От страха?

Нет.

– Господин заклинатель, это вино целое состояние стоит! Если уж хотите его поить, у меня есть подешевле…

Инь Фэй закатил глаза.

– Дорогой соратник Чжан, позаботься о безопасности господина Чаня, пожалуйста. И о том, чтобы он мне не мешал, – сказал он. Чжан Сяо коротко кивнул и схватил трактирщика за локоть; тот сразу сник, бросив взгляд на обнажённый меч адского чиновника в другой руке. Инь Фэй же тряхнул головой – и его внешность изменилась на глазах. Старательно скрываемая залысина, квадратный подбородок, простое коричневое одеяние – перед трактирщиком Чанем теперь стоял другой трактирщик Чань. Настоящий трактирщик открыл рот, и, пошатнувшись, упал на стул.

– Что ж, пойду поприветствую братца Цзуя, – сказал голосом трактирщика адский чиновник и распахнул дверь.

Влажный ветер ворвался в таверну, поколебав огонь в маленькой жаровенке на столе. На пороге стоял, источая запах гнилой рыбы, гуль. Он не был раздувшимся, подобно обычным утопленникам – наоборот, тощий как сушёная рыбина. Тёмная от воды, испачканная тиной одежда плотно облепляла тощее тело. Мокрые спутанные волосы закрывали лицо пьяницы Цзуя, так что были видны только поблёскивающие желтые глаза и широкая, зубастая ухмылка почти как у Инь Фэя в его истинном облике.

Дружелюбная ухмылка. Не хищная.

– Братец Цзуй! – пророкотал Инь Фэй голосом трактирщика. – Выпить зашёл? А я тебе уже и чарочку налил! Давай, проходи!

Цзуй что-то пробулькал в ответ, изо рта у него выплеснулась отвратительно пахнущая вода. Чжана Сяо передёрнуло – он не мог не думать о том, что вот такие твари сожрали его отца. И что его отец, возможно, сам стал такой же тварью.