Запах крови. Его белоснежные даосские одеяния почернели от крови. Гордый символ школы заклинателей – золотая орхидея – утонул в горячей алой влаге. Он зажмуривает глаза, умоляя, чтобы это было сном, страшным сном, больше всего на свете желая проснуться…

– Что в-третьих?

– …Ничего. Давай спать, – сказал Инь Фэй.

– Ты так и не ответил на мой вопрос!

– Хочешь ответ – тогда с тебя две трети выигрыша, а не половина.

– Жадный чиновник! Ну уж нет!!

– Тогда хватит болтовни, – сонно сказал он.

Снаружи медленно гасли алые фонари, и зажигались оранжевые, на которых чернел иероглиф «день». В Юду, Городе Мрака, не было солнца, но сутки всё равно условно делились на «день» и «ночь».

Потому что даже адским чиновникам, даже демонам нужно когда-то спать.

***

Доля выигрыша Мэйхуа оказалась не такой уж большой.

– Не обманываешь меня, лисичка-сестричка? – сощурился Инь Фэй.

– Как можно! – надула и так пухлые губки Мэйхуа. – Часть сестриц, подлые такие, сказали, что это не считается «затащить в постель».

– Кстати, я что-то никак сегодня проснуться не мог. Признавайся, ты высосала… – Инь Фэй замялся, подумав, что слово не совсем подходящее, – …позаимствовала у меня жизненную силу?

– Немного, – Мэйхуа кокетливо склонила голову. – Думал, хвостик потрогать – бесплатно?

– Если я теперь погибну из-за тебя, то перерожусь специально, чтобы вернуться и надрать тебе уши, – пригрозил Инь Фэй.

Он спустился по лестнице с деревянными перилами на первый этаж. Комнатка, которую чиновник снимал, была на чердаке, под самой крышей, и стоила не так уж дорого. Потом он понял, почему: на нижнем этаже этого дома была прачечная, в которой жил и работал десяток демониц – то ли лисиц-оборотней, то ли выдающих себя за них. Любой постоялец мужского пола сразу становился объектом их пристального внимания, которое поначалу, наверное, льстило, потом начинало раздражать, тем более что эти милашки норовили хлебнуть твоей жизненной силы при любой возможности.

Помнится, Тётушка Чжу, демоница, имевшая вид пожилой женщины – крайне необычно для этих мест, демоны и особенно демоницы тут предпочитали выглядеть молодыми и соблазнительными – весьма ехидно хмыкнула, когда Инь Фэй спросил, почём тут комнаты. Хмыкнула и назвала очень привлекательную, низкую цену. Познакомившись с лисичками-сестричками, Инь Фэй понял, что тётушка Чжу поступила так намеренно: её развлекало, как снявшие комнату молодые мужчины потом в ужасе бегут прочь. Не на того напала! Инь Фэй не сбежал ни через неделю, ни через две, ни через месяц, ни через год. Кого-то из сестричек пришлось припугнуть, кого-то – задобрить угощением, а с кем-то хватило просто поговорить по душам, чтобы они нашли себе иное развлечение чем издеваться над соседом. Только Мэйхуа изредка позволяла себе проказы вроде вчерашней, потому что они были добрыми приятелями.

Тётушка Чжу, когда поняла, что Инь Фэй тут надолго, снова хмыкнула и начала периодически обращаться к нему с просьбами. Ни одна (пока) не требовала серьёзных служебных нарушений, но Фэй всё равно был очень осторожен, чувствуя, что женщина просто прощупывает границы дозволенного. При первой же возможности он донимал её ответными просьбами– обычно о скидке или бесплатном месяце.

Сейчас Инь Фэй как раз зашёл к ней и принялся отсчитывать тяжёлые монеты из чёрного адского железа – пришло время платить.

– Может, сделаете скидку побольше, тётушка? – спросил он. – Меня чуть не убил вчера брат того громилы, который… Кхм.

Ему не хотелось повторять, что он сделал. Та лисица-оборотень не заслужила такой жестокой расправы.

– Которого ты отправил обратно в ад, как черепаший сын того заслужил, – сказала тётушка Чжу. – Спасибо, молодой господин Инь. Другой чиновник бы просто закинул это дело под шкаф – велика, мол, проблема, один демон другого убил… Но ты за него взялся и довёл до конца.

– Так насчёт скидки? Мне пришлось договариваться с Дворцом Алого Феникса. Пусть на нас часто скидывают все дела, на которые у других терпения нет, но Чернильное Сердце теперь что-то подозревает…

Тётушка Чжу посмотрела на горсть монет в руке и положила на стол… одну. Инь Фэй только вздохнул. Ох уж эти демоны!

Подкинул монету в руке, Инь Фэй решил, что его должно хватить на кувшинчик хорошего вина. Чиновник собирался купить его сейчас же – предстоял тяжёлый день.

Скорее всего, даже тяжелее вчерашнего.

***

Злополучный вчерашний день поначалу проходил обычно, то есть скучно. Комната их департамента, обставленная с таким наплевательством на фэн-шуй, что плакать хотелось, заваленные свитками столы, голоса чиновников, доносящиеся из-за стен, несмотря на наклеенные талисманы тишины. Инь Фэй осторожно подвинул кипу книг и свитков так, чтобы его самого было не видно, и принялся складывать из листка бумаги птицу. Не овладев искусством сложения бумаги при жизни, сейчас он хотел исправить это досадное упущение. До обеда оставалось не больше палочки благовоний – и он не видел смысла тратить это время на работу, заключавшуюся в чтении бесконечных жалоб на работы других Дворцов. Всё равно не сможет сосредоточиться на деле.

Когда птичка наконец-то получилась, Инь Фэй довольно улыбнулся. И тут же подпрыгнул, чуть не свалившись со стула: взмахнув крыльями, бумажное создание взлетело и как стрела понеслось к дверям! Магистрат Инь Фэй вскочил… И поспешно поклонился, сложив руки у груди. Потому что на пороге стояла Цун «Чернильное сердце» Мин: женщина с белой кожей, тонкими и благородными чертами лица, но безжизненно-строгим выражением и холодными глазами. Она была старшим магистратом, на ранг выше Инь Фэя, и тоже носила зелёное ханьфу, но чуть более тёмного оттенка. Словно считая этот цвет слишком жизнерадостным и легкомысленным, она всегда надевала поверх длинное чёрное одеяние, так что было видно лишь самые кончики зелёных рукавов.

Бумажная птичка сидела у неё на руке. Взгляд чиновницы, устремлённый на Инь Фэя, не сулил ничего хорошего.

Предвкушавшие обед, а потому полусонные, чиновники, делившие комнату с Инь Фэем, оживились. Ахнула, закрывая рот руками, робкая Лю Ян. Ухмыльнулся Ба Шэ – злотоглазый юноша с лицом разбойника, который всегда находил удовольствие в неприятностях, если они происходили с другими. Старик Шуйшу сделал вид, что не спит, и выпрямился.

Цун Мин с непроницаемым лицом сжала птичку в кулаке, превращая результат трудов Инь Фэя в комок мятой бумаги. Как жестоко!

– Магистрат Инь Фэй, полагаю, это дело для вас, – сказала Цун Мин. Свиток, который она держала в другой руке, взлетел и приземлился на стол перед Инь Фэем. – Дело срочное. Остальная работа подождёт. Обед тоже.

Мысленно застонав, Инь Фэй поклонился ещё ниже.

– Будет сделано, госпожа Цун.

«Чернильное сердце»,– одними губами сказал Ба Шэ.

Цун Мин развернулась, дав чиновникам полюбоваться на свою идеально выпрямленную спину несколько мгновений, и ушла. Инь Фэй с сознанием собственной обречённости остаться без обеда сел и развернул свиток. Ему хватило пробежать глазами по столбцам иероглифов, чтобы он понял – Цун Мин так и не простила ему данное когда-то в шутку прозвище.

– Что там, Инь-сюн*?– обратилась к нему Лю Ян. Она встала, точнее, воспарила над стулом: ног у этого печального призрака не было. – Я могу как-то помочь?

– Боюсь, что нет, дева Лю, – вздохнул Инь Фэй. – Если только ты не умеешь сражаться с демонами.

Она в ужасе закрыла рот рукавом, на котором покачивались цветы сливы. Из-за робости и мягкости характера Лю Ян не могла даже поставить на место демона, который лез без очереди в таверне.

– В мире смертных, как раз в провинции, за которую мы отвечаем, объявился демон, срезающий лица, – сказал Инь Фэй. – На его совести уже пять жертв. Небесная канцелярия утверждает, что это беглый узник из ада.