И безумнее.

– Это змея, – сквозь смех прохрипел он. – Это была змея! На вкус как змея… Почему у тебя такие зубы, Инь Фэй? Кого ты съел? КОГО ТЫ СЪЕЛ?!

Разбуженные смехом, или же в конце концов презревшие строгий запрет хозяина выходить ночью из комнаты, слуги и постояльцы зашумели в коридорах. Инь Фэй упал на колени, его хохот стал истерическим.

Чжан Сяо почувствовал, что сейчас сойдёт с ума. Он отшвырнул Тяньгоу и схватил Инь Фэя за плечи.

– Прекрати! – рявкнул он.– Прекрати сейчас же!!

– Это была змея… Это ведь была змея, правда? Змеиное мясо?! – Инь Фэй глядел на него светящимися и безумными глазами. Третий глаз, алая рана, смотрел у него со лба.

– Это коза!! – он ещё раз встряхнул Инь Фэя. Тот моргнул, и безумия в глазах поубавилось.

– Коза…

– Это козье сердце, идиот! – сказал Чжан Сяо, держа его за плечи. Голос надломился. – Не человеческое!!

– …

– Да, да! Тяньгоу говорит, что эта кровь козья, значит, и сердце тоже. Хватит сходить с ума! У нас тут труп внизу и скоро будет множество народу в па….

Женский крик разрезал ночь.

Не сговариваясь, они понеслись вниз. Лицо Инь Фэя менялось на глазах: он натягивал человеческую личину прямо на ходу. Алая метка со лба пропала, и, кажется, не он безумно и истерически смеялся всего лишь несколько мгновений назад.

Внизу действительно царила паника. Заспанные слуги, перепуганные постояльцы – они стояли полукругом вокруг тела трактирщика Чаня, боясь подойти. У самого входа застыл перепуганный мальчик лет десяти. Рядом рыдала, упав на колени, женщина, одевавшаяся явно наспех, с распущенными волосами.

– Брат! Брат Чань, нет, только не ты! – она поняла на Инь Фэя с Чжаном Сяо заплаканные глаза. – Вы заклинатели? Вы эти проклятые заклинатели?! Тогда помогите мне! Эта тварь, этот водный гуль, утащила моего мужа!

Она встала и рывком вытерла слёзы. Её лицо приобрело выражение надменности и властности.

– Мой муж – Юнь Фан, богатейший мужчина во всём городе. Если вы вернёте его живым, то я не поскуплюсь с наградой. А иначе вас, двоих шарлатанов, пинками выгонят из города, а прежде всыплют столько плетей, что у вас кожи на спине не останется!

Несомненно, перед ними была мать погибшей Юнь Ся. И она была полна праведного гнева вперемешку с отчаянием.