– Ты будешь первым, – прорычал Бянь Ши, разрывая ещё одну цепь. – Чью кожу я сдеру не ради Шуан-эр – арххх!

Серебряный меч пронзил горло бывшего заклинателя насквозь.

– Ты не убьёшь. Больше. Никого, – сказал сквозь зубы Чжан Сяо. – Фэй!!

«Если я упаду сейчас, этот смертный погибнет. Смертный, которого я во всё это втянул», – эта мысль в мутнеющем сознании Инь Фэя заставила его крепче сжать печать в ослабевших пальцах.

«Если я упаду сейчас, он снова будет убивать. И только Небеса знают, что станет с душами его жертв».

«Если я упаду сейчас, я… Разве я достоин зваться адским чиновником?!»

Он выпрямил спину. Ничтожный демон, родившийся из ничтожного человека – но в его руках была печать, а, значит, за его спиной стояли законы Небес и всего мироздания.

«Оправдай своё существование, демон».

– Властью, данной мне небесами, я отправляю тебя на суд в Преисподнюю, – выкрикнул он, – Таково решение магистрата Дворца Золотого Цилиня, Инь Фэя!

И взмахнул печатью, ставя её на невидимый лист бумаги. Нет, не так – всё мироздание было для него листом бумаги, и оно содрогнулось. Под ногами тёмного заклинателя открылась зияющая бездна, непроглядно чёрная, с горящими краям – и цепи, натянувшись, потащили его туда.

Последний взгляд, который Бянь Ши бросил на Инь Фэя, был до боль знакомым. Отчаянный и испуганный, до боли человеческий взгляд юноши на того, кто держит окровавленный меч у его горла. Но на этот раз Инь Фэй нанёс удар.

Адский чиновник упал на колени, судорожно кашляя. А когда смог нормально вздохнуть – расхохотался. Он сидел, привалившись к спине, и хохотал, глядя на безжизненное тело заклинателя рядом с каменным ложем его жены, на остатки марионеток – те, что не были убиты Тяньгоу, рассеялись, когда душу Бянь Ши силой печати утащило в Преисподнюю. Он хохотал – от облегчения? Радости победы? Иронии, что он всё-таки стал тем, кто убил Бянь Ши?

Инь Фэй не знал.

Наконец волевым усилием он смог прекратить смех, и простонал:

– Хочу выпить!! Чжан Сяо, у тебя ничего не припрятано?

Вместо ответа бродяга-мечник пошатнулся и чуть не упал, опершись на Тяньгоу. В лице его не было ни кровинки.

Тогда стало видно, что в спине у него торчит несколько игл.

– Что?! Нет, нет! – Инь Фэй вскочил и успел подхватить Чжана Сяо. – Не смей! Не смей умирать! Мы победили, дурак, не смей сдаться какому-то яду!

Чжан Сяо шевельнул губами, пытаясь что-то сказать. Не смог, но всё сказали глаза.

«Это ты тут дурак. Я сказал, что мне не жалко своей жизни? Видишь – я не врал. Я ухожу, Инь Фэй… Спокойно ухожу: я сделал, что хотел…»

– Да чёрта с два! – и, покрепче прижав к себе умирающего смертного, Инь Фэй схватил талисман возвращения.

Адское пламя поглотило их обоих.

***

Старик Шуйшу только головой покачал, когда посреди комнаты свалился юноша в окровавленных женских одеждах, прижимающий к груди другого юношу. «Эта молодёжь, – читалось в его усталом взгляде, – На кого мы, старики, оставляем Десять Адов?!»

Инь Фэю было плевать на его взгляды.

– Лю Ян! – прохрипел он, поднимая взгляд на призрачную девушку, на лице которой был такой ужас, что, кажется, она вот-вот скончается во второй раз. – Помоги, смертный умирает!!

Чжану Сяо снова было десять. Он стоит в пустом классе, и, глядя на пляшущие в лучах светы пылинки, старательно рассказывает выученные наизусть «Сто фамилий»:

– Чжао, Цянь, Сунь, Ли…

Отец стоит за спиной. Он, простой гончар, лучится от гордости: наставник Шань назвал его сына «настоящим талантом»! У их семьи никогда не хватит денег платить за обучение грамоте – но учитель согласен обучать Чжана Сяо бесплатно, если тот будет помогать ему по хозяйству. Не то что бы наставнику нужен был помощник; просто он видит в Чжане Сяо огромный потенциал. У мальчика отличная память и острый ум.

– Лэй, Хэ, Ни, Тан…

Чжан Сяо говорит, лишь иногда прерываясь на несколько мгновений, чтобы перевести дыхание. Он не споткнётся, он не ошибётся. Ведь рядом отец, который на него так надеется. «Грамота – это как крылья; позволяет высоко взлететь», – говорит он, показывая в небо, где плывут мелкие облака.

– Юй, Вань, Чжи, Кэ…

Сестрица Мэй расплакалась, когда это услышала; она подумала, что братик Сяо отрастит крылья и улетит на небо! Но отец объяснил, что она ошибается: братик Сяо выучится грамоте, сдаст экзамен и станет чиновником в большом городе. И будет получать такое большое жалование, что они смогут купить А-Мэй все платья, которые она захочет.

– Цзайфу, Гулян…

Чжан Сяо старается. Он верит отцу – что учёба сможет вознести его высоко-высоко. Он представляет маму и А-Мэй в прекрасных одеждах и с руками, полными сладостей; ведь богатые могут себе позволить есть столько карамельных яблок, сколько захотят!

– ….Так закончились сто фамилий, – наконец говорит он. Во рту сухо, язык едва ворочается. Но он ни разу не ошибся, не сбился. Наставник Шань одобрительно кивает.

– Великолепно, мальчик мой. Уверен, ты далеко пойдёшь.

Он ошибался. Но тогда Чжан Сяо не знал этого. Тогда он был счастлив.

Через несколько дней отец не вернулся с рыбалки. Ни он, ни двое его друзей. Тела так и не нашли – только пробитую лодку на дне реки. Деревенские шептались о том, что это работа водных гулей, что надо звать заклинателя, надо собирать на него деньги… А Чжан Сяо прижимал к себе плачущую сестру, стоя около могилы, где даже тела не было – только одежда.

Мысленно он обещал отцу, что непременно заставит его гордиться, что непременно добьётся того, чтобы сестра и мать были сыты и одеты. Что взлетит так высоко, как только сможет…

***

Чжан Сяо открыл глаза и некоторое время смотрел на потолок. Незнакомый потолок, дома если не богатого, то довольно состоятельного человека. Он сто лет не видел таких потолков, не лежал в такой мягкой постели, да ещё прикрытый одеялом.

– Ой, ну наконец-то. Я уже думал, что ты всё-таки умер, и мне придётся искать твою душу около Врат Белого Тигра, чтобы извиниться, – голос был отвратительно бодрым и жизнерадостным.– Ты не представляешь, от какой мороки меня избавил. И сразу, отвечая на твой первый вопрос – ты в аду!! Добро пожаловать!

***

Чжан Сяо резко сел, отбросив в сторону одеяло. Он, похоже, был в комнате лекаря; тут пахло травами, стояло несколько кроватей, разгороженных ширмами, а неподалёку от окна– шкаф со множество ящиков, как в городских аптеках. За окном царила темнота, разбавленная огнём бумажных фонариков; а рядом в кресле развалилось знакомое лицо. Адский чиновник, как там его, Инь Фэй, покачивал кувшином вина в одной руке, в другой же держал книгу. От одного вида названия – «Повесть о приключениях бедного студента на острове наслаждений» – Чжана Сяо передёрнуло.

– Как себя чувствуешь? – спросил адский чиновник. Чиновничья шапка лежала на столе рядом, кудрявые волосы, завязанные в небрежный хвост, рассыпались по плечам.

– Где Тяньгоу? – резко спросил Чжан Сяо. Он был только в нижней одежде – что не удивительно, когда приходишь в себя у целителя – но без меча чувствовал себя голым.

– О… Твой меч взяла Цун Мин… Эй, не вставай! Целительница Пянь сказала, что тебе вредно двигаться много! –Инь Фэй преградил ему путь к выходу, размахивая своей пошлой книжонкой, как оружием.

– В договоре, который я с вами заключил, не было ничего о том, что вы можете брать мои вещи, – сердито сказал Чжан Сяо. Его пошатывало от слабости, но он был зол, как сотня демонов.

– Я тут не при чём! – Инь Фэй вскинул руки, будто сдаваясь. – Меня куда больше волновало, чтобы ты концы не отдал. Мне и так досталось за то, что я тебя сюда притащил – не в том я положении был, чтобы с Цун Мин спорить!