– Кажется, мы вышли к границе… – он шепнул соседу:

– Почему нет столбов, колючей проволоки… – парень приложил палец к губам:

– Не ори. Лучше помалкивай, ты очень шумный, как все новички. Потому что не везде есть эта самая колючая проволока… – впереди коротко мигнул фонарик:

– Отлично, ребята на месте… – напарник приказал Аарону:

– Двигай, ешиботник. Надо ползти, расселина выведет, куда надо. Я тебя прикрою сзади… – приподняв голову, Аарон получил чувствительный тычок под ребра:

– Можешь встать, – ядовито предложил парень, – снайперы на той стороне соскучились по двигающимся мишеням. Ты обеспечишь им практику стрельбы… – Аарон замер:

– Куда мы идем, то есть пришли… – напарник отозвался:

– Еще не пришли, и не придем, если ты намереваешься болтать вместо дела. Через полсотни метров мы окажемся на египетской стороне, где, в отличие от нас, протянули колючую проволоку. Ползи, что застыл, словно жена Лота… – глаза Аарона заливал пот:

– Я думал, что замерзну ночью, но мне наоборот, жарко… – обдирая руки о камни, он пополз на запад, к Египту.

К небольшому оазису они подошли на исходе ночи. Небо из чернильного, усеянного звездами, стало темно-синим. Огоньки наверху постепенно тускнели. На востоке, в стороне Израиля, горизонт полыхал брусничным цветом.

Когда Аарон переходил, вернее, переползал границу, ему было жарко, но сейчас он обрадовался надетому под куртку свитеру:

– Только начало марта на дворе. Ребята, старослужащие, говорили, что здесь до мая ночами стоят холода… – он не мог поверить, что десять дней назад читал Свиток Эстер в синагоге, в Меа Шеарим:

– Я всегда любил Пурим, – подумал Аарон, – детьми, в Бруклине у ребе, мы с Евой играли Мордехая и царицу Эстер. Но Хаим предпочитает быть задней частью осла… – он вспомнил Пурим прошлого года. Ирена, в кружевном платье и короне, ловко кланялась с бимы, осел весело ревел:

– Хаим приделал к хвосту и ушам ручки, – улыбнулся Аарон:

– Он вертел хвостом, а второй парень, голова осла, двигал ушами. Они сорвали больше аплодисментов, чем Мордехай… – Аарон и Ева выросли, но Дебора продолжала возить младших детей в Бруклин, в синагогу ребе:

– Их все любят, балуют… – рука затекла, но Аарон старался не шевелиться, – они уходят с карманами, полными сладостей… – студенты ешив в Меа Шеарим, тоже объедались шоколадом и конфетами, из присланных на Пурим подарков. В пайках Армии Обороны Израиля выдавали по четыре квадратика шоколада и пакетик изюма:

– Еще сухари, мясной паштет, сахар, кофе… – Аарон понял, что голоден, – от деревни несет едой… – арабы, кажется, готовили завтрак:

– Впрочем, здесь не совсем деревня, – поправил себя он, – здесь военное поселение рядом с авиационной базой… – египетский аэродром отметили на израильских картах. Ребята, судя по всему, служащие в засекреченном отряде, бывали в здешних местах:

– Они хорошо знают дорогу. Они, наверняка, и наносили базу на карту… – ночь они провели в пути через скалистые холмы. Шагая за старшим группы, при свете яркой луны, Аарон старался не думать о Хане:

– Не сейчас, – говорил себе юноша, – сейчас займись делом… – он не понимал, для чего его взяли в рейд:

– Иосиф служит в особом подразделении… – Аарон краем уха слышал разговоры родни, – однако он никогда не говорит о работе. Он упомянул, что мне далеко до его уровня секретности… – и мать Аарона, и покойный дядя Меир имели доступ к государственным тайнам:

– Мама два дня в неделю работает в Норфолке, в объединенном штабе флотов. Она пишет новые шифры, занимается компьютерным анализом данных… – Аарон никогда не вникал в такие вещи:

– Бабушка Анна строго засекречена, никому нельзя о ней рассказывать… – для посторонних мистер Корнель, успешный архитектор, давно овдовел. Дедушка Теодор смеялся:

– Это не очень удобно. Мне почти шестьдесят, но дамы и девицы, – он подмигивал жене, – чуют добычу издалека. Богатые вдовы не теряют надежды залучить меня в мной же выстроенные особняки… – Аарон хмыкнул:

– Насчет бабушки Анны все равно никто ничего не спрашивает. Кроме семьи, о ней никто понятия не имеет. Но для чего я нужен засекреченному отряду? Я не врач, как Иосиф, я будущий раввин… – на тиронуте им рассказывали о прославленных боевых бригадах:

– Отбор туда идет строгий… – Аарон, с отличными оценками по стрельбе, надеялся на десантные войска, – но эти парни, кажется, коммандо, как говорят в Британии. Дядя Меир и дядя Джон воевали в таком отряде в Бирме, за линией фронта… – он старался не думать об их судьбе, в случае плена:

– Тело Рои Ротберга подбросили к ограде кибуца Нахаль Оз. Его пытали, над ним издевались… – офицеры говорили о гибели сослуживца туманно, – Иосифа спасла из плена особая миссия… – дядя Авраам почти весело сказал:

– Мы их называли, три товарища. Пожилые люди решили тряхнуть стариной, вспомнить военные годы. Из них в живых осталась только Каракаль, твоя тетя Марта… – Аарон огляделся:

– Здесь тети Марты ждать не стоит. Непонятно, зачем мы торчим в распадке… – из распадка был отлично виден домик серого бетона на окраине поселения. В окнах горел свет, двигались тени:

– Первая смена уехала на базу полчаса назад, – раздался голос на иврите, – наш крот не соврал… – Аарон не мог сдержать удивления:

– У вас есть крот на авиабазе египтян… – командир оборвал его:

– Не ори, ты не в синагоге… – Аарон усмехнулся:

– В синагоге как раз не орут… – выматерившись, на ломаном русском, парень добавил:

– Понял теперь, чего тебе не надо делать? Помалкивай в тряпочку, ешиботник. Крот из бедуинов, он свой человек…

Дверь домика распахнулась, на крыльцо выскочил смешной парнишка лет семи, с болтающимся за плечами ранцем:

– Школа в центре поселка… – пробормотал кто-то из ребят, – надо дать ему время отойти подальше. Я всегда что-то забывал и возвращался домой… – командир опять прибавил крепкое русское словечко:

– Ты таким и остался… – по распадку пронесся смешок, – подождем еще четверть часа… – второй парень заметил:

– Застанем их в супружеской спальне. Я бы тоже с такой женой, даже вернувшись с ночного дежурства, не думал бы о сне… – отбежав от домика, паренек повернул назад:

– Ты эти края лет восемь назад не навещал, – поинтересовался командир, – мальчишка такой же разгильдяй, как и ты… – сзади донеслось:

– Лет восемь назад я ходил развлекаться в другую сторону, к Петре…

Мальчик позвонил. В открывшуюся дверь выглянула красивая, молоденькая брюнетка. Распущенные вороные волосы метнулись по спине в домашнем платье. Ласково улыбаясь, она что-то сказала сыну. Получив забытый сверток с завтраком, мальчишка припустил по улице:

– На Хаима похож, – подумал Аарон, – он тоже вечно что-то дома забывает и возвращается…

До него донесся легкий скрип. Скосив глаза, он увидел, что командир накручивает на ствол пистолета глушитель:

– Возьми, ешиботник, – он раскрыл вещевой мешок, – через пять минут начинаем второй этап операции… – Аарон все еще не понимал. Командир дернул головой в сторону домика:

– Здесь живет заместитель начальника базы по технической части, некий капитан Юсуф.

Аарон подумал:

– То есть Иосиф. Они тоже потомки Авраама, как и мы. Они дети Ишмаэля, старшего сына праотца… – командир продолжил:

– По нашим данным, он учился в СССР, в авиационной академии. Занимается обслуживанием МИГов, и вообще… – он повел рукой, – нужный человек. Надо его доставить на нашу территорию. Без моего приказа не стрелять, – он повернулся к группе, – а за тобой, ешиботник, я отдельно присмотрю… – зеленая, светящаяся стрелка на хронометре Аарона подошла к семи утра:

– Вперед, – приказал командир, – двигаемся как можно тише… – они поползли по склону распадка наверх.

Рассвет был ясным, но холодным. Над холмами висел бледный, щербатый леденец луны. Вдалеке перекликались птицы, краем уха Аарон услышал шуршание. Мимо проскользнула блестящая лента. Юноша задержал дыхание: