Повисшая на мгновение тишина нарушилась перешёптываниями, смешками и вздохами. Кто-то захлопал в ладоши, но быстро прекратил…

— Мой лорд, прошу справедливости! — затараторила Нила, торопясь успеть, пока леди Генриетта хватала ртом воздух и пыталась определиться — то ли падать в обморок, то ли подобрать-таки слова и осадить нахалку…

— Анри, я хочу… хочу, чтобы она извинилась! — на мгновение голос Нилы стал мягким, просящим, но закончила она непримиримо-жёстко. И потребовала немыслимого. Всё-таки, та женщина не ошиблась, охарактеризовав девушку как глуповатую. С такими друзьями Анри и врагов не надо… — Она сама…

— Нила Безродная, — прервал её холодный, безэмоциональный голос Анри, и я, кажется, вздрогнула вместе с ней. Безродная! Да, это официальное обращение к любой сироте, но в то же время жёсткое, даже жестокое напоминание — знай своё место! Ты — никто, ибо за тобой не стоит семья. — За хулу и напраслину, за слова, порочащие честь леди, приговариваю тебя к пяти ударам плетью.

Пять! Максимум! Отчего-то мне сделалось на редкость неприятно. Да, Анри не мог, не имел права оставить такие дерзкие слова безнаказанными, но отчего же наказание так велико? Назначил бы один удар! Этого хватило бы, чтобы проучить Нилу, соблюсти приличия… Судя по обрывкам фраз вокруг, не одну меня посетили подобные мысли.

— Может быть, кто-то хочет принять наказание за Нилу Безродную? — тем временем равнодушно, явно просто для проформы поинтересовался Анри, и Тайр предостерегающе сжал мою руку, словно боялся, что я буду заступаться. Я не буду, господин некромант. Не в этот раз, не в таких обстоятельствах. Мне бы из Игры как-то выкрутиться…

Желающих предсказуемо не нашлось, хотя Нила, как мне показалось, смотрела на господина Ройша с отчаянной надеждой. Впрочем, возможно, безмолвная мольба была адресована леди Генриетте… Заскучавший было палач оживился, а к Ниле уже шагнула стража…

— Нет… — выдохнула сначала шёпотом девушка, а потом всё громче, переходя на натужный крик: — Нет! Нет!!

— Я, — сказал вдруг Анри, вроде бы негромко и всё также равнодушно, но поднявшийся шум моментально прекратился, и продолжил он уже в полной, звенящей тишине. — Как будущий лорд, беру Нилу Безродную под своё покровительство, и сам приму за неё наказание.

От облегчения, что Анри оказался настоящим и благородным, и волнения за юного лорда — хотя, казалось бы, что мне до этого? — я чуть не вцепилась в руку Тайра, но спохватившись в последний момент, остановилась. Хотя отчаянно хотелось вцепиться-таки и потребовать, заставить Тайра пообещать, что ничего он этому отчаянно-храброму мальчику не сделает. Потому что Анри, кажется, из тех, кто ставит честь превыше всего, и так просто он с только что обретённой печатью лорда не расстанется.

Если бы только моя просьба могла иметь хоть какое-то значение! Хоть какое-то положительное влияние! Но некромант подозревает меня. И зол, что нет-нет, да проглядывает через нарочито равнодушный взгляд…

Смотреть на наказание я не стала. Отвернулась, кажется, одна из немногих, но это несильно мне помогло. Толпа заворожённо считала удары, успевая даже поспорить — жалеет будущего лорда палач или нет. Вроде как, Анри ясно приказал в полную силу. А вроде как и слишком спокойно пацан стоит, разве что немного вздрагивает. Хотя кровь вон есть…

Тайр вот смотрел, как обычно, равнодушно. А я смотрела на него, и совсем некстати вспомнила, что он за меня… тоже… Теперь, наверное, уже не стал бы… Пришлось зажмуриться и опустить голову — к глазам подступили слёзы, и я ни за что на свете не могла позволить некроманту их заметить. Слабая ты, Сайко. Какая же слабая…

На втором испытании будущий лорд демонстрировал выдержку. Ирку в своё время достались пауки, кстати, южные, не иначе как специально привезённые любящими родственниками… Анри досталась райза. Огромная змеища, матёрая, возможно, что и старше, чем сам испытуемый, она обвивала его, струилась вокруг, размазывая кровь со спины, и я, до боли сжав кулаки, отчаянно жалела, что не отвернулась сразу от этого испытания. Теперь уже отвернуться не могла. Казалось, что любое лишнее движение может разозлить змею, или же отвлечь Анри, сбить концентрацию, и он шевельнётся, выдавая в себе живое существо, и тогда она укусит. Это не смертельно, по крайней мере, для большинства людей. Но болезненно и мучительно. А ещё — проваленное испытание. А Анри, как и Ирк когда-то, стоит так, словно это вопрос жизни и смерти, а не только власти и ответственности… и улыбается. Улыбается так, что хочется встать рядом с ним и умереть за него.

Наконец, закончилось и это испытание, и мне хотелось бы облегчённо выдохнуть, но отчего-то наоборот, стало ещё волнительнее. Третье испытание — ловкость. Вон там, справа, за невысоким забором полоса препятствий, которую зрячий и тренированный человек на тренированной же лошади пройдёт без проблем, а вот слепой… Впрочем, Анри наверняка тренировался. Да и двигался он так, что казалось иногда — видит. Как-то не так, не глазами, каким-то другим чувством, но видит.

Анри подвели лошадь. Высокая, красивая, породистая. Он смотрелся в седле совсем ребёнком. Леди Генриетта театрально промокнула глаза. Господин Ройш глазел на какую-то женщину в розовом платье…

На полосу препятствий Анри вывели в поводу, и отчего-то не сразу отпустили. Будущему лорду даже пришлось этого потребовать несколько раз. Голос он не повысил, но руку с хлыстом занёс, отчего лошадь вздрогнула, а державший повод мужчина, наконец, отступил.

Начал Анри хорошо. Пригнулся, уходя от низких перекладин, проскакал по узкому мостику… а вот дальше что-то разладилось. Словно лошадь разом растеряла всю свою выучку, словно сломалось что-то на уровне рефлексов. Перестала слушаться ног, повода… И вообще, стала двигаться по-другому.

— Тайр! — Я всё же вцепилась в его руку. — Лошадь… Она… не она! Вселенец! — от волнения я не смогла составить связное предложение, но, кажется, некромант меня понял.

Вот только… то ли было уже слишком поздно, то ли Тайр не успел или не захотел ничего сделать, но лошадь взвилась над самым высоким препятствием совершенно неправильно. Так, чтобы приземлиться на шею и спину, сминая, ломая как куклу своего лёгкого седока. Я зажмурилась. По толпе прокатился испуганный вскрик… а потом он сменился таким ликованием, что я рискнула-таки взглянуть. Впрочем, для верности не выпуская локоть некроманта. В конце концов, ему ещё меня ловить, если я всё-таки, уподобившись, наконец, хоть в чём-то истинной леди, упаду в обморок…

Каким-то непостижимым, немыслимым образом лошадь приземлилась как надо, и продолжила бег. Я знала, что она никак не могла приземлиться на ноги, не переломав их, точно знала, и то, что она продолжает бежать…

Вопросительный взгляд на Тайра. Голубой безмятежный лёд в ответ. И всё же тихое и вкрадчивое, и слишком близко к моему уху, отчего сердце замирает:

— Лорд Анри обязан вам жизнью. Леди.

— Вам! — упрямо говорю я. Что толку в моём знании, если сделать я ничего не могла.

— Пусть будет нам, — соглашается некромант, и от лёгкой улыбки, которая всего лишь послышалась в его голосе, мне становится на редкость тоскливо. И зло на некроманта подлючего берёт.

Анри безукоризненно закончил полосу препятствий, а спешившись, отчего-то уставился прямо на Тайра. Слепые глаза настолько точно и прямо были направлены на некроманта, что мне стало не по себе. Впрочем, юный лорд почти сразу отвернулся, а потом его подхватили на руки и стали качать, и весь двор потонул в приветственных выкриках… а я, наконец, отпустила некромантский локоть.

На фоне всеобщего ликования почти незамеченным осталось то, что лошадь, которую конюх почти довёл до загона, вдруг вырвалась и, перемахнув через высокую изгородь, бешеным галопом бросилась куда-то в сторону леса…

Завтра её найдут в каком-то овраге, и всё будет правдоподобно — сломанная нога, бездыханное тело.