Хорошо ещё, что мне не нужно было сидеть рядом с Тайром во время его выступления, я затаилась в тени, в переходе между кухней и залом, и слушала оттуда. Я думала, Тайр будет только играть, но он ещё и пел… И как пел! Хотелось слушать, слушать и слушать, и от каждого слова внутри рождалось странное, щемящее чувство, словно я желаю чего-то, что никогда не будет мне принадлежать. Как присвоить солнце. Или запросить себе в подружки луну, а в мужья — ветер…

Зрителям нравилось. Хозяин таверны — низкий, полный, но очень живенький и довольно молодой мужчина — был доволен. Из обрывков разговоров подавальщиц я поняла, что посетители сидят куда дольше и заказывают больше, чем обычно. Многие угощали музыканта, Тайр благодарил, однако не пил ничего кроме воды. Отшучивался так, что вроде и не обидно никому было, даже самым поднабравшимся уже зрителям.

— Эй! — меня ухватила за руку одна из подавальщиц, и я испуганно на неё уставилась. Она была выше меня, поэтому сначала уставилась я в декольте, и только потом подняла глаза. Девица довольно усмехнулась, отчего-то решив, что это было намеренно. А, ну да, я же мальчик, мне полагается интересоваться девчонками…

— Чего тебе? — отозвалась я как можно ниже. Глаза у неё были бесстыжие, тёмно-карие, а в каштановые косы вплетены красные ленты. Она оглядела меня, признав, видимо, не интересным, а потом устремила мечтательный взгляд на Тайра:

— Расскажи о нём.

— Я о мастере не болтаю, — с досадой огрызнулась я. Девчонку окликнули с кухни, и она ушла, чтобы через несколько мгновений пробежать мимо с очередным заказом, и я и думать про неё забыла. Вернее, попыталась забыть. Подумаешь, подкатит к некроманту симпатичная девчонка с бесстыжими глазами… Да мне же и лучше будет, если они это… согрешат. Глядишь, некромант спокойнее станет. Добрее.

Тайр закончил выступление уже за полночь, и посетители неохотно стали расходиться, многие, как я поняла, собирались прийти и на следующий день. Самого музыканта пригласили за стол, а мне передали через одну из подавальщиц, что я могу идти спать.

Я и пошла. И поглощённая отчего-то мыслями о некроманте и его поклонницах, даже не подумала, не вспомнила о том, что мне надо бы воспользоваться моментом и «выгулять» свой дар, ибо прошло уже пять ночей, и вот-вот случится самопроизвольное вселение… Не вспомнила. Не выгуляла.

А потому среди ночи обнаружила себя в женском теле, и это тело чувствовало себя странно. Приятно, но очень странно, и когда я поняла, что происходит, испуганно забилась в самый угол сознания. Надеюсь, она ничего не заметит. Надеюсь, я смогу ничего не чувствовать… Раньше, довольно давно, когда ещё не поняла, как надо обращаться с даром, я несколько раз вселялась в женщин в момент близости с мужчиной, и вынесла, что это неприятно, стыдно, но можно перетерпеть. Собственно, именно так относились к своим супружеским обязанностям женщины, в которых мне не везло вселиться…

В этот раз всё было по-другому. Ей, той, в которую я вселилась, было приятно. Очень! И она не лежала беспомощно под мужчиной, ожидая, когда же всё закончится, она сама… она сидела на нём… И тут меня ждало ещё одно потрясение: на обнажённой груди девушки лежала каштановая коса, порядком растрепавшаяся, с красной лентой, а мужчина, полностью обнажённый мужчина, на котором она сидела, и с которым… делала это… Мужчиной был Тайр. Она гладила его грудь, и я, как ни пыталась, не могла полностью уйти от этих ощущений. Словно я сама его глажу… А уж ощущения там… Бесстыжая девица начала двигаться, и я заворожённо следила, как нарастает что-то, чему нет у меня названия, а когда оно дошло до пика, меня выбросило в собственное тело…

И я не смогла уснуть до самого утра, и видела, что Тайр пришёл уже когда рассвело. Выглядел он как довольный мартовский кот, а я делала вид, что сплю, и с одной стороны его ненавидела, а с другой — никак не могла забыть чужие ощущения. Если бывает так, то почему другие женщины испытывали совсем иное?.. Это зависит от женщины? Или от мужчины? Или должно что-то совпасть между мужчиной и женщиной?

Тайр растянулся рядом на кровати, хотя мог бы, между прочим, пойти и в кресло. С другой стороны… я же всего-навсего мальчишка Айк. Когда не пою. Удивительно, но захотелось спеть для некроманта подлючего ещё. Но сначала треснуть его по голове чем-нибудь тяжёлым. Раз двадцать. Что одно, что другое желание совершенно не пристали леди.

— Свежие пряники, свежие домашние пряники!

— Лучшие украшения! Красавица, не проходи мимо, к твоим глазам эти серьги…

— Самое свежее мясо!

— Пирожки, только что с печи, тёплые ещё! Кому пирожки?..

Рынок меня оглушил. Я даже невольно коснулась пальцев некроманта на своём плече, словно в поиске поддержки, впрочем, тут же опомнившись, сделала вид, что случайно задела, просто поправляя ворот рубахи. И так перед глазами совершенно некстати вставали подсмотренные картины чужой жаркой ночи, и встречаться взглядом с Тайром было мучительно стыдно и панически страшно. Отчего-то казалось, что он сразу поймёт. Вот сразу. По вспыхнувшим щекам, или по затравленно-смущённому выражению глаз, или ещё как… И я даже не знала, что ужасает больше: то, что он узнает про дар вселяться, или то, что он узнает, что я была в женщине, когда он с ней… был. Назовём это «был».

А если я так и буду его избегать, он, чего доброго, решит, что я в него влюбилась… Впрочем, это меньшее из зол. Кажется. Ведь если решит, что хочу предать… То, как некромант расправляется с предателями, я не забыла.

И у меня была ещё одна проблема, не менее, а, кажется, более серьёзная: с моего запястья исчез знак клятвы. И я бы сказала, что это хорошо, если бы не два больших, просто гигантских «но»: во-первых, это могло быть из-за того, что с Ирком приключилась беда, и залога уже нет. И я изо всех сил удерживалась от вопроса некроманту, потому что было ещё «во-вторых». Знак клятвы исчез после вселения. Возможно, дело в том, что мой дух, мои душа и разум, пусть и ненадолго, но покидали тело. Неужели вселение — это маленькая смерть?.. И если с Ирком всё в порядке, то я сама выдам свой секрет, заговорив об исчезнувшем знаке с некромантом. А если не в порядке… То чем поможет разговор? Хоть неизвестность и жжёт как самая злая крапива…

А ещё не даёт покоя, царапает внутри то, что клятвы нет, а значит, ничто не мешает мне сдать некроманта страже. Ничто, кроме его уверений, что это приведёт лишь к жертвам… Но разве можно… Разве нужно ему верить? И стоит ли забыть, что он меня не бросил в лесу?

Чтобы скрыть исчезновение знака — мало ли, случайно бросится ему в глаза, проверять специально вряд ли будет, я замотала руку тряпкой, которую выпросила у трактирщицы — по утрам хозяйствовала она, а после обеда заступал её муж… Опережая расспросы, говорила всем, что обожглась на кухне вчера.

— Смелее, Айк, — чуть подтолкнул меня некромант, и я, поправив повязку на руке, шагнула-таки на бурлящую, шумную площадь. Денег у меня не было, так что терять мне, вроде бы, было и нечего, а вот Тайра попытались обокрасть почти сразу. И я бы даже, наверное, не поняла, что к чему — просто в меня влетела симпатичная девушка, она принялась извиняться, зазывно улыбаясь, но не успела я ей ответить, как она, не договорив, бросилась бежать. А рядом с некромантом молча извивался ужом смуглый щуплый мальчишка лет десяти. Тайр держал его за запястье. Убрав ладонь с моего плеча, некромант склонился к мальчишке и что-то тихо ему сказал. Воришка замер. Я превратилась вся в слух, но увы, вокруг было слишком шумно, чтобы хоть что-то услышать. А мальчишка после ещё пары фраз кивнул, и мгновенно исчез в толпе. На моё плечо вернулась горячая ладонь.

— Лавка с травами, Айк, — сказал некромант, и снова меня подтолкнул. Впрочем, первый прилавок, формально подходящий под описание, некроманта не устроил, не понравился и второй, и только в самом дальнем углу рынка, уже не на площади, а в маленьком переулке, торговец пришёлся ему по вкусу. И общий язык они нашли быстро — в травах я разбирались неплохо, по крайней мере, я в это верила до сих пор, но некромант и здесь меня уел — касательно некоторых трав я понятия не имела, для чего их может применить некромант. А другие названия вообще первый раз слышала…