— Видела я, как вы исследуете, — буркнула я неприязненно, передёрнувшись от воспоминаний об обезумевшем Сонге.

— В том числе и для этого существуют стражи, — салютнул мне бокалом Гилмур. — В случае чего — устранить слетевшего с катушек искателя, поскольку бешеные псы никому не интересны.

Меня несколько покоробило то, что и, главное, как он это сказал — равнодушно, но с оттенком одобрения. В смысле, я сама стреляла в Сонга — и ещё большой вопрос, кто же его убил на самом деле, — но мне всё ещё трудно было принять подобный тон в разговорах о хладнокровном убийстве.

— Ты знал про этого Чекванапутри раньше? До того, как я нашла тот чек в ящике у Сонга? — постаралась перевести тему я, понимая, что взывать к совести и морали бандита — гиблое дело.

— Ага, — беззаботно подтвердил моё предположение Фил, не обратив внимания на то, как меня перекосило от возмущения. — По нашей классификации сами Знающие также являются объектами, только уж больно морочными, ввиду того, что они вроде как разумные и гуманоиды, — говоря это, он слегка закатил глаза, выражая пренебрежение к подобным условностям. — Так-то у меня с ним договорённость: он не шалит, а я не шпигую свинцом его слуг здесь.

— Слуг? — озадачилась я. — Ты имеешь в виду кого-то вроде шалманщика местного?

— Кого? — удивился Фил, а затем мотнул головой. — Нет, я имел в виду мальчишку его. Пацан — единственный реальный и вещественный объект в этом городе. Где сам Чекванапутри — не знаю. Может, «размазался» по нашей реальности, как Родман…

— Как кто? — беспомощно переспросила я, ощущая, как в голове всё опасно побулькивает и, кажется, подгорает — и уже не только от банной жары.

— О, это одна из историй, вошедших в анналы Хранителей и даже размещённая в буклетах для стражей, — воздев палец вверх с очень важным видом проговорил Гилмур, после чего продолжил спокойнее. — Задолго до моего вступления в должность жил некто профессор Родман, видный оккультист своего времени, активный этак полвека назад. Он, кстати, тоже занимался исследованием Вирджинии-7 и — ни за что не поверишь! — что-то пошло не так! — Филипп хлопнул в ладоши, бодро «хекнув». — Его… хм… размазало по реальности. Он теперь нематериален и находится разом везде и нигде, — словно иллюстрируя свои слова, он обвёл рукой помещение бани. — Стал объектом Вирджиния-23. Захочешь с ним поболтать — обратись к гадалке. Родман может взаимодействовать с грамотно подготовленной уиджа, как и любой бестелесный дух, а всех прочих из города он выгнал.

— Ты опять издеваешься надо мной? — обиженно поджала губы я, отчаянно пытаясь высмотреть в лице мужчины или признаки опьянения, или следы насмешки, но, увы, Фил был убийственно серьёзен и даже немного печален.

— Нет, зачем? Просто отвечаю на твои вопросы, — посмотрел он на меня с толикой удивления.

— То есть, ты мне абсолютно на голубом глазу рассказываешь про… призрака? — недоверчиво уточнила я.

— Глаза у меня совершенно не голубые, детектив, — укоризненно заявил Фил, и тут же добавил. — И — да, я говорю об одном конкретном призраке, обитающем в этом штате. За других ничего не могу сказать — не видел, не знаю. Но Родман — нормальный мужик, свой в доску, правда, слегка того…

Выразительно постучав себя согнутым пальцем по виску, он встал и медленно потянулся — причём меня не покидало ощущение, что эта медлительность вызвана в том числе и тем, что Гилмур вновь крайне позёрски приглашал полюбоваться собой.

Я могла бы отвернуться, чтобы не тешить его самолюбие, но это показалось мне слишком детским и глупым, так что в полной насладилась предоставленным зрелищем — благо, было чем. Хотя всё так же, конечно, подёргивало при виде шрамов, за каждым из которых, как я не понаслышке знала, стояла та ещё боль — от самого ранения, от заживления и от проклятой изменчивой погоды.

— Достаточно, Долорес. По глазам уже вижу — плывёшь… Фигурально выражаясь, — нахально заявил Фил. — Пора бы тебе поплавать буквально.

С этими словами, вызвавшими у меня совершенно неоднозначные эмоции, всё так же связанные с рядом сегодняшних событий, он подошёл ко второй двери, и, распахнув её, пустил в душное помещение поток прохладного воздуха и прохладный голубоватый свет.

— Прошу.

— Бетонные сапоги прилагаются? — всё-таки не удержалась я от шутки, тоже вставая с диванчика.

Да, от шутки. Само собой, только шутки…

Гилмур, кажется, в первый момент не понял, поскольку нахмурился и зачем-то заглянул за дверь, во фригидрарий, после чего укоризненно посмотрел на меня:

— Никак в толк взять не могу — ты напрашиваешься, что ли?

— На что? — делано-невинно подняла брови я.

— Ладно, если ты до сих пор не сообразила — убивать тебя не входит в мои планы, — без какой-либо торжественности, даже как-то устало и скучающе сказал Филипп. — Довольна?

Вместо ответа я просто кивнула, ощутив, правда, совсем крошечный укол совести. Справедливости ради, упрекнуть мужчину в вероломном поведении я не могла — всё то время, что мы знакомы, он ни разу не лгал мне напрямую. Недоговаривал, безусловно, но тому были причины. Конечно, тот факт, что он скрывал местонахождение Сонга, пока этот свихнувшийся псих резал людей, бросал изрядную тень на моё отношение к Гилмуру, но сделанного не воротишь. Главное, что сейчас он каждым своим поступком пытался доказать собственную полезность и безобидность для меня — и это, если задуматься, также было весьма подозрительно! — но с этим я решила разобраться позже.

В конце концов, у меня ещё остались вопросы.

Голубая с белыми мраморными разводами плитка приятно холодила ноги. Сам «фригидрарий», как пафосно назвал Фил обычный бассейн, был очень большим для заведения подобного толка. Пожалуй, он напомнил мне такой же бассейн в спортивном крыле учебки, и я вновь подумала, что все эти термы изрядно напоминают мне переоборудованный колледж.

— Составить компанию? — поинтересовался Филипп, выходя из парной следом за мной.

Оглянувшись через плечо, я хотела было ответить резко, но при виде красного, как рак, Гилмура, не выдержала и прыснула — возможно, несколько нервно.

— Что? — непонимающе поднял тот брови, но я махнула рукой, другой, для верности, перехватив плотнее простыню, в которую куталась.

— Ничего. Я сейчас, наверное, не лучше выгляжу, — заявила я, сделав вид, что не заметила возмущения на лице мужчины. — И — нет, в надзоре не нуждаюсь. Уповаю на то, что ты до сих пор вёл себя как джентльмен, и продолжишь в том же духе.

— Как знаешь, — не стал спорить Фил, хотя и окинул меня весьма многозначительным взглядом — и мне не очень-то хотелось знать, какие мысли бродили там, за зелёными глазами. — Как наплаваешься — иди туда, — с этими словами он развернулся и указал рукой на соседнюю дверь, расположенную неподалёку от входа в кальдарий. — Как раз организую перекусить, пока ты проголодаешься.

«Я уже…» — невольно сглотнула я при мысли о еде, но вслух ничего не сказала — лишь кивнула.

— Хорошо, я поняла. А теперь уходи, — изобразив прогоняющий жест, я внимательно проследила за тем, как с тихим смешком удаляется Фил — в упомянутую дверь, и лишь после этого направилась к бассейну.

Сев на бортик, я вначале окунула лишь ноги — мне, распаренной, вода показалась весьма прохладной, и я позволила себе немного привыкнуть к ней, чтобы не стало дурно.

В дальней стене располагались ещё две двери, и я предположила, что они также вели в кальдарий и комнату отдыха, только соседнего крыла. Кажется, Энцо говорил, что другие части здания кем-то заняты, но не сказал — кем. Впрочем, прислушавшись, я не услышала никаких посторонних звуков, и решила, что ошиблась.

Воровато оглянувшись в последний раз, я убедилась, что ни одна из дверей не приоткрыта «невзначай» и наконец-то избавилась от простыни, скомкав её и оставив на кафельном бортике бассейна. Сама же, без разбега и плеска, одним движением ушла под воду, крепко зажмурившись и задержав дыхание.