Когда я вошла в класс и увидела подруг, едва не расплакалась от счастья и облегчения. Мои рагацце, Карла, Маура, втроем мы со всем справимся.

На уроке синьоры Ванессо я размышляла.

Таккола осталась с Панеттоне, то есть в мужском роде Такколо… Не важно. Они вместе, значит, либо открылись друг другу и притворяются перед посторонними, либо… Мне нужно сначала спросить Мауру. Один вопрос, один ответ, минута, не больше.

Звук последнего удара колокола еще не стих, когда я ринулась к выходу. Обернувшись на пороге, я вперилась в синьорину да Риальто, подмигнула ей и показала глазами в сторону Карлы.

Панеттоне намек поняла и прибежала в нашу спальню, опередив Маламоко на полторы минуты. Нет, Карло ни о чем не догадался.

Итак, наша сдобная булочка затеяла свою любовную игру. Что ж, труды античных повес ей тоже пригодятся. Главное сейчас — не сболтнуть чего-нибудь лишнего. Нет, главное — рассказать Панеттоне то, что она должна знать.

После второго урока мы с рагацце встретились у питьевого фонтанчика.

— Сестра Аннунциата сегодня в ударе, — Карла тяжело дышала, — и меня не пощадила.

— Учиться надо было, а не шпионить, — укоризненно покачала я головой. — Вот мы с доной да Риальто делали это примерно и не изображаем теперь загнанных лошадей.

Мое дистанционное обучение принесло, как оказалось, свои плоды. Благодарить за это нужно было Мауру и ее великолепные конспекты.

Маламоко жадно пила и мои упреки проигнорировала.

— Где Чикко? — Панеттоне заметила отсутствие саламандры.

— Во дворце, под присмотром горничных.

— Зачем?

Карло приблизилась.

— Наша Аквадоратская львица, видимо, собиралась во время сиесты сбежать на свидание к чудовищному князю.

— Именно, и не была уверена, что матрона да Риальто столь скоро последует моему совету вернуть дочурку в школу.

— Планы не изменились?

— Нет, я желаю принять участие в допросе. Лукрецио пленил нашего с тобой, Карла, отравителя.

— Как? Когда?

— Какого еще отравителя? — спросила Маура.

— Рагацце, — всплеснула я руками, — вы еще столького не знаете! Отвечу сначала тебе, Панеттоне. Меня с Чезаре пытались накачать афродизиаком. Его в наше вино добавил некий притворявшийся лакеем синьор. Последнего, уже в костюме Ньяга, удалось опознать Карле. Мы бросили жребий, Таккола отправилась следить за Паолой… Да, забыла уточнить: Голубка тоже, кажется, к этому причастна. Так вот, мы бросили жребий…

— А экселленсе в это время подавал мне из-за колонны недвусмысленные знаки, — перебила Маламоко, — и только поэтому я позволила тебе идти за отравителем.

— Не важно. Хотя спасибо. Отправься я в подвалы в одиночестве, дело обернулось бы катастрофой.

Описывая свои приключения, я не пожалела ярких красок.

— Так это все же была дробь? — уточнила Карла. — В брюшке твоей мадженты?

— И к счастью, и к разочарованию. Представляешь, сколько я смогу заработать на продаже крошечных огнестрельных саламандр, к тому же способных обнаружить яд?

— Твоя свекровь перестанет попрекать тебя приданым, — хихикнула Маура.

— Она все равно найдет чем меня уязвить.

— Не сомневаюсь.

— Мы теряем время, — вклинилась Маламоко. — К тому же синьорина Раффаэле наблюдает за нами из окна второго этажа. Нужно нейтрализовать ее хотя бы до конца сиесты.

— Отравить? — предложила кровожадно Панеттоне.

— Мы отравим Филомену.

— Что? — удивилась я.

— Ты завтракала?

— Разумеется.

Карла придержала мои плечи и внимательно посмотрела в лицо.

— Бледненькая… замечательно… Сейчас ты изобразишь резкую желудочную боль и побежишь в туалетную комнату первого этажа.

— Там решетка на окне.

— И сдвижная панель напротив нужника.

Я припомнила планировку.

— Напротив? То есть лаз ведет не наружу?

— В коридор черного хода. Мы с Панеттоне будем дежурить у двери туалетной.

— Чудесно.

Я схватилась за живот, громко вскрикнула:

— Меня сейчас вывернет! — и понеслась со двора.

— Дону догарессу опять отравили? — причитала Маура. — Вот что происходит, когда правительница лишается верных фрейлин.

Паола топотала на лестнице, спускаясь со второго этажа, когда я уже задвигала массивный внутренний запор двери туалетной комнаты.

— Что произошло? — спрашивал кто-то из учениц.

Дона да Риальто подробно отвечала, как дона Филомена испытала недомогание и что ей нужно уединиться.

Юбка моего платья была узкой ровно настолько, чтоб не мешать протискиваться в щели, но движений не стесняла. Я без труда выбралась привычным путем к опоясывающей здание галерее. Палаццо Мадичи соседствовал со зданием «Нобиле-колледже-рагацце», лесенка спускалась с галереи к кованому парковому ограждению, изломанные прутья которого позволяли проникнуть в парк, презрев как парадные ворота, так и отделанную мрамором причальную пристань.

У ограды меня поджидал неприятный сюрприз. Ее обновили. Стройный ряд стальных копий блестел свежей полировкой там, где, как я помнила, раньше можно было пройти. Мои воспоминания подтверждались и не успевшей зарасти травой тропинкой по ту сторону ограды.

Нужно было возвращаться. Крыльев у меня не было, а только они могли бы мне сейчас помочь.

Я вздохнула и тихонько позвала:

— Лукрецио, ваша серениссима явилась с визитом.

Через минуту молодая травка примялась остроносыми башмаками с драгоценными алмазными пряжками.

— Филомена?

Он стоял за кованой решеткой, с головой закутанный в плотный черный плащ.

— Немного невежливо, — сообщила я этой безликой копне, — заставлять даму своего сердца ждать.

До меня донеслось приглушенное покашливание: экселленсе смеялся.

— Вы передали своему супругу мое приглашение?

— К слову не пришлось, — пожала я плечами. Жеста князь видеть не мог, но, наверное, он его услышал. — Поэтому решила воспользоваться вашим гостеприимством самостоятельно. Лукрецио, вы допросили Ньяга?

— Молодой человек уверяет, что добавил в ваше вино пряность по приказу командора да Риальто.

— Он лжет?

— Мало кто способен на это, когда его вопрошает древний вампир, но… Филомена, вы не желаете войти? Ночью я без труда перенес бы вас поверх этих кольев, сейчас же могу предложить подогнать гондолу к кирпичному уступу шагах в десяти.

Я отказалась. Лишние телодвижения и потеря времени. Тем более вряд ли я смогу вести допрос лучше, чем это уже сделал чудовищный князь.

— Вы сказали «но», Лукрецио. Продолжайте.

— В юноше есть нечто, что я, невзирая на свой многовековой опыт, определить затрудняюсь. Некое несоответствие ароматов. Поэтому, Филомена, я все же буду просить вас передать информацию синьору Муэрто. Наш дож изрядно понаторел в маскировке запахов.

— Сегодня вечером, — пообещала я, — мой супруг вас посетит.

О том, что сопровождать его собирается дона догаресса, я не упомянула.

Мы попрощались: я — с изобразившей поклон черной копной.

— Директриса требует тебя к себе, — шепнула Маура, когда я распахнула дверь туалетной комнаты, и одобрительно кивнула, рассмотрев разбросанные на полу мокрые полотенца и перевернутые кувшины.

Помещение носило следы безжалостного использования.

Панеттоне уже громко спросила, как я себя чувствую. Ответив, что уже получше, и кивнув Карле, стоящей у окна в окружении группки учениц, я поднялась к сестре Аннунциате.

— Отравили? — Она подняла голову от книги.

— Во дворце это обычное дело, — не соврав, избежала я прямого ответа.

К счастью, вопросы ядов директрису не интересовали, она желала беседовать о выпускном.

— Ты добилась обещания дожа?

— Да, матушка, его серенити будет присутствовать на экзамене.

— Великолепно. Это увеличит популярность «Нобиле-колледже-рагацце» среди аквадоратских патрициев.

— Повысьте плату за обучение, — предложила я. — Насколько мне удалось изучить наших аристократов, дороговизна их не отпугнет, а, напротив, заставит раскошеливаться еще активнее.