Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

— Филомена!

В спальню проскользнула Маура. Чуть не разревевшись, я сжала подругу в объятиях.

— Панеттоне!

— Аквадоратская львица!

— Ты обманула охрану?

— Он сбрил бороду!

— Как ты?

— И оказался похож на тебя.

— Кто такая старуха? Почему ты так странно одета? Какая борода?

Подруга всхлипнула и захихикала:

— Синьор Филомен вернулся, и я едва его узнала без этой метелки на лице.

— Значит, и Чезаре?..

— И твое заточение окончилось.

Казалось, после этого сообщения я должна была выбежать из комнаты и галопом проследовать на волю, но я пожала плечами и села в кресло у стола.

— Рассказывай. Обо всем с самого начала.

— Сегодня суббота.

— Это не новость. К тому же я считала дни.

— Бал на острове Риальто. — Маура села в другое кресло. — На закате тишайшая чета со свитой должна его посетить.

— Надеюсь, его серенити получит удовольствие от праздника, как и от того, что супруга не намерена его сопровождать.

— Филомена!

— Новости, Панеттоне.

Подруга послушно кивнула:

— За две недели многое изменилось. Старуха принеслась в столицу, как только до нее дошла весточка о вашем браке. Пользуясь отсутствием дожа, она моментально загребла себе всю возможную власть, наводнила дворец своими шпионами…

— Да кто она такая?

— Твоя свекровь!

— Синьора Маддалена?

— Ее так зовут? — Маура округлила глаза. — Страшная женщина. Помнишь, мы потешались, что директриса сестра Аннунциата насаждает в школе монастырские порядки? Мы ничего о них не знали! Дона Муэрто за несколько дней погрузила дворец в атмосферу строгости и набожности. Тебе нравится мое платье?

Я посмотрела на черно-серый наряд фрейлины и покачала головой.

— Мы теперь все так одеваемся, — пожаловалась Маура. — Старуха велела спрятать в сундуки все шелка и бархат, все маски и кружева. Артуро у нее под каблуком, ни слова возражения пискнуть не смеет. Официально Аквадората придерживается благодарственного поста в честь избавления города от чумы.

— Вся Аквадората?

— Ах нет, так далеко власть старухи не распространяется. За стенами дворца продолжается обычная жизнь, но мы должны молиться от рассвета до заката, смех и улыбки под запретом. Ну ничего, сегодня этот нелепый пост закончится.

И дона да Риальто принялась мечтать, какое миленькое платьице будет на ней уже нынче вечером. Потом ее мысли перескочили на школу, и она в красках поведала мне, как Голубка Паола кичится, являясь в «Нобиле-колледже-рагацце» в моей гондоле, как принимает поклонение городской публики, притворяясь мною.

— Она настроила против тебя всех учениц, распуская сплетни об интрижках догарессы. — Маура вздохнула. — Будь со мною Карла, вдвоем мы могли бы противостоять лживым обвинениям.

— От Маламоко нет вестей?

— Нет, — грустно ответила подруга.

— Это хорошо, — решила я. — Значит, Карла в порядке.

— Надеюсь. Ну что ж, моя догаресса, давай отправимся поприветствовать дожа?

— Без меня, Панеттоне.

— Что?

— Ступай, милая. Я останусь здесь и не сдвинусь с места, пока тишайший Муэрто лично не принесет мне извинений за арест.

— Филомена, — примирительно начала Маура, — тебя заперли для твоей же безопасности. Его серенити встревожили покушения, и он…

— Ступай.

— Разве у него не было повода проявить строгость?

— Разве у него нет рта, чтоб сообщить мне о своей тревоге? Нет, Маура, поведение тишайшего можно объяснить, но не оправдать.

— Любящая женщина должна прощать ошибки супруга.

— Расскажи об этом любящей женщине лично, здесь таких нет.

Золотистые бровки доны да Риальто приподнялись:

— Ты не влюблена в Чезаре?

Я хмыкнула.

— Не значит ли это, что у моего беспутного братца появился шанс отвоевать твое мятежное сердце? — проворковала Маура.

Я поморщилась.

— Нет? — Оживившаяся было Панеттоне погрустнела. — Хорошо. Я передам его серенити твое пожелание.

Она удалилась. Я заперла за ней дверь, задвинула внутренний засов и стала ждать.

Через четверть часа ко мне постучали. Горничная Инес предлагала мне переодеться в бальный наряд. Ответа она не удостоилась, как и горничная Констанс, принесшая вино и закуски, как и синьор Копальди, интересующийся, все ли со мной в порядке.

Звук передвигаемого мною комода ушей секретаря, наверное, достиг. Я баррикадировала вход на случай, если он велит стражникам выламывать двери.

Дона Сальваторе, непривычно приветливая, уговаривала меня выйти, ей вторила нежным голоском Паола. Синьорины сулили мне торжественную встречу и сообщали, что супруг мой, тишайший Муэрто, ожидает меня в малой зале.

Я молчала.

Незнакомая девица строгим тоном передала приглашение от свекрови.

Я молчала.

— Филомена, — прогрохотало из коридора, — брось ребячиться.

— Ты сбрил свою ужасную бороду? — прокричала я, узнав голос брата. — Куда ты возил этого стро… своего нового родственника?

— Выйди, расскажу.

— Мне не настолько любопытно, — отрезала я и опять замолчала.

Филомен характер мой знал прекрасно, поэтому настаивать не стал.

— Изолла-ди-кристалло, — сообщил он в замочную скважину.

Я легла животом на комод и прижала ухо к двери:

— И что вы там искали?

— Да что там есть? — хмыкнул братец. — Твой муж просто хотел побывать на нашем атолле. Ты знала, что по документам владения этот клочок суши переходит первому наследнику третьего поколения Саламандер-Арденте?

— Ну да. Остров является частью приданого нашей матушки, и по решению ее родителя… — Я запнулась, потому что, произнесенное вслух, это решение вдруг показалось мне странным. — Тебя что, не заставляли изучать семейный архив?

Он ответил что-то вроде того, что крючкотворство никогда его не занимало. Мы немного поболтали о родителях, о том, что, не будь Филодор, наш второй брат, таким книжным червем, он давно устроил бы нам наследника в третьем поколении, что на остальных надежды мало, потому что Флоримон еще слишком молод, а близнецы — балбесы.

Филомен вздохнул оттого, что мой супруг бесплоден. Я спросила, только ли вся Аквадората осведомлена о недостатках дожа, или это обсуждается и на материке. Ответ обогатил меня нелепой историей о форколских сиренах, наколдовавших синьору Муэрто бездетную будущность. Мы похихикали, вспомнили согбенную Атаргате с проплешинами на чешуйчатом хвосте, матриарха Форколы.

Тут нас прервал тишайший Муэрто, строгим голосом спросивший любезного шурина, что в русалочьей истории его забавляет. Тот заверил, что история его восхищает и приводит в трепет.

Дож отправил синьора Саламандер-Арденте… Я не услышала куда, но, видимо, там ему будет сподручнее трепетать. Вослед брату в это благословенное место были отправлены все.

То есть Чезаре проорал:

— Все вон! — И многозначительно засопел в замочную скважину.

Я потянула носом. От супруга пахло вином. Захотелось пить. Поэтому я сползла с комода и отправилась к столу, на котором стоял кувшин с водой.

Он опустел примерно на треть, когда наконец до меня донеслось заунывное:

— Чего ты хочешь, Филомена?

Неторопливо загибая пальцы, я начала перечислять все свои желания. Там было и звание первой ученицы «Нобиле-колледже-рагацце», и белый пони с розовым бантом в гриве, и чтоб тишайший супруг провалился к черту.

Мне пообещали пони.

Я захотела личную гондолу, только не черную, а красную с золотыми веслами.

Мне ее посулили.

Желаний не осталось, и я попросила развод.

За дверью стало тихо. Испугавшись, что Чезаре обиделся и ушел, я опять взобралась на комод, прислушиваясь.

— Хорошо, — сказал дож наконец. — Ты его получишь.

— Когда?

Он опять помолчал.

— Сегодня после бала.

Что ему стоило просто извиниться? Кто мешал?

Ну и ладно, и пожалуйста. Тишайший супруг желает развода? Пусть!

Опомнись, Филомена! Ты на этом настояла.

Потому что он не попросил прощения! Это он, Чезаре, загнал меня в угол, вынудив тем самым…

58
{"b":"858791","o":1}