— А это, бабушка, мой охранник. Фейн нанял — за мной присматривать. Мы с атаманом в таком чудесном месте отдыхали, что не передать. И публика там благородная, и увеселения всякие… «Приют бастарда» называется. Слыхала?

Багровые влажные губы растянулись в усмешке, с острых клыков капала слюна.

— Бабушка слыхала, бабушка видала. — Голова сделала оборот вокруг своей оси, перекрутив шею, будто неведомая прачка насухо выжимала тканое полотнище. — Только где она, твоя бабушка? Ау! Нет ее!

И новая порция безумного дребезжащего смеха.

Вместо ожидаемого страха я неожиданно почувствовала облегчение. Кем бы ни было это существо, это была не ведьма. Щура умерла. Я еще для надежности глянула на запястья, где до недавнего времени змеились шрамы ведьминой клятвы. Чисто. Я глубоко вздохнула:

— А куда же она подевалась? Бабушка то есть.

— Ты какую хрычовку имеешь в виду? — Голос менял тональность, из визгливого старушечьего фальцета становился низким, утробным. — Поганую валашскую душегубицу или свою Ягу?

Удивленный возглас Влада я оставила без внимания.

— А вопросом на вопрос отвечать неприлично. — Свободная рука сама собой уперлась в бок. — Или твой прежний хозяин не смог тебя этому обучить?

Визг бестии хлестнул по ушам. Старуха подпрыгнула, приземлилась на четвереньки спиной вниз, хрустнула костями, выворачивая руки из суставов, и поползла ко мне, поводя головой на неестественно вытянутой шее.

— Я замкнул линию, — сообщил Влад, выныривая на освещенное пространство из тьмы. — Оно не сможет перейти границу.

С левой руки господаря осыпались остатки белого порошка.

— Соляной круг? — переспросила я, не отводя взгляда от беснующейся твари. — Умно. Каждый раз полные карманы соли с собой таскаешь?

— У разбойников позаимствовал, на всякий случай. В общей комнате туесок стоял.

— Умно, — зачем-то повторила я и наконец рискнула взглянуть на суженого. — Сколько у нас времени?

Таким растерянным господаря я не видела никогда. На его бледном лице читалась сотня разных чувств — удивление, удовлетворение, узнавание… В эту минуту мне в голову почему-то лезли только слова на «у».

— Немного, — наконец справился с чувствами Влад. — Пошли, нужно срочно отыскать пентаграмму вызова. Может, тогда я смогу отправить эту тварь туда, откуда она явилась.

— Я убью тебя, сука! — доносился из круга истошный визг. — Убью, покалечу, кишки выпущу! И тебе и охраннику твоему. Всем! А потом…

Дальше следовали заковыристые планы, густо замешанные на расчленении и поедании плоти.

— Что это вообще за существо? — задала я вопрос.

Мы обогнули соляной круг, стараясь не наступить на него ненароком. В глубине пещеры обнаружилось еще два выхода. Влад решительно шагнул в правый, дернув меня за руку. Мы почти бежали. Коридор был давно заброшенным, осыпавшийся суглинок под ногами очень затруднял движение. Видимо, дальше пещеры-склада интересы разбойников не распространялись.

— Это ракшас, — проговорил господарь, не сбиваясь с шага.

— Кто-кто? — запыхавшись, переспросила я.

Мелкая глиняная пыль забивала легкие. Сумка больно хлопала по боку, но свободных рук, чтоб ее поправить, у меня не было.

— Ракшас — высший демон. У нас о них почти ничего не знают. А вот на востоке, в пределах Урхана… Кто-то призвал его сюда, а контролировать не смог. Бестия сбежала и шаталась по катакомбам в поисках жизни. Вот туннель ее к твоим разбойникам и вывел.

— Демоны не такие! — При нашем темпе передвижения было удивительно, что мне хватало дыхания еще и на спор. — И они не могут к нам попасть.

Влад резко остановился. Коридор закончился тупиком. Перед нами была глухая стена.

— Лутоня, — объяснял Влад, разворачиваясь и бегом устремляясь обратно. — Демоны бывают разные. И если ты общалась только с жителями Тонкого мира, существами в принципе безобидными, не значит, что не существует другой их разновидности.

Мы вбежали в полукруглую пещеру и, не мешкая, нырнули в левый коридор. Тварь проводила нас воем.

— Так значит, ракшас — демон, но не из Тонкого мира? — продолжала я допрос, мне на полном серьезе хотелось достать тетрадку и начать записывать за господарем.

— Из другого. Назовем его, к примеру, нижним. — Влад проговаривал слова четко, с учительскими интонациями, будто с листа читал. Не знаю, что на него нашло, может, таким образом у него выражалось нервическое возбуждение. — Ты помнишь, из-за чего началась вторая магическая война?

Честно говоря, я о ней вообще мало что помнила. Так, отрывки. Бабушка меня обучала вещам более практическим, но так просто признаться в невежестве я не могла.

— Ну одни маги и другие маги…

Этот коридор был гораздо длиннее первого, но такой же запущенный. Господарь с бега перешел на быстрый шаг, но руку мою так и не отпустил.

— Угу, одни маги против других магов. Потом одни маги, чтобы победить вторых, призвали силу с «той» стороны. А потом уже всем магам пришлось объединиться, чтоб эту силу обратно отправить.

Я хмыкнула про себя. Коротко, просто, по существу. Так, чтоб и ежу понятно было. История магических войн для туполомов.

— А чем опасны эти самые ракшасы?

— Они питаются жизнью.

— Ты хотел сказать силой?

— Лутоня, не глупи. Наш пленник положил два десятка разбойников и выпил их кровь, какая уж тут сила?

— А почему он тогда в теле Щуры?

— Это что-то вроде одежды. Холодно ему у нас, смертельно холодно. Представь, как бы ты себя чувствовала голышом на морозе.

Я представила и поежилась. Коридор сделал очередной крутой поворот, и мы вышли к перекрестку.

— Так… — Господарь остановился и отпустил мою руку. — Какие будут предложения?

— Прямо, — ответила я, поправляя суму на плече.

— Почему?

— Потому что слева и справа крысы.

Влад вгляделся в темноту, которая ответила ему возмущенным попискиванием и мигающими красноватыми огоньками злобных глазок, и заржал:

— Будущая владычица ветра боится грызунов?

Я вздернула подбородок:

— Живые крысы, Влад. Маленькие такие «бурдючки на ножках», в отличие от тех, чьи кости похрустывают под нашими каблуками.

Неуместный смех господаря резко оборвался:

— Прости, что усомнился в твоей неустрашимости, птица-синица. Идем!

Я оставила без внимания предложенную мне руку и пошла первой.

— Предвкушаю наши долгие беседы по дороге в Элорию, моя дорогая. Кстати, я был уверен, что твоей стихией будет земля. Все-таки считается, что отпрыск наследует от родителей более сильное направление…

— Значит, так, — зашипела я, резко обернувшись, — до осени я совершенно свободна. Слышишь? До осени. Я не знаю, зачем я тебе понадобилась и с какими далекоидущими планами ты заключил с моей бабушкой магический договор, и знать не хочу. Только в эти игры я играть не намерена.

— Нам ли спорить с судьбой, госпожа Ягг, — криво улыбнулся господарь. — Или лучше называть тебя донья дель Терра?

У меня, кажется, пена изо рта пошла, перед глазами опустилась багровая пелена. Я занесла руку, которую он легко перехватил у запястья, и без замаха заехала коленом ему в гм… живот. По коридору, вздымая клубы пыли, пронесся порыв ледяного ветра.

Влад резко выдохнул и согнулся чуть не вдвое:

— Тебе не кажется, что мы несколько отвлеклись?

Я пожала плечами и двинулась дальше.

— Держи такой настрой, девочка. Нам может понадобиться весь твой ветер.

Уж не знаю, нарочно Влад меня злил, или сейчас делал вид, что так и было задумано, но я чувствовала в себе силы порвать на лоскутки десяток ракшасов.

Впереди по коридору появилось слабое голубоватое свечение. Я замедлила шаг:

— Это она, пентаграмма?

— Похоже на то, — негромко произнес господарь. — Вряд ли она активна, но осторожность не помешает.

Еще одна пещера размерами не очень отличалась от предыдущей. Мне она представилась одной из редких бусин, насаженных на бесконечную ниточку подземного коридора. Пентаграмма на полу была выбита долотом или еще каким инструментом, четкие дорожки рисунка утопали в полу на пол-ладони, не меньше. Мягкий пульсирующий свет исходил от вязкой голубоватой жидкости, наполняющей углубления до краев.