– Может, пока кофе?

Клиент не возражал.

Я щелкнула кнопкой кофе-автомата, подставляя под ароматную струю тонкостенную фарфоровую чашечку. Фирма «Пак и сыновья» на представительских расходах не экономила.

– Девушка… – осторожно начал собеседник, отхлебнув.

Я изобразила внимание.

– А это все правда? Ну то, что вы в проспектах обещаете?

– Что именно?

Пак настолько рьяно рекламировал наши услуги, что вопросы клиентских ожиданий надо было уточнять сразу.

– Про решение проблем… не совсем обычного свойства?

Я кашлянула, отыскивая правильный голос:

– Конечно, правда. Вас как зовут? Юрий Сергеевич? Чудесно! Расскажите мне, что произошло, мы вместе придумаем, как вашему горю помочь.

Клиент расслабился, потянул за тугой узел серого галстука:

– Дочь у меня…

– Прекрасно.

– Спуталась тут с одним, а он совсем не нашего круга. А она плачет, говорит, любовь… Ну мы – калачи тертые, я к ее дружку пару людей для слежки приставил. Донесли, что он порошок какой-то нюхает постоянно. Я думал, наркотики… а он…

– Вы вещество на анализ принесли?

– Да, – мужчина достал из внутреннего кармана пиджака плоскую пудреницу. – Вот. Но его уже смотрели специалисты в лаборатории. Только руками развели, а потом один знакомый про вашу фирму рассказал, проспект вот…

Из того же кармана мужчина достал потрепанный глянцевый флаер.

– Муторно мне, неспокойно. Дочь у меня одна, кровинушка. А я даже этому мерзавцу слова поперек сказать не могу. А она с лица спала совсем, каждый раз бросить его обещает. Может, он приворожил ее чем?

– Может, и приворожил, – Джоконда вбежала в офис, запыхавшись и сдергивая с плеч невесомое меховое манто. – Пр-риворожил.

Сирена уже два месяца изучала русский язык с репетитором, но некоторые слова давались ей с трудом. Гламор для облегчения процесса она принципиально не принимала, потому что мозг требует постоянной тренировки, а не костылей. Кроме того, Джоконда посещала два курса по саморазвитию, еженедельные заседания клуба любителей словесности и зарегистрировалась на форуме юных математиков. Я за ее жизненным ритмом просто не успевала.

Клиент посмотрел на стройную порывистую блондинку с восхищением.

Сирена потянула носом, поднеся к лицу пудреницу.

– Привораживает он ее не этим. Это чары сокрытия. Может, у вас при себе фото будущего зятя есть?

Мужчина кивнул, доставая мобильный телефон. Джоконда, видимо, очень спешила, она выхватила у мужчины мобильный, мельком взглянула на фотографию, щелкнула кнопками, отправляя картинку себе.

– Давайте так, сегодня уже не получится. Завтра! Мы побеседуем с вашим бывшим будущим зятем завтра.

– И… это что… все?

– Не все, – вздохнула я. – Вам еще предстоит подписать с нами договор и оплатить услуги в соответствии с прейскурантом…

– Дария-а-а, – пропела сирена. – Не будь нудной. Мужчина нам все заплатит. Правда, мужчина? А дочку свою к морю свозит, чтоб она под солнышком на желтом песочке у голубого океана побыстрее от сердечных страданий вылечилась… Мужчина! Да что ж вы медленный такой?!

Юрий Сергеевич подмахнул договор, почти не глядя, и побрел к выходу, подгоняемый многозначительными взглядами Джоконды.

– Ну, – сирена уселась на освободившееся место для посетителей, – новости у меня безрадостные.

– Что сказали в банке?

– Мы бедны, как церковные мыши. С начала следующего года уйдем в минус, месяца через два придется объявлять о банкротстве.

Да уж, положеньице. Начинали мы на широкую ногу, недавно, между прочим, начинали. В сентябре, когда мы с Паком вернулись из Фейриленда с увесистым мешочком драгоценных камней, нажитых непосильным трудом сквернословия, казалось, о деньгах нам теперь никогда не придется беспокоиться. Но деньги – они как вода – утекали сквозь пальцы с ошеломительной скоростью. Сначала Пак встал в позу, заявив, что аренда офиса нам, великим финансистам, не подходит, поэтому здание, двухэтажный особнячок почти в центре города, нужно выкупить у владельца, потом был сложный дорогостоящий ремонт, потом регистрация фирмы, потом…

– Нам срочно нужен сверхдорогой заказ, а лучше – несколько, – прервала мои невеселые размышления подруга. – Что-то покрупнее, чем одноразовая акция устрашения несостоявшегося зятя.

Джоконда щелкнула кнопочкой мобильного, открывая фотографию.

– С этим сморчком проблем точно не предвидится, – она протянула мне телефон. – По обычной схеме отработаем – я его завтра встречу и объясню, что использовать в своих целях трепетных хумановских дев чревато.

С экрана улыбался самый обычный молодой человек – темноволосый, с носом картошкой и мутноватыми карими глазами. Лет тридцать, наверное, или двадцать, или… Я моргнула, изображение пошло волной. Улыбка у нашего объекта была замечательная – широкая, открытая, уверенная, в глубоко посаженных глазах светился ум. Я еще раз моргнула.

– Следствие чар сокрытия, – сообщила Джоконда. – Представляешь, сколько там гламора используется, если даже на фото эффект заметен?

Я прищелкнула языком. Гламор стоил дорого, очень дорого. Его доставляли из Фейриленда, где местные алхимики занимались производством волшебного порошка, доставляли небольшими партиями, в нашем мире вещество теряло большую часть своих свойств, но даже того, что оставалось, хватало для колдовства мелким фэйри или даже некоторым людям, посвященным в тайны мира фей.

– Давай не будем торопиться, – я переслала фотографию себе и вернула Джоконде телефон. – Сначала попытаемся у поставщиков гламора что-то про объект разузнать.

– У тебя предчувствие? Видения были?

Я слегка покраснела. До того, как полгода назад я отправилась с Ларсом в Фейриленд, моими видениями можно было запугать до икоты население небольшого городка, тогда я с легкостью предсказывала беды и горести, подстерегающие меня и моих друзей, и даже помогала их избежать. Но, видимо, инициация в волшебных водах Арканкама привела мои провидческие способности в негодность. Видений с тех пор у меня не было. Совсем.

– Видения, привидения… – входная дверь открылась автоматически. Наш креативный директор в силу своего крошечного размера самостоятельно ее толкнуть не мог, но датчики движения, установленные в правильном месте, способны и не на такие чудеса.

– Глупости все это.

Пак прожужжал к кофе-автомату, сунул нос в сахарницу и, причмокивая, вытащил из нее белый кубик рафинада.

– Отчитывайтесь, работнички. Начальство на месте.

Я поднялась из-за стола и сдернула с вешалки теплую зимнюю куртку.

– По дороге отчитаюсь. Идем, Пак. Ты говорил, всех местных распространителей гламора знаешь?

– И что?

– Познакомиться хочу.

– Если тебе гламор понадобился, лучше у Ларса попроси, своей девушке он не откажет.

– Нам не порошок нужен, – Джоконда собирала со стола грязные чашки. – А впрочем, можно и Ларса привлечь. Скорее всего, интересные нам личности у него в клубе время проводят.

Я пожала плечами. Ларс с самого начала к нашей затее с фирмой отнесся неодобрительно. В его фейских мозгах, испорченных столетиями домостроя, не укладывалось, что официальная подруга такого мужчины (последние два слова следовало произносить с придыханием, закатив глаза) может захотеть работать.

– Малыш, тебе не хватает денег? Возьми в сейфе. Почему ты не используешь мою банковскую карту? Не хочешь пройтись с подругами по магазинам, тряпочек прикупить?

Мне не хотелось. Да и с подругами у меня было не густо. Жанка, в рекордные сроки выскочившая замуж за темнокожего Алишера, унеслась в Фейриленд, а заниматься шопингом с Джокондой чревато нервными срывами и углублением и без того немаленького комплекса собственной неполноценности.

Пак время от времени заводил со мной пространные беседы на тему места женщины в современном обществе. Но я-то знала, что моим жизненным выбором маленький нюхач очень доволен.

Погода была противной – моросил ледяной дождь. Я поежилась, набрасывая на голову капюшон. Пак щелкнул пальцами, раскрывая над нами прозрачную водоотталкивающую сферу.