Не то чтобы я раньше присутствовала при арестах, но по телевизору видеть приходилось. По моему скромному мнению, Эмбер действовал как обычный дилетант, малолетний мажор, случайно попавший на дело. Сообщив сакраментальное «все арестованы», альв Лета замер в картинной позе, обводя нашу теплую компанию внимательным взглядом желтых глаз.

Функциональный комбинезон, в котором принц щеголял в нашем, «полном железа» мире, сменился нарядными одеждами — золотисто-желтым камзолом со связкой боевых жезлов на поясе, узкими черными штанами, в которые я бы не влезла даже под наркозом, и кожаными ботфортами.

Выглядел Эмбер, если отбросить мое предвзятое отношение, эффектно. Свои золотистые волосы он забрал в высокий хвост, отчего посадка головы смотрелась горделиво. И одежда ему чертовски шла. Если бы я не знала, какая принц садистская тварь, мое сердечко вполне могло бы дрогнуть. Блондин все-таки, хоть и с натяжкой.

Но сама ситуация… Посмешище, честное слово. Он что себе вообразил, что тут все упадут перед ним ниц и покаются в грехах? Какая наивность! Если его сейчас никто не вырубит, я сама…

Раздался хлопок, будто кто-то раскрыл над поляной невидимый зонт, воздух стал вязким и наполнился шипящими черными молниями. Я с удивлением почувствовала, что не то что драться, но даже пошевелить рукой у меня не получается. Некоторую подвижность сохранила только шея, так что я могла вертеть головой до посинения.

Видимо, Эмбер использовал какую-то магическую сферу, потому что силуэты деревьев за пределами поляны смазались, превратившись в чернильные кляксы, а облака в пронзительно-голубом небе напоминали текущие часы на картинах Дали.

Как я ни косилась, рассмотреть выходящих из-за кустов паладинов Лета не удавалось. Неужели наш светлый альв рассчитывал справиться со всеми нами в одиночку? Что ж, пока это неплохо у него получалось. Мои соратники валялись там, где застало их заклинание. Ларс, тянущийся к оружию, с искаженным от усилий лицом, Анна, двумя руками держащая свой амулет, Урух, меланхолично пытающийся разглядеть что-то в кружке своего отвратительного пойла. Черт, кажется, не я одна недооценивала золотоглазика. И кажется, только меня вырубило не полностью, хотя…

Джоконда, покряхтывая, вертела головой.

— Кто это, бамбина? Что ему от нас надо? Послушай, эм… Послушайте, добрый господин, не убивайте меня, я — сирена, это большая редкость в любом мире… Я обязательно вам пригожусь… Скажи, Дарья, скажи ему…

Эмбер вслушиваться в ее тирады не стал, просто подошел ко мне, наклонился (я даже не подумала сопротивляться) и накрыл ладонью мой рот. Я запыхтела носом, вдыхая терпкий запах альва — цветочный и горьковатый. Когда Эмбер убрал руку, я почувствовала, что не могу говорить, а когда операцию повторили на Джоконде, поняла почему. На том месте, где у нормальных людей располагается рот, у нее ничего не было — гладкая поверхность смугловатой кожи, без единого шва, колышущаяся, когда сирена двигала челюстями.

Накатила тошнота. Я в панике подумала, что если… если… я сейчас вырву… Мамочки! Округленные в ужасе глаза Джоконды транслировали ту же мысль.

— Мне так даже нравится. — Эмбер шаловливо ущипнул меня за щеку и провел пальцем по лицу. — Тебя же не за красоту любят, правда?

Я сдавленно всхлипнула и покачала головой. За такую красоту меня сможет полюбить только мифический слепоглухонемой капитан дальнего плавания.

— А я, представь себе, никак забыть тебя не могу, — доверительно сообщил принц, присаживаясь рядышком на траву. — Да и окружающие не позволяют. Какая-то хумановская девка зачаровала, обобрала, в лесу бросила… Смеются надо мной, понимаешь?

Я замычала, что да, понимаю, разделяю, каюсь. Эмбер крепко держал меня за подбородок, не позволяя повернуть голову — смотреть в идеальное лицо альва было физически больно.

— А я не люблю, когда надо мной смеются.

Принц поднялся, без интереса посмотрел на Джоконду, перевел взгляд дальше.

— Бездомный Господин Зимы, альва-предательница, вольный охотник… Если я притащу вас в резиденцию Лета, может получиться очень весело…

Он подошел к Ларсу.

— А для тебя, Хитрый Лис, я припас особенный подарок.

Альв опустил руку за пазуху и вытащил оттуда извивающийся черный жгут. Он что, змею там все это время держал? Извращенец! Тварь шипела, поводя из стороны в сторону острой головой. Эмбер склонился над телом охотника и осторожно опустил гадину на его грудь. Змея быстро обвила длинную Ларсову шею и, раскрыв пасть, принялась заглатывать свой хвост. Меня опять затошнило.

Принц распрямился, простер руки и произнес, видимо, ритуальную фразу:

— Принимаю владение этим сидом от Альмандина, верховного паладина дома Лета…

Змея застыла — ее злобные красные глазки блеснули напоследок — и превратилась в глянцевый тугой ошейник. Как же так? Я шмыгнула носом.

Эмбер торжествующе посмотрел на меня.

— Дашка-а-а, — раздался осторожный шепот у меня за ухом. — Я тут подумал… Ну чего я как вошь у тебя в волосах прячусь? Делать что-то ведь надо!

Пак! Про него я совсем забыла. И на него заклинание не подействовало. Это оставляло небольшую, но все-таки надежду.

— Короче, я сматываюсь, — возбужденно продолжал Пак. — Ты не против? Молчание — знак согласия.

Предатель! Я мысленно застонала. Хотя мы это все уже проходили. Меня в этом драном Фейриленде только ленивый не предавал и только ленивый не пытался облапить или поцеловать. Судя по ощущениям, пикси только что одарил меня прощальным поцелуем где-то в районе затылочной кости.

— Слушай, Даш… Сдается мне, твой верный поклонник на свой страх и риск действует, мамочку он в известность не поставил.

Я мотнула головой: «И дальше что?»

— Он пришел торговаться. Не продешеви, леди Сирин. Все, всем чмоки…

И мелкий пакостник, отпустив мои волосы, нырнул вниз. По позвоночнику прошла щекотка, там, где пикси скатывался на землю. Кажется, заклинания переставали действовать, значит, я скоро смогу пошевелиться.

Так. Что нужно сделать в первую очередь? Вытащить Ларса. Охотник пока не пришел в себя, но как только он ощутит на своей шее рабский ошейник… Господин Зимы и Анна — ребята взрослые, сами как-нибудь со стрессом справятся. Джоконда, Урух… Договор должен учитывать их всех. Знаю я этих высших фейри, стоит упустить хоть какую-то мелочь… Стоп, Дарья Кузнецова. А с чего ты уверена, что торговаться Эмбер будет именно с тобой? Других достойных кандидатов нет? Ты даже не знаешь, с какой целью принц сюда явился, а уже планы строишь. Спросить бы у нелюдя по-человечески…

Но нелюдь облегчать мне задачу не собирался. Он сдернул с пояса серебристый жезл, встряхнул его, как старый добрый ртутный термометр, и стал выписывать им в воздухе фигуры. Вслед движениям артефакта тянулись красноватые линии. Я подумала, что это письмена какого-то фейского алфавита. Линий становилось все больше, а Эмбер все не останавливался. «Войну и мир» он там написать собирается, что ли?

— Пссс… — опять раздалось над ухом. — Дашка-а-а!

Я дернула плечом, то ли приветственно, то ли пытаясь стряхнуть надоедливого предателя.

— Тут такое дело… Смыться-то я не могу — периметр закрыт.

Я злорадно замычала.

— Хорошо, что я, прежде чем сам сунуться, дохлую мышь туда бросил. Хорошо, что она была уже дохлой. Удручающее зрелище. Куда только в таком маленьком тельце столько кишок помещается? Тебе меня жалко?.. Ай, забыл, что ты разговаривать не можешь. Ну хоть ухом пошевели в знак поддержки, что ли…

Тем временем Эмбер методично обходил моих спутников, склонялся над каждым и притрагивался навершием жезла. Он не пропустил ни Ларса, ни испуганно округлившую глаза Джоконду.

— А тебя, моя слишком дорогая вещая дева, я оставлю на десерт.

«Если он приготовил для меня еще одну змею, — обреченно подумала я, — лучше сдохнуть сразу».