— Мы были рады, когда в деревню пришли паладины Лета. Нам надоели грабительские налоги, каждый год взимаемые Ледяной цитаделью, нам надоели долгие морозные зимы. Нам казалось, что Лето несет нам лучшую жизнь. Мы приняли отряд Янтарной Леди радушно, мы пригласили воинов в дома, делились едой и местом у огня. Они вырезали всех, всех до единого. Мужчин, женщин, стариков, детей. Меня они, правда, не тронули. Не тогда…

Его забрали в рабство. Что в нем, нескладном, угловатом, привлекло внимание предводителя отряда, Ларс не знал. Но факт остается фактом. Через несколько десятков дней полумертвый от бесконечных побоев и голода Ларс получил рабский ошейник.

— Мне удалось сбежать только через годы. Я вернулся на то место, где когда-то была наша деревня, и поклялся самой страшной клятвой. Поклялся на кольце матери, на венчальном платье старшей сестры, которое она так и не успела надеть, на ивовом луке брата, что не будет мне покоя, пока я не умою руки в золотистой крови твари, которая разрушила нашу жизнь. Знаешь, как трудно в нашем мире убить альва? Практически невозможно. Одно время я надеялся заманить гадину к вам — благословенное дерево рябина помогло бы мне завершить начатое. Если когда-нибудь, сирена, мы вернемся к тебе домой, я покажу целый арсенал, целый гребаный деревянный арсенал…

Мой охотник тяжело и прерывисто дышал, я слушала, уткнувшись носом ему в грудь.

— Я должен убить его.

— Кого? Хозяина? Предводителя отряда?

— И того и другого, ведь Альмандин — верховный паладин Дома Лета — совмещает в себе обе эти личности, — грустно пошутил охотник.

А потом, задыхаясь и останавливаясь на каждом слове, Ларс поведал мне такое, о чем я никогда и никому не расскажу. Я твердо поклялась себе в этом, как и в том, что добуду для своего сида оружие, добуду, даже если для этого мне придется зачаровать до смерти десяток высокородных альвов с Господином Зимы во главе. И даже если придется останавливать коней, запрыгивать в горящие избы и проходить загадочные инициации у волшебных утесов. Черт! Я это сделаю!

Наш военный совет продолжался еще очень долго и плавно перетек в неторопливую, почти семейную трапезу.

— Ну да, магическая пара еще называется пандан, — покачивал двузубой вилкой Пак. — Это вообще редко у нас случается, с инородцами почти никогда. Типа встретились две половинки, разделенные в незапамятные времена, и плевать на условности, на сословные различия. Пандан приключился, и все. Вот и Ларс тебя увидел — и пропал. И, поверь, ему абсолютно безразлично, как ты выглядишь, каков твой внутренний мир и интеллектуальный уровень.

Честно говоря, откровения пикси мне были не особо приятны. Какой же девушке не хочется быть самой-самой? Первой красавицей и умницей? Ну да ладно, я не такая. Скажем так, не без недостатков. Но так хочется, чтобы мой избранник закрывал на них глаза от любви, а не под гнетом волшебства. А мои чувства? Получается, моя мгновенная влюбленность тоже магическая? Ох, Дашка, хоть себя-то не обманывай. Чар в твоей страсти ровно столько, сколько и в гормонах. И для тебя как раз интеллектуальный багаж и моральный облик любимого важен.

— Тебе проще, — продолжал Пак, не замечая моих метаний. — Ты свободна в выборе. Вот поэтому я еще на что-то надеюсь.

— На что?

— На то, что ты заметишь, какой замечательный фейри в расцвете лет рядом с тобой.

Мое воспаленное воображение молниеносно подсунуло мне очередность из всех знакомых фей, которые за последнее время так или иначе оказывались рядом. Начиная с Эмбера, которого я успела возненавидеть, и заканчивая Урухом.

— Так ты имеешь в виду себя? — ахнула я, прозрев. — Вряд ли у нас что-то…

Охотник, тщательно изучающий оставленный Анной план, напрягся.

— Размер в вопросах любви значения не имеет, — сообщил Пак.

Ларс хмыкнул и опять отвернулся. Я покраснела.

За стенами цитадели посвистывал ветер, шуршал снегом, перекатывая сугробы. И так приятно было находиться внутри, сытой и обогретой, рядом с друзьями… Я незаметно стала проваливаться в сон.

— Совсем мне такое сочетание артефактов не нравится, — негромко проговорил Ларс. — Амулет Лета, венец Третьего Дома… Неужели скоро появится еще один?

— Как минимум. — Пак перелетел поближе к охотнику. — Если Господин Зимы достанет из-за пазухи книгу…

— Какую книгу? — хотелось спросить мне сквозь дрему.

Меня никто не услышал, наверное, потому, что вслух я вопрос так и не произнесла. Как в тумане я видела, что Ларс обернул руку тканью, поднял с пола мой плюющийся искрами венец и положил на кровать рядом с подушкой.

— Пак, нам нужно серьезно подумать, как обезопасить Дашу. Хумановская бабушка, захватившая тело непорочной Руби, не вызывает у меня доверия.

— Еще бы, — пронзительным шепотом ответил пикси. — Подозрительная бабка. Ты бы видел, какие кровожадные у нее кошки.

— Ты знал Дашину соседку, бывал у нее дома, но ни разу не унюхал там сирену?

— Да не был я с ними знаком! Просто слышал кое-что. Я со своими постоянно общаюсь. Ну которые в изгнании.

— А еще, — сказал охотник, видимо удовлетворенный ответом, — Анна весьма вовремя удалилась.

— Ага. Чтобы на вопросы неудобные не отвечать. Откуда она столько про Фейриленд знает? Кто ее целовал, какой альв, всю такую принципиальную?

— Свою информированность она может объяснить руководством амулета. А что с поцелуями? Я не понял.

Мне тоже хотелось уточнить этот вопрос, но я не могла. Проволочки венца пришли в движение и напоминали паучьи лапки. Меня захлестнули ужас, арахнофобия и еще боязнь оживающих артефактов, для которой названия в моем мире еще не изобрели. Я зажмурилась и беззвучно заорала. Одна из лапок коснулась моего виска.

— Книга, книга… Какая книга? — Скрипучий голос звучал прямо в голове. — Я расскажу тебе, какая книга. Спи уже давай!

Я равномерно задышала, сил не оставалось даже на страх.

Книга… книга… книга… Много книг. Библиотека. Похожая на декорации к научно-фантастическому фильму. Аккуратные ряды стеллажей, уходящие в бесконечность. Это сон такой? Ау! Где же хозяин этого хранилища знаний?

— Нечего визуализировать то, что представить себе не в состоянии, — раздалось в голове. — Ищи!

— Что искать?

— А что ищут в библиотеке?

— Да я тут до пенсии бродить буду, — провела я ладонью по плотным корешкам. — Сколько тут наименований? Миллионы?

— Даже если миллиарды, — щекотно фыркнуло в голове. — Работай!

Обидеться, что ли? А смысл? Я улеглась на истертый линолеум пола, мостясь, как мартовская кошка, поерзала и… разделилась. Теперь в бесконечном библиотечном коридоре сидели на полу и внимательно смотрели друг на друга две Дарьи Кузнецовых — умницы и красавицы. Именно такие, какими и хотели быть в своих девичьих мечтах. Черные кудри до плеч, зеленые глаза, ни грамма лишнего веса. «Ужас», — подумали Даши Кузнецовы синхронно и одновременно чихнули. Нас стало четверо. А потом все чихали еще много-много раз.

— За работу! — скомандовала я хором и разбежалась в разные стороны.

Следующая сцена, как это часто бывает во сне, с предыдущей связана не была. Моя дрожащая ручонка тянулась к глянцевому томику.

— Это не та книга, — скрипел венец. — Не та! Тебе нужна Книга Смерти. Артефакт, которым издавна владеет Дом Зимы.

— Я только посмотрю, — возражала я, жадно хватая добычу. — Ознакомительный отрывок прочитаю. Минутное дело.

На розовой обложке жирным курсивом значилось: «Как целоваться с альвами, способы и техника безопасности». «Завлекательно!» — решила я и моргнула. Название изменилось: «Замуж за Господина Зимы, или Сорок четыре оттенка бледно-бледно-серого». Я, уговаривая себя, что главное в литературном произведении содержание, раскрыла книгу.

«Ее крестили Анной, — прочла я первое предложение. — Мама звала Нюшей. А противный соседский Грыцько…»

Ознакомительный отрывок? Три раза «ха»! Я не могла оторваться от печатных строчек до самой последней страницы. Я прожила целую долгую жизнь, была мелкой конопатой девчонкой, видела, как в село входит колонна вражеских солдат, бежала в лес от смерти и голода и именно там, в лесу, повстречала загадочного грустного мальчика, вырвавшегося из другой войны. И это мое сердце, мое, а не Анны, не смог растопить больше ни один мужчина. Это я старела, равнодушно глядя в зеркало день за днем, не замечая или пытаясь не замечать седину. Я… Я… Я…