Как учит нас народная мудрость — кто первый утром встал, того и тапки. Обувь мою, судя по всему, уже приватизировали и с удовольствием разнашивают. Отсюда вытекают два извечных вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?» И если с первым я худо-бедно разобралась (холеная блондиночка долго будет склеивать осколки самооценки), то второй с повестки дня никуда не делся.

— Что наша жизнь? Игра-а-а! — негромко напела я арию из «Пиковой дамы». — Добро и зло — одни мечты!..

Пак обидно заржал, я пришпилила его к стене тяжелым взглядом.

— Молчу-молчу! — Пикси сложил руки в молитвенном жесте. — Хих, я уже совсем тихий…

Я еще минуты три позлилась, воображая себя учителем, а вредного Ахтымела — нашкодившим первоклашкой. И когда решила, что объект уже все осознал, потому что только осознавший может так натурально краснеть и ерзать, прервала тяжелое молчание.

— Ты Джоконду хорошо знаешь?

— Не очень. Кнутобой ее недавно подобрал. Я еще удивлялся, зачем ему такая страшилка в подругах понадобилась.

— Она раньше была некрасивой?

— Ну да. Только, кажется, этого никто, кроме меня, не замечал. Гламора барышня на себя переводила — просто тоннами. Ну этого, знаешь, для привлечения самцов.

— И ее правда воспитывали феи?

Пак пожал плечами:

— Все может быть. В вашем мире фей много. Мы с Кнутобоем пару месяцев назад пересекались — по общему делу. Джоконда как раз тогда в его команде и появилась. Честно говоря, я, когда тебя нашел, на схожесть запахов внимания не обратил, но она есть, точно тебе говорю.

— Понятно…

Мы опять замолчали. Я думала о том, что, кажется, пришло время возвращаться. Эмбер с компанией переключится на другую сирену, и я смогу продолжить нормальное спокойное существование в своем любимом Энске. Зачем я вообще сюда заявилась? Ларсу помочь в его загадочных планах? Нет, Дарья Ивановна, себя хоть не обманывайте. Вам хотелось жизнь свою жалкую изменить — кардинально и бесповоротно, с видениями своими страшными разобраться, себя найти. А теперь что? Вот так вот, прямо с порога повернете, даже не узнав, что там впереди?

— Может, тут посидим, у стеночки, пока нас на аудиенцию не позовут? — шепотом внес предложение Пак.

— Пока где-то там без нашего участия решают нашу судьбу? Нет уж!

Пикси серьезно смотрел на меня, склонив к плечу вихрастую голову.

— Смотрю, у тебя авантюрная жилка прорезалась. Когда я с тобой только познакомился, был уверен, что эта тихоня ни за что сама сюда перенестись не согласится. Я знаешь как зельем подчинения запасся? Под завязку просто.

— Мне и не хотелось сюда переноситься. В ночном клубе испугалась просто до колик. Ларс зубастый, порошки невидимости… Да если бы паладины Лета на меня не вышли, я бы до сих пор дома сидела, забаррикадировавшись, как при атаке зомби.

— Ты тоже этот фильм смотрела?

— Конечно!

Последующие несколько минут мы увлеченно обсуждали с Паком перипетии сюжета кинофильма. Зеленый тоже уважал постапокалипсис и щедро делился со мной своим видением ситуации.

— Все просто — подрезать сухожилия, чтоб обездвижить, и одним ударом снести голову!

— Нет, — возражала я. — Главное, разрушить нервные центры и не дать себя укусить!

Я толкнула какую-то дверь, и мы вышли в другой коридор — ледяной и охраняемый демонической стражей.

— Они и так не особо скоростные…

Знакомый охранник едва заметно мне улыбнулся, я кивнула в ответ.

— Пак, мы вообще в правильную сторону идем?

Размякший было нюхач встрепенулся:

— А куда мы направляемся?

— Разумеется, к работодателю, убеждать его в нашей незаменимости. Вакансия еще открыта, и мы ее получим! Ты что, хочешь проиграть какой-то подозрительной итальянке только потому, что она успела поговорить с Господином Зимы первой?

Пикси прислушался к себе:

— Нет.

— Тогда вперед! Дорогу показывай.

— Слушаюсь, госпожа! — Воодушевленный малыш вспорхнул с моего плеча и полетел вперед. — За мной!

Вот что значит правильная мотивация персонала. В этот момент я собой гордилась.

У двустворчатых, украшенных богатой серебристой ковкой дверей вышла заминка. Наше победоносное шествие было остановлено наконечниками алебард.

— Кто? — низкими голосами вопросили нас великаны, охранявшие вход.

— Леди Сирин к Господину Зимы, — дрожащим голоском объяснил Пак и спрятался за мою спину.

У меня шумело в голове от ужаса. Никакой знакомой фобии для данной ситуации я вспомнить не смогла и лихорадочно придумывала, как можно классифицировать боязнь снежных исполинов, равнодушно разглядывающих меня, жалкую и маленькую, с высоты своего роста.

— Питомец останется здесь, — наконец решил правый. — С животными нельзя.

Я не успела обидеться на «животное», потому что левый поднял алебарду и дружелюбно сообщил:

— Леди Сирин может пройти.

Я повернула голову к плечу. Пикси дрожал от гнева.

— Иди. Я сам тут разберусь.

— Но…

— Не медли!

Створки подались с мелодичным хрустальным звоном, как будто открылась старинная музыкальная шкатулка.

— Кстати, в некоторых культурах слово «животное» является страшным ругательством, — задумчиво сообщила я в пространство и осторожно ступила на порог.

Едва слышное фырканье подсказало мне, что тот, кому надо, мою тираду услышал и принял к сведению. И информация моя этому «кому надо» лишней не показалась.

Помещение, в которое я уверенно вошла, более всего походило на игровую комнату. У стен большого зала теснились рыцарские доспехи, ростовые куклы на каркасах, карусельные деревянные лошадки с облупившейся краской, конфетные автоматы с разноцветной начинкой. И сладости, горы сладостей, наваленных у стен. Я обвела испуганным взглядом эту мечту избалованного ребенка. В двух шагах от меня мраморная гладь пола заканчивалась, центр помещения устилал снежно-белый ворсистый ковер. На нем, опершись локтем о подушку, сидел черноволосый бледный мальчишка, лет десяти на вид. Перед пацаном стояла доска, похожая на шахматную, с крошечными фигурками. И все его внимание было обращено туда. «У Господина Зимы есть ребенок? — подумала я. — Бедняжка!» Для сына такого великого папаши мальчишка был одет слишком невзрачно. Как малолетний беспризорник, честное слово. Грубой вязки свитер с высокой горловиной протерт на локтях, фланелевые брюки коротковаты, а обуви у этого «Фейского Гавроша» вообще не было. Шерстяные носки с широким паголенком пытались ее заменить без особого успеха.

Я уже открыла рот для вопроса о местопребывании нерадивого родителя, когда фигурки на доске пришли в движение сами по себе.

— Ах ты…! — звонко вскрикнул мальчишка. — Твою… через… на…!

Я покраснела. Да, арго мы изучали профессионально, да, меня очень трудно смутить бранью. Но если бы какой-нибудь Жанкин третьеклассник загнул в моем присутствии нечто подобное…

— У меня пикси за дверью ждет, — строго проговорила я. — Не боишься, что я его твои словесные конструкции послушать вызову?

Юный сквернослов поднял на меня взгляд. Юный? Ага, как же! Мне давно пора привыкнуть, что в этом волшебном мире все не такое, каким кажется на первый взгляд. В светло-серых глазах существа, что сидело передо мной, зачем-то натянув личину безобидного ребенка, я прочла и его бесконечную жизнь, и свою скорую и нелепую смерть.

— Вот потому я маленький народец к себе и не подпускаю. — Ломкий мальчишеский голос нисколько не соответствовал равнодушному туманному выражению глаз. — С годами, знаешь ли, все мы склонны прощать себе плохие привычки.

Я сглотнула и низко поклонилась.

— Извините, сир. Меня никто не предупредил, как выглядит Господин Зимы.

Он шкодливо улыбнулся, хотя взгляд его так и остался ледяным.

— А никто и не сможет. Мне давно надоели досужие сплетни, и я наложил на всех подданных магические ограничения.

Я подумала, что мой энский начальник Олег Николаевич дорого дал бы за подобную возможность, чтобы подчиненные в курилке его светлое имя не трепали. Особенно на следующий день после корпоратива, или когда начальственная супруга со своего благоверного стружку профилактически снимает при всем честном народе, или…