Глупо было надеяться, что отец переменится ко мне по щелчку пальцев. Что как в сказке, достаточно объятий, чтобы растопить его сердце.

В последний раз перед выходом взглянула на себя в зеркало: в глазах блестели непролитые слезы.

Как только вошел в зал для фуршетов отеля ”President Hotel”, где проходил благотворительный бал, сразу понял, что это будет наискучнейший вечером в моей жизни: сборище чванливых снобов.

Остановил проплывающую мимо официантку, ловко жонглирующую подносом с бокалами, наполненными, несомненно, самым дорогим шампанским, что нашелся в городе.

— Благодарю, — улыбнулся девушке и пригубил из бокала, окидывая взглядом присутствующих.

Считается, что подобные мероприятия призваны помогать нуждающимся, но на деле всем плевать. Никого здесь не волновало чужое благополучие: люди пришли показать себя и завязать полезные знакомства. Точно как Макс. Он даже не погнушался вовлечь в это беременную жену. Правда Лиля, кажется была не против: никогда прежде не посещала такие места и пребывала в детском восторге.

— Словно в другой век перенеслась, — с восхищением рассматривала стилизованный под псевдобарокко интерьер зала и ряженых под королевских особ высокомерных дамочек, — времена благородных дам и отважных рыцарей.

Я же смотрел на всех, как на врагов, готовых в любой момент вонзить нож в спину:

— Не дай себя обмануть: за красивой маской они скрывают хищный оскал.

— Ты преувеличиваешь, — не восприняла меня всерьез, оставаясь все так же очарованной волшебной атмосферой.

— Все без исключения? — с усмешкой поинтересовался Макс, с нежностью укладывая ладонь жены себе на локоть и накрывая ее своей.

— Естественно, кроме твоей обворожительной жены, — расценил его вопрос попыткой добиться комплемента Лиле.

— О, спасибо, Денис, — небольшой румянец залил ее щеки, а глаза вспыхнули искренней симпатией. — Но думаю, Максим имел в виду Арину, — устремила взгляд за мою спину.

Пока чета Орловых глумилась надо мной, отпуская детские шуточки, я обернулся в поисках Арины. Мир будто погрузился в космическую тишину, когда я наконец увидел ее.

Прекрасный черный лебедь в помпезном золотом блеске барокко. Холодная, скорбная красота в утопающем в улыбках и веселье зале.

Я осушил залпом бокал и двинулся к ней навстречу, попутно сделав рокировку на очередном “проплывающем” мимо подносе. Мне нужен был допинг, поскольку я испытывал поистине благоговейный восторг перед этой женщиной.

Как только она заметила меня, улыбнулся. Но наткнулся на глыбу льда: невозмутимо она поправила складки платья и с важным видом дожидалась меня. Будто это аудиенция у самой королевы.

— Вам пришелся по вкусу Шато Мутон-Ротшильд урожая 1973 года? — уколола, бросая взгляд на бокал в моей руке. Прекрасно знала, что я не разбираюсь в разновидностях этой кислятины.

— Услада для моих вкусовых рецепторов, — пафосно излагал, изображая из себя чопорного сомелье.

— Рада угодить вам, Денис Юрьевич, — собиралась тактично откланяться, но в последний момент я поймал ее руку.

Медленно поглаживая большим пальцем по запястью, шепнул:

— Ты сегодня восхитительно выглядишь. Впрочем, как всегда.

Арина вспыхнула и в испуге уставилась на меня:

— Пожалуйста, веди себя прилично, — бросила короткий взгляд куда-то в сторону. Кто-то не обрадуется, если заметит наше близкое общение? Кого она так боится? Неужели Антошка-нос-картошкой здесь?

— Вести себя прилично должен я? — напомнил своей ледяной королеве, что именно она инициатор всего “неприличного” между нами.

Приблизился практически вплотную, намеренно дразня и провоцируя. На мгновение она прикрыла глаза, глубоко вдыхая.

— Скажем так, — опустила ладонь мне на грудь, тактично отстраняя, — встречаясь, мы странным образом попадаем в компрометирующие ситуации.

— Не все ли равно, что подумают другие? — накрыл ее ладонь своей, успокаивающе поглаживая кончиками пальцев.

Ее близость отзывалась во мне целой бурей. Но я прекрасно понимал: то, что она позволяла в стенах моей квартиры, просто недопустимо на светском приеме.

— Не все равно, — высвободила руку. — Мне не нужны проблемы.

Неприятно задели ее слова: вовсе не я источник ее проблем. Но больше меня тревожило ее поведение: холодная, отстраненная. Где моя хрупкая и трогательная Рин?

— Все хорошо? — снова попытался взять ее за руку. — Сама на себя не похожа. Боишься чего-то?

Она опустила напряженные плечи, сжимая мои пальцы в ответ.

— Этот вечер важен. Все должно быть безупречно.

Она наконец перевоплотилась в любимую мной Арину. Я запнулся на этой мысли, задумываясь с чего вдруг использовал этот ненавистный оборот. Я влюблен? Ни в коем разе. Но утсремленный на меня взгляд серых глаз, словно подернутых дымкой, заставлял сердце биться чаще. Хотелось коснуться ее по-настоящему, вдохнуть аромат.

Кто-то из гостей позвал ее, отнимая у меня.

— Мне нужно идти. Еще увидимся.

Она удалялась, вновь становясь недосягаемой. Той, что никогда не опустится до секса на кухонном острове в перерыве между поеданием крылышек и просмотром сериала от нетфликс. Сейчас она была одной из тех, что приемлют только шелковые простыни и набор из двенадцати приборов к ужину. Я смотрел вслед, любуясь ее лебединой шеей и обнаженной спиной, и гадал, где она настоящая.

— Меня от тебя тошнит, — раздалось рядом.

Ненароком я решил, что это обращено ко мне, но возникшая рядом чета Орловых развеяла сомнения. Постепенно из очаровательной влюбленной пары постепенно превращалась в противных женатиков

— Прости? — пришел в недоумение и Макс.

— Не в том смысле! — оправдывалась Лиля, сообразив, какую глупость сморозила. — Твой парфюм, — сконфуженно подбирала слова, — я обожаю его, но с недавних пор он непереносим.

— Учту на будущее, — понимающе кивнул, принимая как данность все безумные выходки жены.

— Я все-таки отлучусь, — побледнев, объявила она и выскочила из зала.

— Напрасно я втянул ее, — каялся Макс, — нужно было оставить дома.

— Ее бы и там тошнило от тебя, а так хоть развлечется, — едко отметил, сделав еще пару глотков кислятины не помню какого года. Неудивительно, что оно такое отвратное — ему триста лет в обед. Очевидно, что давно испортилось.

— Меня начинает тошнить от твоего остроумия, — отнял у меня бокал, и тот “упорхнул” на очередном подносе. — Я понимаю, тебе невыносимо скучно, но не смей напиваться. Нас ждет встреча с Азарьевым.

За последнее время я так часто слышал это имя, что оно вызывало одно лишь раздражение. Носились с этим фанфароном, как с писанной торбой. Он отчуждал от себя одним только фактом, что не был хорошим отцом для Рин.

— Ты уверен, что хочешь вести с ним дела?

— Уверен, — нахмурился Макс. — Если веский аргумент не переубедит меня. Есть что рассказать?

Моя личная неприязнь не веская причина.

— Нет.

Свет чуть приглушили, оставляя ярко освещенным центр зала, внезапно опустевшим. Лишь какой-то разодетый франт то ли в смокинге, то ли во фраке — черт его разберет! — начал пафосно вещать в микрофон, пока не объявил:

— Бал объявляю открытым!

Индюк исчез, уступая место парам: мужчины галантно вели дам под руку, выстраиваясь в ряд, точно на детском утреннике. Я собирался отметить этот момент и вдоволь посмеяться, пока среди собравшихся не натолкнулся на своего прекрасного черного лебедя.

— Что за представление? — скептически наблюдал за возней в зале.

— По традиции вечер открывается вальсом, — пояснила подоспевшая Лиля. — Арина одна из участниц.

Выверенные отточенные движения, точно у профессиональной спортсменки. Королевская осанка, четкие линии и, легкость и плавность движений и безупречная актерская игра.

Я завидовал олуху, которому повезло на этот вечер стать ее партнером. Ревностно наблюдал, как его ручонки ложатся на ее обнаженную спину, сжимают ладонь, змеёй обвиваются вокруг тонкой талии. В тот момент он был ее мужчиной, вел ее в танце и во всеуслышание объявлял своей. А она была податливой — полностью доверяла партнеру. Не то что мне. И я не мог осуждать ее за это: я всегда лгу и притворяюсь. Мне веры нет.