К и т л а р у. Ваш адрес? Где вы живете?

Ч о р е й. В Салонте?

Г о л о с  и з  з а л а. Эту сцену мы уже видели.

В зале шикают.

К и т л а р у. В Бухаресте.

Ч о р е й. У свояченицы. Улица Кэлэрэш, девять.

К и т л а р у. У вас есть телефон?

Ч о р е й. Нет.

К и т л а р у. Тогда зайдите еще раз, в четверг, в это же время.

Ч о р е й  уходит.

Следующий… Следующий.

Входит разряженная  Н и к у л и н а  Г о л о г а н — Джина, исполнительница роли Отилии.

Товарищ?

Н и к у л и н а. Никулина Гологан.

К и т л а р у. Садитесь, пожалуйста. Слушаю вас.

Н и к у л и н а. Я, товарищ редактор, пришла к вам с жалобой на вашу газету. Вы поместили против меня статью.

К и т л а р у. Против вас?

Н и к у л и н а. Да. Она у меня с собой. (Разворачивает газету.) Вот, рубрика «Нам пишут читатели», статья «Скандал в доме». Все в ней — ложь и клевета, или, как сейчас говорят, инсинуации. Вы пишете, будто в моей квартире на шестом этаже всю ночь гуляют, магнитофон орет и весь дом будит, а я вовсе даже в десять спать ложусь — так мне врач прописал, о чем у меня даже справка есть. Можете проверить. (Кладет справку на стол.)

К и т л а р у. Я вам верю.

Н и к у л и н а. А скандалит моя соседка, Динка Маргарита, которая не работает по причине отсутствия кругозора, а сейчас хоть и поступила на временную работу диспетчером, так это по блату, о чем и на профсоюзном собрании говорили. Ее заклеймили как тунеядку. Вот выписка из протокола — можете посмотреть. (Кладет на стол.)

К и т л а р у. Не надо.

Н и к у л и н а. А что касается скандала, о котором написано в газете, будто он имел место четвертого сентября вечером, — тут уж никакого соответствия! Потому что было это в пять утра, когда вернулся мой муж из командировки, а я в спальне была.

К и т л а р у. Ну и что, это ваше право.

Н и к у л и н а. Да. Но я была не одна! А со знакомым интеллектуалом, мы с ним литературу обсуждали, а мой муж дверь взломал и стал грозить, что подожжет дом, хотя он не имеет никакого полного права, потому что это моя жилплощадь, а не его. Когда он перебрался в Бухарест, у него и прописки-то не было… Потому что он жил в Лугоже{38} и работал на фабрике «Арома»…

К и т л а р у. Сигареты?

Н и к у л и н а. Да нет! Томатный сок в бутылках. Потрясающий. Идет на экспорт. Хотите я вам принесу попробовать? Или не уважаете?

К и т л а р у. Не уважаю.

Н и к у л и н а. Так вот. Столковались они, значит, с соседкой, между ними давно уже шуры-муры, вот она и дала ему телеграмму, чтобы он в среду приехал. Обычно-то он в субботу возвращается. И все это — чтобы отнять у меня жилплощадь, о чем у меня есть доказательства и документы — вот, можете убедиться. (Кладет их на стол.)

К и т л а р у. Не надо.

Н и к у л и н а. Что же касается драки, так ее и вовсе не было, потому как увидел интеллектуал, какая заварушка получается, вышел из комнаты и сказал «Куки, дорогая, я не выношу скандалов» — и ушел через черный ход.

К и т л а р у. И больше не пришел?

Н и к у л и н а. Как же он мог прийти, если ему ключицу сломали? Так что напишите статью в газете, которая восстановит факты и осудит тех, кто нарушает покой трудящихся, чтобы отнять у них жилплощадь, которую, сами знаете, не так легко получить… Статья завтра появится?

К и т л а р у. Завтра нет, но непременно появится.

Н и к у л и н а. Когда?

К и т л а р у. Когда и у нас будет площадь.

Н и к у л и н а. Боже мой, и у вас проблема площади!

К и т л а р у. Конечно.

Н и к у л и н а. Ну, это уж ваше дело. Я не вмешиваюсь, не люблю влезать в чужую жизнь… А товарищ Бэженару где работает?

К и т л а р у. Этажом выше.

Н и к у л и н а (собирая бумаги). Так что я вас не буду задерживать, вижу, вы заняты… Успеха в труде! (Собирается уйти, вдруг вспомнила.) Да! Про ключицу, пожалуйста, не пишите, между нами говоря, хоть мой друг — интеллектуал, а и он двинул. Привет, товарищи! (Уходит.)

Пауза. Китлару и Паскалиде работают.

К и т л а р у. Паскалиде, ты что делаешь? Пишешь?

П а с к а л и д е. Пишу.

К и т л а р у. Ну и получается?

П а с к а л и д е. Да где там.

К и т л а р у. Знаешь, а мне не хочется уходить. Обидно как-то.

П а с к а л и д е. Ну, сделай что-нибудь.

К и т л а р у. Что?

П а с к а л и д е. Возмутись! У тебя же незапятнанное прошлое.

К и т л а р у (иронично, с оттенком грусти). В том-то и беда. У меня чистое прошлое, у меня светлое будущее, у меня только нет настоящего.

Паскалиде встает, включает радио. Звучит музыка, по усмотрению режиссера, не громкая и не слишком джазовая.

Мне жаль расставаться с газетой, с людьми. Я привык к тебе, Паскалиде. Мне будет не хватать тебя.

В этот момент радио передает: «Сегодня утром возвратился из Варшавы министр по делам печати товарищ Йон Пэскэлою. В аэропорту Отопень {39} его встречали…»

П а с к а л и д е (выключает радио). «Мне будет не хватать тебя!» Велика важность! Тебе будет не хватать Паскалиде… Другого, поприличнее друга ты не мог найти? Был бы ты хоть другом Пэскэлою.

К и т л а р у. Чьим?

П а с к а л и д е. Пэскэлою. Чтобы ты мог громко заявить: «Сегодня вечером я ужинаю в «Атэне-Паласе»{40} с моим другом Пэскэлою». — С кем? — «С Пэскэлою». И чтобы однажды, когда твои дела будут из рук вон плохи, здесь раздался телефонный звонок. Простой звонок. «Товарищ Пэскэлою просит товарища Китлару». Простой звонок… Ты знаешь, дружище, как через века будут писать о предыстории и истории нашей планеты? Был каменный век, бронзовый век, век железа и век телефонов…

Б э ж е н а р у (входя, замогильным голосом). Китлару, тебя ждет шеф…

П а с к а л и д е. Если меня будут спрашивать, я в отделе проверки. (Выходит.)

К и т л а р у (зрителям). Меня ждет шеф! Пробил мой час… Последний час… Любой час ранит, последний убивает. Кто это сказал? Не помню. Забыл. (Уходит.)

Медленно поднимается внутренний занавес. В своем кабинете  К р и с т и н о ю  снимает телефонную трубку, одновременно читает, вернее, просматривает машинописный текст.

К р и с т и н о ю. Да… Да… Да…

Прежде чем он произносит последнее слово, звонит второй телефон.

(Вешает трубку, отвечает по второму телефону.) Разумеется. (Продолжает читать рукопись.)

Звонит третий телефон.

(Снимает трубку.) Исключено! (Кладет трубку.)

Входит  К и т л а р у.

(Застыл в задумчивости. Наконец он «заметил» Китлару, что-то пробормотал.) Пожалуйста, Китлару. Садитесь.

Китлару подходит к столу.

Я вас вызвал вот по какому поводу…

Входит  с е к р е т а р ш а.

Попросите ко мне Бэженару!