Г е о р г е. Может, я подожду в холле.
В и к т о р. Это было бы явлением, достойным осуждения.
Г е о р г е. Пусть так. (Выходит.)
Входит возбужденный П е т р е, держа в руке газету.
П е т р е. А где Георге? Где этот тип, господа хорошие, который все надрывался про офсайд? Где он? Я хочу показать ему «Ромыния либерэ»! Показать ему, что пишет центральная пресса!
О ф и ц и а н т. Клянусь честью, пресса пишет, что это был бесспорный гол.
П е т р е. Куда же девался этот тип? Возьму его за шиворот и ткну носом в газету! Пусть не растаскивает мои голы, я их по́том зарабатываю.
В и к т о р. А не дурацким ударом с носка.
П е т р е. Не так ли? Разве нынче забьешь гол с носка?
Э м и л и я. Хватит, Петре. К черту этот твой гол!
П е т р е. Разве товарищ генеральный директор посылает к черту свое министерство? А мое министерство — это мой гол в Дании. И никто у меня его не отнимет, слышите, никто!
О ф и ц и а н т. Кто же может отнять гол, да еще такой редкостный гол. Пушечный удар с поворота без подготовки. Ей-богу, редкостный гол.
В и к т о р. Вы его забили, и довольно, чего вам еще надо?
П е т р е. Но разве вы не видите, что…
В и к т о р. Георге ушел, хватит, чего вы еще хотите?
П е т р е. Нарочно ушел, знаю я его.
О ф и ц и а н т. Такие вещи случаются, слово чести, случаются! Э-ге, сколько клиентов норовит уйти, не расплатившись по счету!..
П е т р е (ворчливо). Сидя в Совате, разглядеть офсайд в Дании, это надо же!
В и к т о р. Все приготовились? Бокалы наполнены?
В а с и л е. (с готовностью). До краев.
И л я н а. Ну что ж, выпьем! Последний бокал. А потом — последний танец. Следующий — через десять лет. Ваше здоровье!
Гонг.
22
В холле. Слышно, как подъехала машина. П у й к а и Г е о р г е вздрагивают, направляются к двери. Входит И о н. Пуйка облегченно вздыхает. Георге опускается в кресло.
И о н (закуривает сигарету). Почему ты ничего не спрашиваешь?
Пуйка пожимает плечами.
Ты впервые меня ни о чем не спрашиваешь.
Пуйка снова слегка пожимает плечами.
Скажи хоть что-нибудь.
П у й к а. Как тебе нравится сигарета… первая после стольких лет?
И о н. Не знаю. Я даже вкуса ее не чувствую.
П у й к а. Хочешь, пойдем туда?
И о н. Давай. Вероятно, это последний танец.
Слышен шум мотора. Георге вздрагивает. Машина проезжает мимо. И о н и П у й к а выходят.
Гонг.
23
В зале.
Э м и л и я. Вал, когда ты побреешься, сфотографируешься, пожалуйста, пришли мне карточку. Хорошо?
В а л е н т и н. Почему ты хочешь, чтобы я сбрил бороду?
Э м и л и я. Мне кажется, она тебе больше не нужна.
В а л е н т и н. А зачем тебе моя фотография?
Э м и л и я. Кто его знает зачем!.. Так просто.
С бокалом в руке входит И л я н а.
И л я н а. Знаете, Вал, я только с вами не чокалась.
В а л е н т и н. А зачем вам со мной чокаться?
И л я н а. Без особой причины. Потому, что я уже чокалась со всеми.
В а л е н т и н. Ну тогда давайте. (Чокается.) Ваше здоровье!
И л я н а. Василе!
Входит В а с и л е. Тоже с бокалом в руке.
И ты не чокался с Валом.
В а с и л е. Я не решался. Он единственный, кто написал обо мне. Десять лет тому назад, в газете, правда в нижнем уголке полосы, но все-таки процитировал четыре строчки. Единственные мои строчки, которые были когда-либо процитированы.
В а л е н т и н (ворчливо). И этой рукой ты тогда голосовал?
В а с и л е (неожиданно трезво). А ты этой рукой написал, что я гениален?
Гонг.
24
В холле Г е о р г е, один, прислушивается к шуму моторов. Машины проезжают мимо.
Гонг.
25
В зале для танцев. Танго закончено. П а р ы, обнявшись, замерли. Потом все сближаются в тесную группу. Никто не произносит ни слова.
Гонг.
26
Центральный зал. Утро. Стулья перевернуты. О ф и ц и а н т убирает помещение. За портьерой обнаруживает букет подмаренников. Берет его, осматривает и выкидывает в ведро.
З а н а в е с.
Марин Сореску
ЛОНО {72}
Пьеса в трех действиях
Перевод К. Ковальджи и Л. Беринского
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Ирина.
Дед.
Тетушка Аника.
Кума Иоана.
Титу Поантэ.
Сильвика.
Первая маска.
Вторая маска.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Вихрь. В полумгле д в е б е с ф о р м е н н ы е ф и г у р ы что-то бормочут. Шепчут монотонно, нараспев, в лад рокоту дождя — неизменному, проклятому.
Т е т к а А н и к а и к у м а И о а н а. Дождь перестал, дождь перестал, дождь перестал.
Т е т к а А н и к а (шепча заклинания над большой куклой из необожженной глины, перевязанной за шею веревкой с многими узлами).
Слово в полет —
Пусть взойдет,
Пока ночь не придет!
Пена коня толченого,
Пена коня нетолченого,
Грузно,
Грузло,
Русло,
Гузно…
К у м а И о а н а (над такой же куклой, вяжет узлы на конопляной веревке).
Дождь завяжу,
Где — не скажу,
Вот узелок,
Вдоль — поперек,
Наискосок.
(Другим голосом.)
Сгинь долой,
Связанный бечевой,
Брошенный на чулан
Да в траву-бурьян,
Залетным птицам,
Голодным волчицам,
Да в лес густой
С глаз долой.
Т е т к а А н и к а. Смотри не сбейся.
К у м а И о а н а (продолжая).
Не для сказу,
Не для сглазу,
Оговору,
Приговору
О ту пору…
Т е т к а А н и к а. Сбилась! (Подхватывая заклинание.)
В лисью нору,
Лысу гору,
Как устанет-перестанет,
Как нагрянул — так отпрянет.
К у м а И о а н а. Чур, куда тебя?
