С т о я н. Ленин был один…

Д у м а. Неправда! Его сила в том, что он не был один! Действительно, в определенные моменты истории власть сосредоточена в руках немногих… Такова объективная необходимость… историческая, следовательно, диалектическая, а следовательно, преходящая! Ну а потом… некоторые… сочли очень удобным считать себя единственными хранителями истины. Народ надо лишь информировать о принятых решениях… А принимать их — тем, на чьи плечи легла вся тяжесть восстановления страны, совсем не обязательно…

С т о я н. Да это у тебя просто идея-фикс. Вспомни-ка, какой скандал ты мне закатил однажды в период национализации. Мы тогда заперли наших активистов в кабинете, чтобы не разболтали раньше времени, что их хотят назначить директорами фабрик… А ты давай возмущаться: доверяем-де людям тысячи рабочих рук, миллиарды лей, а поверить, что они не сороки какие-то, не можем… Та же самая идея-фикс.

Д у м а. Фикс не фикс, только и сегодня я точно так думаю. Вот Ману, например, считает меня идеалистом… (Смеется.) Нет, не в смысле философской концепции. До этого я еще не докатился.

С т о я н. Кстати, какие у тебя с ним отношения?

Д у м а. Ману — вполне приличный сержант, который в один прекрасный день проснулся офицером. И еще: он убежден в своей непогрешимости.

С т о я н. Модное словечко…

Д у м а. Могу сказать по-другому. Он считает, что его заслуги делают его личностью неприкосновенной, никто не имеет права возразить ему… Но те, кто взвалил на свои плечи всю тяжесть возрождения новой Румынии… считают своим правом знать правду и высказывать правду. А те, кто этого не понимает, не могут занимать руководящие должности… к сожалению, мы об этом подчас забываем… Помнишь, ты любил говорить: «Не пробуй бороться с курением, если у тебя папироса в зубах»…

С т о я н. Смотри-ка — не забыл?

Д у м а. Как видишь. Отлично сказано. И хватит о глобальных жизненных проблемах… И я и ты думаем о них… Мучаемся… Ищем… Бьемся головой о стенку… Да и маленьких проблем — великое множество… Вот тебе пример: сегодня на заседании бюро среди прочих мы обсуждали проблемы общественного транспорта… И вдруг я задумался… когда я последний раз пользовался… трамваем. Году этак в пятидесятом, пятьдесят первом… А очереди? Разве наши жены знают, что такое очереди… Может, потому нас так раздражают жалобы тех, кому еще приходится выстаивать в очереди…

С т о я н (думает о другом). Да-а-а…

Д у м а (серьезно). Знаешь, что сказал Сен-Жюст{100}?

С т о я н (устало). А это еще кто?

Д у м а. Французский революционер… «Идея счастья нова для Европы»… И для нас тоже… Люди открывают ее с жадностью. Это самое дорогое для них в мире, который сдвинулся с места в поисках самого себя… Человечество ощущает себя способным реализовать наконец синтез: власть — правда — счастье… Ну все! Достаточно! У меня голова раскалывается от всех этих мыслей… (Замолчал. После паузы.) Ты был у доктора?

С т о я н. Был. Старик Вайсман ни капельки не изменился, разве что стал еще больше похож на сердитого слона.

Д у м а. Ну и?

Стоян молчит. Смотрит ему в глаза.

(Очень тихо.) Я знал, он позвонил мне…

С т о я н. И такое бывает. (Глухо.) Самая большая несправедливость. Молчи. Не давай советов.

Д у м а. Тебе страшно?

С т о я н. Да…

Пауза.

И досадно. Ужасно досадно… Мне кажется, только теперь я понял наконец, как должно было…

Пауза.

Перед моим приездом сюда… Марта написала: «Мне страшно, Павел, и очень досадно… Но не беспокойся, об этом никто не узнает».

Пауза.

Как дела у Павла-младшего?

Д у м а. Здоровый вымахал — косая сажень в плечах. И патлы отпустил. Иногда он бывает настолько мил, что разрешает мне влепить ему оплеуху чисто воспитательного характера. В институт поступил.

С т о я н. Так пусть живет у меня.

Д у м а. Нет уж — в общежитии! А то ты его совсем испортишь.

С т о я н. Но это ведь ненадолго… Поздно-то как… Я бы хотел тебя кое о чем попросить.

Д у м а. Говори, Павел.

С т о я н. Когда… придет время… я бы попросил тебя…

Д у м а. Я приеду, Павел.

С т о я н. Я провожу тебя немного.

Выходят во двор.

Ворота эти… Не сносите их… Они очень красивы… А теперь иди… (Застенчиво протягивает руку к седым вискам Думы.) Иди… малыш… Поздно… (Пожимает плечами.) Так уж случилось…

Д у м а (очень тихо). Завтра утром я за тобой заеду… Знаешь, как будут рады тебе люди.

С т о я н (едва слышно). Правда?

Д у м а  уходит. Стоян стоит в освещенном проеме двери. М а р т а  подходит сзади.

Появляется  Й о н.

Й о н. Имею честь пожелать вам доброго здоровья!.. Вы меня не помните?

С т о я н (грустно, после того как попытался вспомнить). Извините, нет… Постарел я.

Й о н. Тут уж ничего не поделаешь. От старости да от смерти никому не уйти. Я — председатель кооператива из Дорны. Да вы знаете, не можете не знать… Один из самых упрямых людей на свете…

С т о я н (страшно смущенно, впервые, пожалуй, растерялся по-настоящему). Я очень рад… я рад…

Й о н. Я вас сразу признал, товарищ Стоян, потому как господь бог, — извините, но так говорят, — так вот, господь бог то ли благословил меня, то ли проклял, дав мне память. Вот захотелось мне руку вам пожать, поблагодарить вас, несмотря ни на что.

С т о я н (совсем потерянно). За что… товарищ?

Й о н. Меня зовут Йон. Йон Йон. Вроде Йон в квадрате. Я хотел вас поблагодарить не за то, что я все-таки стал председателем, нет… (Смеется.) Стать-то куда легче, нежели остаться… а многие считают, что… (Жест, означающий, мол, ему доподлинно известно, что многие считают, будто хорошо быть председателем.) Но мы-то с вами хорошо знаем, что совсем не сладко отвечать за что-то. Или, как теперь в газетах пишут, «нести ответственность»… Как поживаете, товарищ Стоян?

С т о я н (сдержанно). А вы? На открытие приехали?

Й о н (непринужденно). Я приехал из-за сына, он у меня на стройке работает. Дали ему орден и медаль, так он напился на радостях, скандал учинил. Вот я и приехал — чтобы в чувство его привести.

Стоян стоит с отсутствующим взглядом.

Й о н (заметив это). Ну я пошел. Вам к завтрему, наверно, подготовиться надо. Хорошо размышлять вечером, при свете звезд. Всего доброго, товарищ Стоян. Встретимся завтра на трибуне. Похлопаем, поговорим, если, конечно, вам захочется… (Уходит.)

М а р т а. Пойдем в дом, а то поздно…

С т о я н (кротко). Иди ты… еще очень рано.

З а н а в е с.

СОБАКА ДИОГЕН {101}

Перевод И. Шматкова

Ксениад.

Пасифон.

Аристодем.

Аристипп.

Гость.

Кифаред.

Диоген.

Женщина.

Старик.

Первый прислужник.

Второй прислужник.

Гиппархия.

Горожанин.

Платон.

Кратес.

Юноша.

Метрокл.

Стражник.

Отец.

Раб.

Александр Великий.