В т о р о й  р е ж и с с е р. Так что же нести — гладиолусы или гвоздики?

Т у ц и. Внимание, тишина в студии, начинаем запись.

В т о р о й  р е ж и с с е р. Так гладиолусы или гвоздики?

В е д у щ и й (ведущей). Скажи ему, дорогая, что ты хочешь: гладиолусы или гвоздики?

В е д у щ а я. А что я должна делать с этими гладиолусами?

В е д у щ и й. Я тебе их предложу. Я тебе их подарю. Я тебе их вручу…

В е д у щ а я. Зачем?

В е д у щ и й. Так принято.

В е д у щ а я. А я что должна с ними делать?

В е д у щ и й. Ты их возьмешь, понюхаешь, воскликнешь: «Ах! Ох! Ну зачем же?» А потом вернешь в бутафорский цех, потому что они не заложены в смету.

В е д у щ а я. Не вздумай совать мне бутафорские гладиолусы! Знаки внимания из поролона можешь оказывать своей Пенелопе{130}.

В е д у щ и й. Я запрещаю тебе произносить ее имя.

В е д у щ а я. Кто ты такой, чтобы запрещать?

В е д у щ и й. Не выводи меня из терпения!

В т о р о й  р е ж и с с е р. Так что же, наконец, — гладиолусы или гвоздики?

В е д у щ и й. Принесите ятаган! Мушкет! Секиру! Принесите, наконец, гаубицу! Бронетранспортер!

В е д у щ а я. Шут!

В е д у щ и й. Амазонка!

Свет внезапно гаснет и вновь зажигается. Та же студия. Горит табло: «Тише! Идет передача». Д в о е  лицом к лицу.

В е д у щ и й (приветливо, чрезвычайно приветливо). Прежде всего я должен поблагодарить вас за то, что вы любезно согласились принять участие в нашей передаче. Для меня высокая честь — вести с вами сегодняшний «Воскресный калейдоскоп». Вы неутомимо сражались за равноправие женщины…

В е д у щ а я. О равноправии можно говорить много.

В е д у щ и й. Во-первых, надо сказать — правда, Вы уже об этом упоминали, — но не грех и повторить: на сегодняшний день положение изменилось. У нас много мужественных, абсолютно равноправных женщин, хотя если бы мне позволили выразить собственное мнение, я осмелился бы утверждать, что существует… существует некоторая опасность излишнего равноправия, не всегда верно понятого… в смысле… в смысле…

В е д у щ а я. В том смысле, что все народы должны быть равноправны. Только: одни — больше, другие — меньше.

В е д у щ и й. Вы — женщины — еще не составляете народ. Абсолютное равенство в этом вопросе, и вы обязаны это признать, исключено, поскольку сама биология… само естество… сам соматический тип…

В е д у щ а я (внезапно). Вы заглядывали в словарь Ларусса{131}?

В е д у щ и й. Заглядывал. Я дошел до слова «вертихвостка». Я бы долистал его до слов «ябеда», «язва», «яга», но, сами понимаете, наша сумасшедшая жизнь… Вам известно, что средний возраст на планете составляет шестьдесят восемь лет! У мужчин! У Одиссея. А вы, Пенелопы, живете в среднем семьдесят один год. Без сомнения, этим трем добавочным годам жизни вы обязаны столетнему периоду рабства.

В е д у щ а я. Тысячелетнему!

В е д у щ и й (с профессиональной приветливостью, зрителям). Не правда ли, начало нашей дискуссии положено отличное! «Воскресный калейдоскоп», как всегда, на высоте. Его отличает живой обмен мнениями. Тем более что завтра мы празднуем день наших матерей, сестер, наших Пенелоп и, конечно же, наших уважаемых коллег; поэтому мы решили посвятить сегодняшнюю передачу этому волнующему событию. И помимо традиционного букета… (Встает, вытаскивает букет бутафорских гвоздик и, склонившись в поклоне средневекового рыцаря, вручает ей цветы.)

В е д у щ а я (нюхает и восклицает). Ах! Ох! Ну зачем же…

В е д у щ и й. Итак, сегодня помимо традиционного пожелания «долгих лет жизни»…

Звучит фонограмма «Заздравной песни».

…Мы предлагаем нашим телезрительницам…

В е д у щ а я. …и нашим телезрителям…

В е д у щ и й. …организовать «круглый стол с острыми углами» по поводу книги моей обаятельной коллеги. Книга называется «Вперед! В передовые!» и…

Т у ц и. Стоп! Микшер! Что у нас там с микшером?

Звонит телефон.

Да? А руки? А колени? А шею? А уши? Не ври, Санду, уши ты точно не мыл… Я знаю… Ну как же… Твоя кожа этого не выносит… Да… да… И Африку? Ну почему же невозможно, что такого в этой Африке невозможного? Очень даже можно: озера — синим… горы… коричневым… Сахару? (Категорически.) Сахару — желтым!.. Алло! Видеозапись! Видеозапись! Продолжим со слов: «Вперед! В передовые!» Мотор! Пуск!

В е д у щ и й. Если вы ничего не имеете против, предлагаем вашему вниманию несколько рассказов о наших удивительных современницах, которых мы готовы воспевать…

В е д у щ а я. Хватит! Вы нас достаточно воспевали! Теперь пора и нам…

В е д у щ и й. Нет, нет! Мы вас любим, преклоняемся перед вами. Вспомните произведения великих поэтов. Вспомните Некрасова: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет…»{132} Вспомните героинь из мифологии… нежный образ Пенелопы, которая…

В е д у щ а я. Которая — что?

В е д у щ и й. Которая была, как сказал поэт, «многоразумная старца Икария дочь…»{133}.

В е д у щ а я. Почему?

В е д у щ и й. Потому что целых двадцать лет — не год, не два, не семь, а двадцать! — она оставалась верна Одиссею, любимому мужу, мужчине, который…

В е д у щ а я. Который — что?

В е д у щ и й. …который ушел на войну с Троей. Помните… Киклопы… Гидры… Сирены…

В е д у щ а я. Да! Конечно! Он с сиренами… А она?

В е д у щ и й. Кто — она?

В е д у щ а я. Пенелопа?

В е д у щ и й. Она? Она тоже воевала. В Итаке. Она ткала, ткала с утра до вечера. Весь день, а ночью распускала.

В е д у щ а я. А вы знаете, кто выдумал Пенелопу, эту «многоразумную» женщину?

В е д у щ и й (заученно, как школьник). Пенелопу, как и «Илиаду», выдумал поэт, который не получил за это никакой премии, оставаясь при этом — Гомером…

В е д у щ а я. Нет! Гомер — всего лишь представитель рода! Вашего рода, потому что это вы, мужчины, послали Одиссея на стажировку в Трою. Это вы приказали ему: «Иди и разгроми тиранов!» Одиссей ушел, Пенелопа осталась. Она ждала. Ждала десятилетиями, веками…

В е д у щ и й. Тысячелетиями!

В е д у щ а я. Да, тысячелетиями, потому что вы, вы, вы, мужчины, вынуждаете нас, женщин, ждать. Вы заставляете женщину сбивать масло, а потом удивляетесь, почему у нее получилось масло, а не паровая машина.

В е д у щ и й. А почему не вы изобрели эту машину, а Уатт{134}? Ведь вода закипает при ста градусах и для нас и для вас, вас, вас, женщин. Почему не вы выдумали пенициллин — ведь кусок заплесневелого хлеба найдется в любом хозяйстве. Почему не вы открыли закон земного притяжения — ведь яблоки падают в любом саду? Вы устремляли очи в небо? Но ведь не вы же взошли на костер? Не вы воскликнули: «Eppur si muove!»{135} — «А все-таки она вертится!»

В е д у щ а я. «Eppur si muove!». Так оно и есть. Одиссей вертится. Одиссей путешествует.

В е д у щ и й. Одиссей проливает кровь…

В е д у щ а я. Да, да! Но чтобы вы могли умирать, мы должны были дать вам жизнь. Чтобы вы совершали тысячи великих дел, мы должны делать тысячи мелочей. Изобретатель потеет. Каменщик потеет. Кто-то должен стирать им рубашки.

В е д у щ и й. Но и сегодня кто-то должен их стирать.

В е д у щ а я. Кто?

В е д у щ и й. Кто?

В е д у щ а я. Кто?

В е д у щ и й (Туци). Сними повторы!