Денис кивнула. Они с Филипом проговаривали это сотни раз – как она, задремав под воздействием болеутоляющих таблеток, не заметила, как Гарольд попил воды из смертоносного источника, после чего взялся за нож.

– А где Джози?

– Здесь, – ответил Филип и повел Дуга на кухню.

Несколько мгновений тот молчал, после чего, качая головой, повернулся к рядовому с мешками.

– Заполните форму утилизации!

И, обратившись к Филипу, сказал:

– Прости, Фил. Наша задача – вывезти тела из города и кремировать их как можно скорее. Это массовая кремация, со службой и священником, все как полагается. Мы проводим три службы в день. Денис может присутствовать, если хочет.

– А я?

Несколько мгновений Дуг колебался, после чего с профессиональной точностью движений взял Филипа за запястье и проверил пульс, потом закатил веко на одном глазу и попросил показать язык.

– Увы, нет. Вам повезло. Ты просто не представляешь, насколько вам повезло. Рокко! Вы им все дали?

– Нет еще, сэр, – отозвался рядовой-медик.

– Так дайте, черт побери! – сказал Дуг и отошел в сторону, уступая дорогу рядовому с пластиковым пакетом. Денис не стала тому помогать – возможно, у нее просто не было сил. Дуг же продолжил, обращаясь к Филипу:

– Мне сказали, у нас в городе на двоих жителей полторы пушки. Те, кого не подстрелили, сошли с ума. А те, кто не сошел, почти все подцепили одну из трех или четырех болезней, от каждой из которых можно концы отдать… И мы все это разгребаем…

Рокко протянул Филипу пилюлю и банку. Филип взял.

– Это антибиотик широкого спектра действия, – пояснил Дуг. – На основе пенициллина. Все, что мы смогли достать в необходимых количествах. Это лучше, чем ничего, хотя возможны аллергические реакции. Из-за них он и не был так широко распространен. А в банке – антидот к нервно-паралитическим ядам.

– Нервно-паралитическим? – воскликнула Денис, принимая лекарства из рук Рокко.

– Ну да! Мы так его зовем для большего удобства. Вообще-то это боевой психотомиметик. Бог знает, каким образом он попал в воду. Чтобы причинить урон такого масштаба, понадобилась бы целая тонна или даже больше. Деталей я не знаю, но эксперты из Министерства обороны уже позавчера привезли антидот в необходимых количествах.

Он вздохнул.

– Проблема в том, что в большинстве случаев мы опоздали. Люди, которых вовремя не предупредили, вели себя вполне логично – заливали отравленную воду в ванны, во все емкости, что были у них дома, и все это время ее пили. Сорок восемь часов – и все, никакой надежды на выздоровление!

– Но кто это сделал? – прошептал Филип. – И это что, по всей стране или только у нас?

– Только в Денвере и окрестностях, – ответил Дуг, пожав плечами. – Но могло коснуться и всей страны. Теперь у нас военное положение, строгое нормирование – пока правительство не придумает, что делать.

– Доктор! Вам бы лучше держать язык за зубами! – выпалил вдруг сержант.

– Помолчите! – ответил Дуг. – Ваша дисциплина меня не касается, я гражданский волонтер. Более того, нас всего с дюжину на весь город – врачей, которые способны исполнять свои обязанности. И если бы ваши люди не скрывали правды, мне было бы легче работать. В темноте это делать не так уж и удобно. Вам, я думаю, тоже.

Сержант колебался. Наконец он сказал:

– Когда десятки тысяч чокнутых, причем совершенно неожиданно…

И он развел руками.

– Неожиданно? – переспросил Дуг с плохо скрываемой иронией в голосе и посмотрел через плечо Фила на Рокко и Денис, которые пытались дать таблетку Гарольду – тот не сопротивлялся, но и не участвовал в процессе, словно не человек, а мертвый кролик.

– Фил! – сказал Дуг, неожиданно понизив голос. – Тебе нужно явиться на службу, как и всем, кто служил и находится в резерве. К тому же ты в гораздо лучшей форме, чем большинство солдат, которых я здесь вижу. Правда, для Денис тогда наступят сложные времена.

– Что ты имеешь в виду?

Голова у Филипа все последние дни была как в тумане, и прояснения пока не наступало.

– Понимаешь, у Гарольда не случится никаких изменений в лучшую сторону. В этом мы совершенно уверены – такой возраст. А если тебя с ней не будет… Да, я ведь тебе не сказал…

И, повернувшись к Филипу, он положил ему руку на плечо, словно успокаивал.

– Алан! – проговорил он. – Алан убит!

– О господи! Как?

– Сгорел на складе, вместе с Дороти. Я был там с дознавателями, которые осматривали руины.

Дуг облизал пересохшие губы.

– Мы думаем, что кто-то, у кого были проблемы с фильтрами, связал это с отравлением воды и решил, что во всем виновата компания «Митсуяма». Алан с Дороти вернулись в офис, и какой-то мерзавец бросил туда бутылки с бензином. Там еще и полицейский сгорел. Кстати, кого там, на складе, подстрелили? Кто это был?

– Мак, наладчик, – медленно проговорил Филип. – Кто тебе сказал?

– Пит Годдард. С ним все в порядке, как и с Джинни. Они помогают опознавать и считать погибших.

Значит, выживших немало.

– А что ты хотел сказать про Гарольда? – спросил Филип.

– О да! Денис с ним будет… будет трудно.

– Да уж!

Чертов туман никак не хотел рассеиваться. Соображалось плохо. Ощущение было такое, словно он никак не выйдет из-под наркоза.

– Но им же будут помогать, – сказал он. – И у нас есть кое-какие деньги, а потому…

– Фил! Все не так просто!

С трудом скрывая волнение, он схватил Филипа за руку, насильно заставив того замолчать, после чего тихо проговорил:

– Банки закрыты. Вообще все закрыто. Транспорта нет. Ничего нет, вообще. А Гарольд в таком состоянии…

Он сокрушенно покачал головой.

– Но я видел детей и в худшем состоянии, – возразил Филип. – За ними присматривали люди из организации «Сообщество Земли».

Он вспомнил мальчика с усыхающей ногой, которого встретил давным-давно возле парковки «Города Ангела» в Лос-Анджелесе.

– Или из «Дубль-В». Они тоже помогают родителям с больными детьми.

– Они запрещены.

– Как это?

– Они обе попали в список организаций, занимающихся подрывной деятельностью. Естественно, что их прикрыли на время военного положения. Как и организации по гражданским правам, как и всех левых издателей…

Дуг покачал головой.

– Правда, нам так и не сказали, с кем мы воюем.

– С ними и воюем! – вторгся в разговор сержант. Филип и не подозревал, что он их слушает. – Это самое подлое нападение за всю историю. Дети сходят с ума! Женщины! Все! Лучше быть убитым, чем чокнутым!

Филип медленно кивнул. Дуг внимательно посмотрел на него, потом на Гарольда и Денис, сидящих поодаль, и вновь – на Филипа.

– И все-таки, – негромко сказал он. – Я ничего тебе предлагать не стану.

И отвернулся к Рокко, который протянул ему пачку формуляров.

– Кстати! – он вновь обратился к Филипу. – Как полное имя у Джози и какая у нее дата рождения? Мне нужно приклеить формуляр к ее мешку.

Филип сказал, повторяя слова и цифры, словно автомат. После чего, словно очнувшись, спросил:

– А что ты можешь предложить?

Не оглядываясь на него, Дуг ответил глухим голосом:

– Любой формуляр из набора. Они специализированные. Кто-то умирает от голода, кто-то гибнет в результате несчастного случая, кто-то от тифа. Формуляр и, соответственно, мешок. Но ты ведь ясно дал понять, что это – не для тебя.

– Ты что, убиваешь детей? – спросил он, не веря, что произносит эти слова.

– Нет. Избавляю их от страданий медленного умирания.

Дуг повернулся и посмотрел Филипу в глаза. Во взгляде доктора было нечто, отдаленно напоминающее сочувствие, но Филиппа уже захлестнула волна безразличия.

Наконец Дуг заговорил вновь, на этот раз более мягким тоном.

– Слушай, – сказал он. – Я все равно помогу тебе. Ты пока неспособен думать ясно. Не исключено, что ты все-таки каким-то образом хлебнул субклиническую дозу. Я напишу записку, чтобы тебе дали отсрочку до завтра. Шанс подумать о Денис и Гарольде и каким-то образом их устроить. Но это – единственное, что я могу для вас сделать.