– Нужно как-то связаться с полицией, – сказал наконец Алан. – Можно и не по телефону. Только…

Он молящим взглядом смотрел на стоящих рядом.

– Я же должен был это сделать, верно? – проговорил он.

– Однозначно, – ответил Пит, облизав пересохшие губы. – Если бы не мы его, он бы – нас. Я видел это по его глазам. Господи! Что же с ним случилось? Он никогда и виду не подавал, что ему не нравится мой цвет кожи. С другими это бывало, а с ним – ни разу! И вдруг – такое…

– Дороти! – сказал Алан, не отрывая взгляда от трупа. – Вы можете поехать в город и…

– Нет! – не дослушав, сказала Дороти, с трудом сдерживая дрожь в руках. – Вы не видели, что там творится. Я одна сейчас никуда не поеду. Не рискну.

Филип и Алан обменялись взглядами.

– Нужно посмотреть, что там, – сказал Филип и пошел впереди всех в свой офис, из окон которого открывался вид на город (из окон офиса, где обыкновенно сидел Алан, виднелась лишь высокая черная стена на противоположной стороне улицы). Открыв дверь, он едва сдержал крик ужаса.

За окном виднелись клубы черного дыма, поднимавшегося к серому небу. Ощущалась вонь горящего пластика, резины, дерева, еще бог знает чего. Это даже близко не было похоже на обычный пожар.

И тут же полицейская патрульная машина пронеслась по улице и резко свернула в сторону городского центра, оглашая воздух ревом сирены. Рядом с водителем сидел совершенно белый – как оштукатуренная стена – человек и что-то орал в микрофон.

Затем, рокоча мощными моторами, проехали несколько армейских грузовиков, в которых сидели солдаты в масках и с оружием.

– Спросите у них, что происходит! – воскликнула Дороти, и Филип выбежал на улицу, но грузовики уже промчались мимо, и он вернулся в помещение, кашляя и утирая слезящиеся глаза.

– Не успел! – сказал он, задыхаясь. – Но можно попробовать сделать это как-то иначе. Еще радио у нас есть?

– Есть, – отозвалась Дороти. – У меня.

И отправилась прочь, чтобы принести приемник.

Настроившись на волну, где обычно передавали последние новости, они услышали голос маленькой девочки (но была ли это девочка – вот в чем вопрос), которая декламировала:

Проговорив все это, голос упал на полторы октавы и добавил в обычном деловом тоне:

– Оставайтесь на нашей волне. Мы сообщаем вам последние и самые точные новости.

Филип принялся яростно крутить ручку настройки. Бледная как мрамор, Дороти вновь взялась за телефон, но тот молчал – не было даже обычного легкого гула и потрескивания.

– Опаньки! – вновь ожило радио со смехом, напоминавшим скорее ржание. – Это самый классный приход из всех, что у меня бывал. Фантастика! Эй ты, сучка, не трогай выключатель! Это мое шоу. Если отключишь меня, я сам тебя отключу.

Раздался звон разбиваемой бутылки.

– Катись отсюда, или я тебя порежу на кусочки.

Еще одна станция передавала последнюю часть Девятой симфонии Бетховена на скорости в сорок пять оборотов в минуту вместо тридцати трех, и кто-то находил это таким забавным, что своим смехом перекрывал музыку.

Больше из приемника было ничего не выжать – даже на полицейской волне, что неудивительно – рельеф местности в этой части города был такой, что коротковолновые станции здесь не доставали. Да и приемник у Дороти был чахленький.

Алан протянул руку и выключил его.

– Фил! – сказал он. – У тебя там жена и дети. Езжай домой.

– Но…

– Ты меня не слышишь? – резко переспросил Алан. – Я здесь запрусь с Дороти, а потом отвезу ее домой. У меня есть пистолет, и все будет хорошо. А ты по пути сообщишь в полицию про Мака, ладно?

Филип кивнул. Сердце его стучало как бешеное.

– Тогда я еще отвезу домой Пита, – сказал он. – Самому ему не доехать.

И, подумав, закончил:

– Спасибо!

Питу не сразу удалось забраться в машину Филипа – тот недавно поменял марку, причем, повинуясь неосознаваемому уколу совести, взял машину размером поменьше, отчего громоздкий и неуклюжий Пит не без труда разместился в салоне. Из бардачка Филип достал маски и протянул одну Питу – ту, которую использовала Денис. Пит сказал спасибо и натянул маску – даже с включенным в машине кондиционером вонь пожара была невыносима, и в воздухе уже кружились липкие хлопья сажи.

– Думаешь, это что-то серьезное? – спросил Пит. – Или обычные беспорядки?

– Черт его знает! – ответил Филип, доставая из бардачка кое-что еще. Это был принадлежащий Денис пистолет двадцать второго калибра.

Филип протянул его Питу:

– Держи, на всякий случай.

– Хорошо, – согласно кивнул Пит и положил пистолет себе на колени.

– Сначала – к тебе! – сказал Филип.

Он включил двигатель, и они поехали к выезду с парковки, но Филип, как только они до него добрались, вынужден был резко нажать на тормоз – мимо, со стороны центра города, на бешеной скорости пронеслась «мазератти», за рулем которой, тупо уставившись на рулевое колесо, сидел какой-то безумец.

– Какого черта?..

А за «мазератти» пролетел «мустанг», потом – «камаро», за ним – большой «линкольн».

Потом наступила пауза, и Филип решил ею воспользоваться. Они двинулись к центру, и – странно – ни одной машины на десять, двадцать кварталов не ехали в ту сторону! Зато из центра – столпотворение: машины не только занимали свою полосу, но и выезжали на встречку, не обращая внимания ни на разделительные полосы, ни на красный свет светофоров, царапали друг другу борта, хотя прямых столкновений старались избегать.

– Знакомая фигня, – пробормотал Пит. – Называется «паника».

– Понятно! – согласился Филип.

Прямо перед ними наперерез из боковой улицы выскочил «эконолин» и, едва не задев их переднее крыло, попытался встроиться в поток, идущий из центра, но, сцепившись передним бампером с каким-то «кадиллаком», затормозил все движение на полосе.

– О черт! – пробормотал Филип и вывернул машину вокруг кормы «эконолина», успев завершить маневр, пока на светофоре не вспыхнул красный. Он вдруг почувствовал себя совершенно спокойно – словно подсознательно ждал прихода этого дня, дня, когда небеса рухнут на Землю, и успел выработать весь ресурс тревоги и отчаяния. Он доберется домой и либо найдет там Денис с детьми, либо не найдет. Тогда он сможет найти их позже – или, опять же, не найти, причем уже никогда, по той простой причине, что они уже будут мертвы. Все уже решено, и все – вне зоны, которую он контролирует.

Он посмотрел на Пита.

– Джинни дома? – спросил он.

– Вероятно, – напряженным голосом ответил тот и, вдруг сжав рукоять пистолета, сказал: – Вперед посмотри!

Впереди, в квартале от них, полыхала заправочная станция, выбрасывая к небу языки желтого пламени. Кто-то безуспешно воевал с пожарным шлангом. Собравшаяся рядом толпа зевак, весело улюлюкая, пыталась помешать ему и швыряла в него пустые банки и бутылки. Филип резко свернул направо и, проскочив несколько боковых улочек, о существовании которых даже не знал, вылетел на параллельную дорогу, где порядка было больше, люди слушались светофора и не нарушали правил. Филип перестроился и поехал в нужном ему направлении.

И все это время их сопровождали отдаленные звуки сирен и выстрелов.

– Еще разок попробую радио, – сказал Пит и нажал кнопку включения. Музыка. Все как обычно. Ревет дикая версия «Летнего времени» в исполнении Мортимера, сопровождаемая речитативом в манере Короля Удовольствие:

– Летнее время, парни и девахи, и те, кто между ними, и убивать, задыхаясь, мне в лом, и всюду ГАЗ, ГАЗ, ГАЗ – БЕЙ и СМОТРИ, ДЖИМ! Ей-ей-ей!