Ни для кого не было секретом то, что сошедшая в Тауэрхилле лавина нанесла «Городу Ангела» сильный удар, но последствия катастрофы, как это предполагалось, могли быть распределены между компаниями-перестраховщиками, в том числе и такими мощными, как лондонская «Ллойд». Да и в любом случае мог выгореть иск против авиакомпании, чей сверхзвуковой лайнер вызвал сход лавины.

Но этим утром поступила новость, что авиакомпания собиралась сражаться и привести доказательство, что катастрофа была вызвана не их самолетом, а землетрясением, которые наблюдались в Колорадо с 1962 года и происходили теперь достаточно часто. Само же судопроизводство могло занять не меньше года и обойтись истцу в миллион долларов.

Поэтому, когда Роджер Хокин вступит в должность, которую до этого занимал Билл Чалмерс, первым его делом будет сбросить с плеч добрую половину ответственности, которую он теперь нес, а именно – внешние операции «Города Ангела».

– Если бы мне только удалось добраться до этого вонючего идиота из Денвера, этого Филипа Мейсона! – сказал он, стиснув зубы. – Я бы ноги ему вырвал из задницы. И не только я…

Его речь была прервана криком из детской спальни, где к этому времени должен был уже спать Тедди, их сын. Мальчику было восемь лет, и он был счастливчик – страдал лишь периодическими приступами астмы. С того момента, как родители получили известие о своем скором переезде в Лос-Анджелес, они со страхом ожидали нового приступа, хотя пока им везло.

– Папа! Мама! Смотрите! Фейерверк!

– Господи! Этот парень еще не спит! – воскликнул Хокин, вскочив с кресла. – Сейчас я ему покажу фейерверк!

– Родж! Не сердись на него! – вскрикнула Белинда и бросилась вслед за мужем.

Оказалось, что мальчик не только не лежит в своей постели, но его и в спальне не было! Тедди был в заднем патио – стоял и всматривался в небо. Над городом не видно было ничего – только желтоватое отражение городских огней в низко висящей дымке, которая закрыла звезды еще в прошлом октябре.

– Немедленно вернись в дом! – крикнула Белинда, скользнув вперед мужа и подхватив мальчика на руки. – Сколько тебе говорить, чтобы ты не выходил без маски!

– Но я видел фейерверк! – вопил мальчик. – Прямо из своего окна. Я хочу досмотреть представление!

– Не вижу я никаких фейерверков, – пробормотал Хокин, глядя по сторонам. – Может, тебе приснилось? Пошли-ка в дом!

Глаза начинали слезиться от ночного воздуха. Хокин уже воочию видел, как они с Белиндой будут сидеть у постели сына всю ночь напролет с кислородной маской наготове, а ему этого хотелось в самую последнюю очередь. Завтра ему понадобятся все его мозги, и в самом свежем виде.

– Вот он! Наверху! – закричал Тедди и тут же закашлялся, стал задыхаться и сипеть.

Родители автоматически посмотрели туда, куда указывал их сын. Да, прямо над головами. Что-то очень яркое – огненный цветок!

И тотчас же – удар по крыше их дома и волна огня, которая мгновенно пропитала их одежду, прилипла к коже и убила их, кричащих и катающихся в агонии по плитке, покрывавшей пол патио. Отличный, кстати, напалм! Лучший в Америке, производства компании «Нефтяные продукты Бамберли».

Уже дважды за эту неделю Остин Трейн видел, как этот человек, пытаясь остаться незаметным, провожает его до дома.

Первый раз он заметил его еще десять дней назад, когда нагружал вагонетки мусором и отходами для отправки на места хранения и переработки. Ошивался этот тип там, как будто бы интересуясь, не могут ли отходы, свободные от металла и пластика, послужить средством восстановления пустыни – там же чистый гумус! Но похоже было, что его больше интересовали люди, а не та работа, которую они выполняли.

Если этот человек был не из полиции, то наверняка из газеты или с телевидения. Остин попытался позвонить Пег Манкиевич, но единственное, что ему могли сказать в офисе газеты, где она прежде работала, было то, что она уехала из города.

Поэтому, пока не произошла третья встреча с незнакомцем, Остин Трейн оставил хозяину своей съемной квартиры оплату за остаток месяца, а сам сел в автобус, идущий в Сан-Франциско. Там тоже хватает мусора и отходов.

В нем происходили некоторые перемены, которые он совсем не хотел делать предметом всеобщего внимания.

Филип Мейсон вошел в переднюю, повесил на вешалку пальто, а рядом – маску. Услышав, как он хлопнул дверью, вошла Денис, но, вместо того чтобы просто дежурно обнять мужа, она обхватила его обеими руками и, прижавшись, крепко, даже с какой-то очевидной яростью, поцеловала.

– Как ты можешь меня терпеть после того, что я с тобой сделал? – пробормотал Филип, когда губы их разлепились.

– Ты – дурачок!

Было похоже, что она плачет, но она прижала свое лицо к его щеке, а потому слез видно не было.

– Но все же теперь стало очевидным! Меня уволили, и они продают офис какой-то другой компании…

– Идиот! Я вышла за тебя замуж потому, что люблю тебя, а не твою работу. Как говорится, чтобы «в радости и в горе…» и так далее и тому подобное.

– Я тебя не заслуживаю, – сказал он. – Клянусь, это так.

И вдруг неожиданная мысль словно пронзила его.

– Послушай! – сказал он. – Ты не забыла позвонить Дугласу?

Они привыкли называть доктора Макнейла его первым именем.

Денис нахмурилась.

– Нет, не забыла, – ответила она.

– И что он сказал?

– Все уже лучше, хотя придется подождать. Где-то около месяца. Во всяком случае, это хорошие новости. Не то, что было раньше…

Денис взяла мужа за руку.

– Пойдем в гостиную, милый, – сказала она. – Алан пришел, и я как раз готовила ему выпить.

– Алан Проссер? И что он хочет?

– Сказал, хочет поговорить с тобой. Идем.

– А где дети? Они не дома?

– Внизу, у соседей. У Лидии день рождения. Через часик вернутся.

Поприветствовав Филипа, Алан вновь откинулся на спинку большого кресла, куда усадила его Денис, и пригубил из протянутого ему стакана.

– Да ты счастливчик, черт побери! – сказал он.

– Ты думаешь? – хмуро отозвался Филип, усаживаясь в свое кресло.

– Еще бы! Красотка жена!

Денис находилась от него на расстоянии вытянутой руки, и он легонько похлопал ее по плечу, вызвав на лице слабую улыбку.

– …и дом замечательный, – продолжал Алан. – Такой ухоженный. Господи! А мое жилище! Хаос, да и только!

– А разве у вас нет… ну, экономки, там, горничной? – спросила Денис.

Она виделась с Аланом лишь пару раз, а о себе он не очень распространялся, и потому обстоятельства его жизни были ей незнакомы.

– Я пробовал нанять горничную, – мрачно произнес Алан. – Одну из этих девиц, что из Доминиканы.

– А, остров, на котором вырубили все деревья? – спросил Филип – не потому, что его это действительно интересовало, а чтобы поддержать разговор.

– Именно! Теперь там постоянные пыльные бури, которые, как мне сказали, добираются до Тринидада. Все это – чистый ад. Так вот, про эту цыпочку: она так и не научилась работать. Нет, она была хорошенькая, дружелюбная, но… Представляете, мне пришлось учить ее, как пользоваться унитазом! Неплохо, да? Поэтому, когда ей нужно было уехать, чтобы ухаживать за больной матерью, я не очень расстроился.

Проссер помолчал мгновение, после чего сменил тему:

– Но вы сейчас, как я понимаю, говорите больше не о том, какие вы счастливчики, а о своих проблемах, верно? У вас ведь проблемы?

– Тебе Денис сказала или ты сам догадался? – спросил Филип.

– Ни то ни другое. У меня просто прочные финансовые связи на обоих берегах залива. А говорят о «Городе Ангела» так громко, что не отмахнешься. У меня были акции твоей компании, но я продал их несколько недель назад. Они что, обанкротились или просто избавляются от региональных отделений и остаются только в Калифорнии?

– Продают все, что было в других штатах.