Я стала шарить глазами по комнате, пытаясь найти свои вещи. Сапоги лежали тут же рядом, и я сразу их натянула. Плащ висел на спинке стула, а вот кольчуги с металлическим нагрудником нигде не было видно. Интересно, что он с ней сделал?

К своему удивлению я её так нигде и не обнаружила. Зато на столе я увидела приготовленный таз с чистой теплой водой, а также что-то напоминающее отварные овощи. Желудок сразу предательски заурчал. И я сразу схватила и принялась поглощать то, что было предложено.

Закончив свой нехитрый завтрак, и выпив немного теплой воды, я тщательно умылась, прополоскала рот и попыталась заплести свои темные длинные волосы. Получилось у меня это не очень хорошо, так как они сильно спутались и слиплись, наверное, от крови или грязи, а гребня или щётки у меня с собой не было. Что ж, все равно красоваться мне было не перед кем, а перед лицом смерти все равны. А мой похититель как раз и олицетворял собой эту самую смерть.

Выйдя из дома, я обнаружила мертвого мага уже на своем страшном скакуне. Он молча протянул мне руку, и я боязливо вложила свои пальцы в его ладонь. Лич с легкостью поднял меня и усадил впери себя. Конь его тронулся, и мы двинулись в путь сначала медленным шагом, затем рысью, уже позднее его лошадь перешла на галоп.

— Где моя кольчуга? — решилась спросить я его.

— Пока ты со мной, она тебе не нужна, — проговорил мне в волосы лич.

От его слов у меня побежали табуны мурашек. Я сидела впереди него, тесно прижавшись к его груди. Он одной рукой придерживал меня за талию, другой крепко держал повод своего коня.

— Зачем ты везешь меня в пустошь? — задала я мучавший меня вопрос.

— А куда мне ещё тебя везти? — переспросил он, и я услышала в его словах издёвку.

Я нахмурилась и пробубнила:

— А зачем вообще везти меня куда-то?

На эту мою реплику лич промолчал. А я лихорадочно размышляла, зачем я ему понадобилась? В моей голове всплывали такие мысли, одна безумнее другой. И каждую я отвергала за её нелогичностью.

— Зачем я тебе? — наконец выдавила я из себя.

Он как будто бы вздохнул и негромко произнес:

— Хотел бы я и сам это знать, — проговорил лич устало, а затем добавил, — Ты — моя, и лучше тебе начать привыкать к этой мысли.

От его слов я впала в ступор. Что значили эти слова: «Ты — моя», я что теперь его вещь? О боги всемогущие! Что же это происходит?

Весь день мы провели в пути. Я чувствовала, как усталость одолевает меня. В отличие от мёртвого мага и его мёртвого скакуна я-то была живой. Я устала, хотела есть, пить, спасть, и просто наконец уже слезть с этой лошади. Но она очевидно и впрямь не знала усталости, как и мой похититель.

Два раза я ловила себя на том, что опрокидываюсь на грудь лича и клюю носом. И после каждого такого раза, он останавливал свою лошадь, дав мне возможность размяться и отдохнуть.

Но я не жаловалась, я ничего не говорила ему, а он мне. Мы вообще почти не разговаривали, и от этого было как-то жутковато вдвойне.

Уже ближе к вечеру, мы проезжали через глухие холодные степи. А я все думала о его словах. А затем я вдруг вспомнила свой сон, в котором видела этого лича живым. И снова в мою голову пришла мысль, что он был красив. А ещё он был очень храбр и смел, и полон жизни. Ах, как же жаль, что теперь этот невероятный мужчина стал личем. Он бы мне понравился…

Какая странная мысль пришла мне в голову, и я вдруг представила себе сейчас его таким, каким он был при жизни. А я сейчас сидела на его боевом скакуне, тесно прижавшись к его груди.

Я закрыла глаза и отдалась во власть своего воображения. Я вдруг представила себе, как его руки обвили мою талию. Как они стали касаться меня настойчиво, но в тоже время нежно. Затем они стали подниматься вверх, чуть задевая мою грудь, а потом они накрыли мои плечи, нежно поглаживая и поднимаясь выше, к шее. Одна его рука зарылась в мои волосы, а другая накрыла мою грудь. От его прикосновений по всей моей коже пробежали толпы мурашек. По моему телу разлилась приятная истома, и я начала расслабляться, теряясь в этих приятный ощущениях. Моя голова сама непроизвольно откинулась ему на плечо, а лицо уткнулось в его шею. Я подняла на него свой затуманенный взгляд и посмотрела в его глаза. И…

И вдруг я встретилась взглядом с красным светом глаз лича. И этот свет его глаз таинственно мерцал, а я не никак не могла отвезти свой взгляд. Этот свет манил и завораживал. И вдруг я почувствовала, что уже не так боюсь это кошмарное существо.

Он вдруг сильнее прижал меня к себе, а его рука крепче обхватила мою грудь.

— Никсаэлла, — прошептал он хрипло.

От звука его голоса я вдруг вздрогнула и часто заморгала. Дурман в моей голове рассеялся. На меня смотрело жуткое лицо лича. Меня снова всю передернуло от страха и отвращения, и он, очевидно, увидел это. Хотя, наверное, у меня на лице и так все было написано.

Он убрал с моей груди руку, что-то произнес неразборчивое и заскрипел своими зубами. Лич немного отодвинулся от меня и снова тронул своего скакуна.

А я и не заметила, что мы остановились.

Меня вдруг осенило. Стоп! Это сейчас что было? Я-то думала, что это все было плодом моего разыгравшегося воображения. А он что, только что меня трогал? По-настоящему? И мне это кажется понравилось? О, ужас! Это же извращение какое-то!

Я почувствовала, как сильно забилось моё сердце, и как мои щеки запылали. Я поспешно опустила своё лицо, пряча свой стыд за упавшими волосами.

За всеми этими раздумьями я и не заметила, как на землю опустились сумерки. Вдалеке показалось какое-то темное селение.

Вдруг раздался хриплый голос моего похитителя:

— Это последнее поселение орков, завтра мы уже будем в пограничье и на терре Морт.

Лич остановил своего скакуна, спешился и подал мне руку.

— Орки покинули это поселение, как и предыдущее, опасаясь имперцев, — зачем-то пояснил он мне, а затем, внимательно обведя взглядом окружающее нас пространство, добавил, — Мы здесь совершенно одни.

Он вошел в ближайший дом и оставил дверь открытой для меня. Мне же ничего более не оставалось, как последовать за ним.

В руке мага вдруг зажегся небольшой фаербол, освещая маленькое пространство хижины. Затем он бросил его в очаг, где лежало несколько поленьев, и со словами «располагайся», покинул дом.

Я внимательно обвела взглядом помещение. Вчера мы, наверное, останавливались в похожей хижине. Но мне было совершенно не до разглядываний интерьера дома. Я была полностью во власти страха и ужаса, и не помнила половины того, что меня окружало и происходило вокруг. А сегодня?

Я вдруг прислушалась к себе и поняла, что уже не испытывала такого панического ужаса при виде лича. Хотя конечно его голый череп и костяшки пальцев внушали мне неприятие и страх. Но в остальном… Я задумалась и поняла, что нет, я больше его не боялась. Прошли уже сутки с того момента, как он увез меня из лагеря императора, и за все это время он ни разу не проявил своего кровожадного нрава лича.

Я снова задумалась о том, что ровным счетом ничего не знала о мертвых магах. Может все было не так уж и плохо? Может он действительно не собирался причинять мне зла?

Я снова обвела взглядом хижину, и увидела несколько брошенных шкур возле очага, небольшой грубо сколоченный стол, пару стульев, широкую лежанку, всю застеленную меховыми шкурами.

— А здесь уютненько, — грустно усмехнулась я и провела ладонью по пушистому меху шкур.

И вдруг все поплыло у меня перед глазами. Я вдруг увидела саму себя обнаженную на этих мехах. Я лежала в соблазнительной позе, и моя бледная кожа красиво выделялась на фоне этого темного меха. Мои пыльцы зарывались в эту шелковистую шерсть, а с губ слетали сладкие стоны.

Я судорожно замотала головой и видение развеялось. А я так и стояла с открытым ртом, пялясь пустым взглядом в пространство.

— О боги! Я, кажется, начинаю сходить с ума, — тихо прошептала я сама себе.

Из раздумий меня вывел протяжный скрип двери. Я непроизвольно дернулась, а потом, опомнившись, скромно присела на краешек кровати.