Местные жители, как по команде, бросились в разные стороны. Все, кроме одного. Точнее, одной. Та самая женщина, вернее, даже девушка, которую тащили к виселице, вдруг метнулась к убитому полицаю и, схватив лежащий рядом с ним автомат ППШ, полоснула очередью с колена по ближним к ней немцам, срезав сразу троих. А потом…

Нет, подобного я в обеих своих жизнях не видел ни разу. Хотя вру, видел – в голливудских боевиках. Но одно дело – смотреть киноподелки, а другое – видеть вживую.

Перекаты, стрельба стоя, с колена, лёжа, в движении. Девушка двигалась нереально быстро, словно молния. Вот она одним слитным движением вытащила из кобуры убитого мной офицера пистолет и тут же всадила пулю в неосторожно высунувшегося полицая.

Я тоже не бездействовал, отстреливая фрицев и их холуев. Вот пятеро немцев, паля без разбора во все стороны, бросились к грузовикам, водители которых из-под колёс палили в белый свет как в копеечку. Дождавшись, когда беглецы приблизятся к стоящим рядом с машинами канистрам, стреляю в крайнюю из них. М-да, это только в кино ёмкости с горючим эффектно взрываются от одного попадания. Здесь, хоть я и видел, что пробил насквозь несколько из них, возгорания не произошло. Пришлось выстрелить ещё дважды, прежде чем там полыхнуло, окатив горящим бензином и немцев, и машины.

Пока я устраивал фейерверки, моя нечаянная союзница скрылась из вида. Лишь то тут, то там звучали выстрелы. Несколько полицаев попытались уехать на одной из подвод, и у них это могло получиться, пусть и не у всех. Но так как я был не особо сентиментальным, то просто выстрелил в лошадь. Да, животное жалко, но по-другому никак. Двое в чёрной форме и с белыми повязками на рукавах рванули в поле. Но, как говорится, не бегай от снайпера, а то умрёшь уставшим. Они и умерли. А следом за ними умерли ещё двое. Пара-тройка всё же смогли скрыться. Я даже в бинокль не смог их разглядеть. Похоже, затихарились где-то в густой траве.

Перевёл взгляд на деревню. Девушку нашёл сразу. Она осторожно выглядывала из-за угла дома, высматривая врага, а сзади, за другим углом, к ней подкрадывались двое немцев. Бросаю бинокль и хватаюсь за карабин. Чёрт, далековато! Фигуры фрицев едва можно различить рядом со стеной дома.

Стреляю почти наугад и сразу же, передёрнув затвор, делаю второй выстрел, после чего вновь смотрю в бинокль. Один явно готов, а вот второй живёхонек. Тянет из-за пояса гранату и, дёрнув за запал, уже замахнулся, когда прямо перед ним словно из-под земли возникла самая настоящая фурия. Получив очередь из немецкого автомата в живот, фриц выронил гранату себе под ноги и рухнул, а девушка рыбкой скользнула обратно за угол, спасаясь от взрыва.

Едва прогремел взрыв, как она заглянула за угол, убедилась, что живых там нет, и задумчиво посмотрела на застреленного мной фрица. Что-то прикинув, обернулась в мою сторону и, подняв руку с немецким автоматом до высоты плеч, опустила её вниз. И так несколько раз. А затем ту же руку подняла над головой и, покружив ею, энергично опустила вниз. И тоже несколько раз.

Так-так, в памяти что-то забрезжило. Да это же пехотные сигналы жестами из Боевого устава пехоты РККА. Я-Копьёв в Осоавиахиме их изучал. Первый означает «путь свободен», а второй – «ко мне, сбор». Ну что же, пора, как говорится, и поближе познакомиться (не подумайте чего плохого).

Быстро сложил в подсумки оставшиеся патроны для карабина и ещё раз внимательно осмотрел местность в бинокль. Вроде всё чисто. Закинув карабин за спину, подхватил автомат и быстрым шагом пошёл к деревне.

– Стой! Руки! – остановил меня окрик, едва я дошёл до крайних строений. – Кто такой? Оружие брось!

– Ага, счаз-з! Может, тебе ещё и спину вареньем намазать? – Я медленно развёл руки в стороны, продолжая держать в одной из них автомат. Незнакомку я так и не увидел. – Девушка, а по мне что, не видно, что я майор Красной армии?

– И откуда вы здесь взялись, майор?

Во, уже на вы. Прогресс, однако.

– Я лётчик. Был сбит. Теперь пытаюсь выйти к своим или к партизанам.

– Оружие откуда?

– Немцы поделились. На, говорят, возьми, а то по нашим тылам без оружия ходить скучно и неинтересно.

– Документы есть?

– Нет. Перед вылетом на задание сдал. Кстати, а на ваши взглянуть можно? И вообще, невежливо во время разговора прятаться.

– Я тоже перед вылетом на задание сдала, – внезапно раздалось у меня за спиной, хотя до этого я явно слышал голос перед собой.

Стараясь не делать резких движений, я повернулся. Передо мной, направив ствол автомата мне в живот, стояла молодая девушка в простой крестьянской одежде, покрытой изрядным количеством пыли. И стояла она довольно интересно. Хоть из-под длинной юбки (как только она умудрилась так скакать в ней?) и не были видно ног, но вся её поза была словно сжатая пружина, готовая в любой момент разжаться в молниеносной атаке.

Девушка опустила ствол автомата.

– Сержант госбезопасности Гнатюк, ОМСБОН НКВД[99].

– Майор Копьёв, – представился в свою очередь я, опустив руки. – Тринадцатая отдельная истребительная эскадрилья специального назначения. Можно сказать, коллеги с вами. Вы спецназ наземный, а мы – воздушный. Надо бы местных предупредить, чтобы уходили, – кивнул я в сторону деревни. – Немцы через пару-тройку часов могут заявиться и на них отыграются. Знаешь, к кому здесь лучше обратиться, чтобы организовал людей?

– Я местная и всех здесь знаю, – немного грустно улыбнулась девушка. Вздохнув, она посмотрела на виселицу. – Это моя двоюродная тётка по отцу, её муж и сосед. А времени, думаю, есть даже побольше. Немцы приехали из Лоева, а полицаев набрали из соседних деревень Крупейки и Синск. Так что пока опять соберутся, часов пять-шесть точно пройдёт, если не больше. А там уже и вечереть начнёт, а на ночь глядя они не сунутся. Сёмка! – высмотрела она кого-то. – Поди сюда!

Из-за плетня показалась вихрастая и абсолютно рыжая голова мальчишки лет двенадцати. Он опасливо оглядел лежащие то тут, то там трупы немцев и полицаев и, стараясь обходить их стороной, подбежал к нам.

– Беги, Сёмка, по деревне и скажи, чтобы все здесь собрались. Скажи, командир Красной армии велел, – показала девушка головой на меня.

Она как-то задумчиво посмотрела вслед убежавшему мальчишке и вдруг резко обернулась.

– Майор Копьёв? Лётчик-истребитель? Тот самый, который дважды Герой Советского Союза? Нам про вас на политинформации рассказывали.

– Уже трижды, товарищ сержант госбезопасности, – чуть заметно улыбнулся я. Похоже, она уже давно здесь, в немецком тылу. – Вас как зовут? А то неудобно по званиям обращаться в такой ситуации.

– Маргарита. – Девушка сверкнула глазами. – Только не называйте меня Марго. Лучше Ритой.

– А я Илья. Значит, Рита? Пума?

– Почему «Пума»? – недоуменно уставилась на меня Рита.

– Если твоё имя Рита написать прописными буквами и прочитать по-английски, то получится «Пума». Это такая хищная и очень опасная большая кошка, которая живёт в Южной и Северной Америке. Её ещё называют горным львом, или кугуаром. Тебе, кстати, такой позывной подошёл бы. Есть в тебе что-то такое, кошачье и хищное, – сделал я комплимент.

А сам вспомнил, как в одном из гарнизонов, где проходил службу Силаев, официантку в лётной столовой все звали Пумой. За глаза, естественно. Я поначалу и не понял почему, это потом мне объяснили фокус с её именем и его английской транскрипцией.

А на околицу тем временем начали подходить недавно разбежавшиеся отсюда люди. Встали чуть в стороне от лежащих на земле трупов. Кто-то крестился, кто-то откровенно плевался. Из-за угла крайнего дома показалась целая процессия, центром которой был невысокий парень в чёрной форме с белой повязкой на рукаве. Руки у него были связаны за спиной, и ему периодически отвешивали пинок или затрещину, чтобы придать некоторое ускорение в ходьбе.

Дедок-белорус, державший в руках верёвку, конец которой был привязан к шее полицая, смачно сплюнул под ноги.