Удар запланировали на раннее утро следующего дня. Будем работать совместно с 15-м гвардейским штурмовым авиаполком. Идём всей эскадрильей. Надо обкатать новичков, да и самим размяться на новых машинах в боевой обстановке. Мы атакуем первыми, пользуясь эффектом неожиданности, поэтому каждый берёт по бомбе ФАБ-250. Наша цель – это береговые казармы, в которых расквартированы экипажи «зибелей» и катеров, и расположенные неподалёку от пирса склады.

Со штурмовиками встретились над Ладогой. Девятка «горбатых» шла на высоте пятьсот метров. Все одноместные, без заднего стрелка. Быстро поравнялся с ведущим и приветственно покачал крыльями. В ответ пилот штурмовика ткнул указательным пальцем в мою сторону и выставил вверх большой палец. Увы, пообщаться не получится, так как летим в режиме радиомолчания. Прибавляем газ и уходим вперёд.

Отбомбились мы удачно. Тренировки в Подмосковье не прошли даром, да и цели мы распределили заранее, тщательно изучив все возможные ориентиры. Здания, в которых, по данным с фотоснимков, размещались казармы, от ударов четвертьтонными бомбами превратились в груды щебня. Со складами тоже не ошиблись. Во всяком случае, рвануло там так, что рядом стоящие постройки просто снесло.

Мы пошли в набор высоты, когда на стоящие у пирсов плавсредства зашли «илы». Зрелище срывающихся с направляющих РС никого не может оставить равнодушным. Надеюсь, и немцы со своими союзничками тоже впечатлились.

Откуда-то со стороны посёлка затявкала пара скорострельных зениток. Радиомолчание уже можно не соблюдать, поэтому беру на себя командование.

– Дункан с Потапычем, займитесь зенитками, а то ещё ненароком «горбатых» обидят. Фил с Бродягой на контроле. Учитель с Пихтой, не спите! Что там за любитель морских прогулок выискался? Сделайте из него любителя подводного плавания.

Какой-то катер решил попытать счастья и вырваться из бухты. Впрочем, далеко ему уйти не удалось. Очередь из 37-миллиметровой пушки заставила, видимо, итальянский экипаж пересмотреть свои взгляды на плавание по Ладоге.

А штурмовики всё заходили и заходили на цели, расстреливая их из пушек и пулемётов. Да, правы были те, кто в моё время писал, что потопить эти самые «зибели» было очень непросто. Каждый из них приходилось буквально превращать в дуршлаг. Однако мы справились, и когда уходили, у нас за спиной на поверхности плавали лишь мусор и обломки.

Уже на выходе из Якимварского залива, в котором, собственно, и находился посёлок Лахденпохья, обнаружили удирающий на всех парах в сторону большой воды катер.

– Дед, разберись! – даю команду.

Силаеву хватило одной, правда, довольно длинной очереди, чтобы из-под кормы посудины повалил густой чёрный дым, а сама она начала быстро крениться на борт.

– Молодец, Дед, только в следующий раз снарядов жги поменьше на одну цель. Князь, оттянись со своими назад и прикрой отход «горбатых», а мы на Валаам прогуляемся.

Эх, не довелось мне в прошлой жизни побывать на этом острове, полюбоваться на суровую природу, монастырь и часовни. Хоть сейчас сверху посмотрю, да заодно находящийся здесь финский гарнизон слегка в тонус приведём[77].

Пошуметь над Валаамом удалось недолго: боекомплект почти весь расстреляли ещё в Лахденпохья, так что больше пугали мечущихся внизу финнов. Однако несколько зениток и артиллерийскую батарею на мысу Чёрный Нос разглядеть успели.

Вернулись на свой аэродром, и я запросил разрешение произвести своими силами штурмовку выявленных целей на Валааме. Нам ещё предстоит охота за артиллерией немцев, а тут, можно сказать, готовый полигон. Ждать ответа пришлось около часа. Дали добро. Оказывается, эта самая батарея уже успела намозолить глаза нашим кораблям на Ладоге, которые хоть и не понесли от неё какого-либо ущерба, но вынуждены были повернуть обратно, опасаясь попасть под огонь артиллерии.

Вновь цепляем бомбы, на этот раз сотки, и идём на взлёт. Недолгий перелёт, и вот мы уже над православной обителью. Немногочисленные зенитки подавили пушечно-пулемётным огнём. Артиллерийским батареям повезло меньше: их прицельно накрыли авиабомбами и принялись расстреливать разбегающихся финских солдат. Стрелять по строениям монастыря я категорически запретил, аргументируя запрет тем, что это историческая архитектурная ценность.

В самый разгар веселья со стороны финского берега появилась четвёрка истребителей противника, но, увидев, сколько нас, в драку не полезли, а отвернули обратно. Мы тоже задерживаться не стали и взяли курс к себе домой.

Теперь нам предстояло заняться немецкой артиллерией, которая вела огонь по городу из районов Петергофа, Стрельны, Урицка, Пушкина (Царское Село), поселка Володарского. Корабли Балтийского флота вступали в артиллерийские дуэли, вследствие которых были разрушены дворцы в Петергофе и Пушкине. Немцы не гнушались прикрываться стенами исторических зданий.

Огонь они вели с немецкой педантичностью, чуть ли не по расписанию. Обычно это происходило утром с восьми до девяти часов, днём с одиннадцати до двенадцати и вечером с семнадцати до восемнадцати часов. Ну и ночью не давали спокойно спать, беспокоя одиночными выстрелами до самого утра. А потом всё начиналось сначала. Методично. По квадратам. Конечно, больше всего немцев интересовали наши корабли, но и городу прилетало немало. А с севера вовсю старались финны.

Первой целью я выбрал немецкую артиллерию, расположенную в Пушкине. Увы, но точных координат у нас не было. Немцы плотно прикрыли районы своих батарей зенитной артиллерией и авиацией, так что работёнка предстояла сложная и опасная. Пойдём опять всей эскадрильей. Первое звено займётся зенитками, второе – ударное, их цель – дальнобойная артиллерия, а третье прикрывает с воздуха, хотя тоже пойдёт с подвешенными бомбами. Думаю, найдём, куда их пристроить на той стороне фронта.

Ну а я с ведомым буду на подхвате там, где будет нужнее, и общая координация тоже на мне. Лететь тут буквально считаные минуты: от нашего аэродрома каких-то сорок километров.

Вот что-что, а система оповещения у немцев работает просто великолепно. На подходе к Пушкину нас встретил просто шквал зенитного огня. Приходилось постоянно маневрировать как по курсу, так и по высоте, сбивая немецким наводчикам прицел. Но всё-таки это страшно, когда вокруг тебя, в том числе и сверху и снизу, без каких-либо пауз вспухают чёрные облачка разрывов.

А вот и наши клиенты. Немцы даже особо не маскировали свои орудия, да и трудновато замаскировать такие дуры.

– Тринадцатые! Атакуем!

Я бросил свой истребитель в пике. Эх, хотелось бы сказать, что в крутое, но увы, это нам противопоказано, особенно выход из такого манёвра. Я прекрасно помню, как в Англии у меня после таких выкрутасов деформировало фюзеляж в районе хвостового оперения.

Попарно, словно ангелы мщения, сваливаемся на противника. Первое звено нацелилось на лупящую в небесную синь зенитную батарею, а второе и третье идут на вольготно расположившиеся крупнокалиберные орудия. В последний момент замечаю скопление легковых автомобилей неподалёку от уже разрушенного Екатерининского дворца и доворачиваю на них. Ловлю в прицел стоящий здесь же бронетранспортёр, из кузова которого лупит скорострельная зенитка, и бью из пушки. Зенитка замолкает, и мы с Дедом освобождаемся от бомбового груза.

Уже выводя истребитель из пике, увидел разбегающуюся в разные стороны группу людей в форме цвета фельдграу. Жму на гашетку и с удовлетворением вижу, как дымные трассеры настигают их. На миг показалось, что даже будто бы увидел блеск погон на плечах у некоторых из них.

Внезапно огонь зениток замолкает. Это не к добру. Надо предупредить своих.

– Внимание всем! Осмотреться! Рядом «мессеры»!

А вот и они, голубчики. Похоже, что непуганые: две четвёрки на нашу полную эскадрилью. Совсем страх потеряли. Придётся опять учить уважать нас.

Увы, но поучаствовать в педагогическом процессе мне не удалось: банально не успел. На немцев сверху свалилось третье звено капитана Юсупова. Миг – и трёх «мессеров» как не бывало. Нет, 37-миллиметровыми по истребителю – это убойно. Ещё один фриц выполнил какой-то немыслимый кульбит и дал дёру. Оставшиеся четверо немцев как-то сразу потеряли интерес лезть в драку и резко пошли вниз, набирая скорость на пикировании. Я лишь огорчённо сплюнул.