На самых слабых из рядовых демонов была наложена «печать несущего смерть». Некоторые из них соглашались на это добровольно, т. к. это сулило им мощь Высших демонов, которую они никогда бы не достигли своими силами. На некоторых демонов печать налагалась насильно. Результатом действия высвобождения печати было то, что под воздействием нахлынувшей силы демоны превращались в безумных воинов, которые крушили все у себя на пути. Люди называли таких воинов берсерками. У демонов же было другое название. Они назывались сигнинфернарами, мечеными преисподней.

В тот момент, когда Лир и Гатамдаш сорвали печати со своих войск, в разных концах города раздались крики 2500 демонов. (Это 2 демона из 10, 20 из 100, 666 из 3300. Из 4 легионов 2664 демона. Но некоторые уже были убиты еще до снятия печати, поэтому осталось ~2500 демонов.) Эти крики были настолько ужасны, что еще несколько драконолюдей потеряли контроль над своими драконидами и были скинуты ими на землю. Грумир потерял сознание. Арслан и Рдог держались из последних сил. Арслан не мог позволить себе отключиться, когда неподалеку от него стояла в полный рост и сражалась Ратку. Рдог же держался из чистого упрямства. Он осознавал, что он самый слабый в отряде, поэтому он не хотел уступать Арслану хотя бы в этом.

Маркисалгина находилась под защитой Сибариды, Шаги и Шаши. Их объединенные силы воли противодействовали ауре демонов, которая заполнила собой весь город.

Арвандэйл увидел произошедшее изменение. Он в полной мере осознавал, что если так пойдет и дальше, то никто из его отряда не выживет в этом бою.

Имея глаза души, имея способность оценки, Арвандэйл сразу же, как только прибыл в город, определил, что Регилаида Драгмар, бабушка Маркисалгины (и его собственная) находится в башне над замком в центре города. Также он увидел, что во внутренних помещениях той же башни находится вампир, который, очевидно, охраняет пленницу. Арвандэйл понимал, что в данный момент вампир не собирается убивать свою пленницу, но его присутствие делало ситуацию опасной. Намерения вампира могли измениться в любой момент. Поэтому Арвандэйлу приходилось постоянно следить за поведением вампира и за состоянием его пленницы. Ведь в конце концов Арвандэйл прибыл в этот город по просьбе Маркисалгины именно для того, чтобы освободить ее бабушку и отца. Отца, надо сказать, Арвандэйл в городе не обнаружил, поэтому сосредоточил все свое внимание на бабушке. А во время боя сделать это было совсем не просто.

В тот же момент, когда пробудившиеся сигнинфернары взревели, это повлияло и на вампира. Либо это был изначально оговоренный сигнал к действию, либо у него просто не выдержали нервы. Как бы то ни было, вампир выломал дверь в келью Регилаиды. Женщина вздрогнула от неожиданности, но тут же приняла прежний спокойный вид. Она не собиралась доставлять удовольствие своему палачу, показывая ему свой страх. (Хотя держалась она из последних сил. Она не понимала, как ей удается удерживать свое сознание. Разворачивающиеся над городом картины демонического боя не могли никого оставить равнодушным. До сих пор Регилаида даже не подозревала о всей опасности, которая нависла над родом человеческим. Она была готова в любую секунду лишиться чувств. Она не подозревала, что воздействие на нее демонической ауры нейтрализуется наблюдающим за ней Арвандэйлом. Защита ее ментального здоровья была для него не менее важной, чем физического. Маркисалгина не сказала бы ему «спасибо», если бы спасенная бабушка оказалась безумной.)

Вампир же на деле действительно поддался панике. Он сам хотел убежать куда подальше. Но он не мог оставить свою пленницу. В итоге он решил избавиться от нее, чтобы иметь возможность покинуть свой пост. В результате он выломал дубовую дверь. Она поддалась ему не сразу, даже учитывая его нечеловеческие силы. Войдя в помещение, в которое беспрепятственно проникал дневной свет (или точнее дневной мрак, т. к. небо было укрыто тучами) вампир оскалился. Ничто не препятствовало ему прикончить его жертву.

Регилаида смотрела в глаза этому монстру. Точнее в то место, где у человека должны быть глаза, так как лицо этого существа было покрыто капюшоном и непроницаемым покровом тьмы. Она ощущала, как это существо переполнилось злобной радости. Словно охотник, который уже держит в руках пойманную добычу. Аура этого существа была настолько сильной, что не составляло труда считывать его эмоции.

Вдруг Регилаида осознала, что это существо смутилось и начало испытывать странное беспокойство. Оно остановилось в нескольких шагах от нее. И, казалось, смотрело теперь куда-то в сторону. Регилаида обернулась. Ее глаза расширились. На площадке перед окном стоял человек в черных доспехах. Его волосы развевались на ветру, а лицо казалось до боли знакомым. Она даже в первый момент приняла его за своего похищенного сына! Но тут же опомнилась, этот человек был гораздо ниже ростом и выглядел моложе. Он лишь украдкой взглянул на нее, а затем прошел мимо и взмахнул своим превосходным мечем. Регилаида следила, как голова угрожавшего ей существа проделала дугу по воздуху и шмякнулась на пол возле окна, после чего начала тлеть в редких лучах дневного света. С трудом оторвав свой взгляд от головы, которую больше не скрывал покров тьмы, Регилаида вновь взглянула на своего спасителя, но он уже находился на перилах окна. В следующий момент он шагнул наружу. Регилаида вскрикнула и метнулась к окну. Она заметила лишь взмах двух черных перепончатых крыльев.

Тем временем Арвандэйл вновь летел на спине Оробаса. Ему предстояло переломить ход боя. А теперь это было куда сложнее сделать.

Тем временем, еще до того, как Арвандэйл убил вампира, он по мысленной связи попросил Гурда привести к башне Маркисалгину. Гурд взлетел в небеса и оказался прямо перед Шашей, драконом Шаги. Он завис перед драконом и махнул ему своей лапой, зовя последовать за собой. И Шаша, и Шага знали, что Гурд является питомцем Арвандэйла, а значит он выполняет приказы, отданные Арвандэйлом. Сомневаться в них не приходилось. Шага позволил Шаше следовать за Гурдом. Тот устремился прямо к башне, где содержалась Регилаида. Подлетая, Гурд и Шаша увидели, как башню покидает Арвандэйл. Он взобрался на спину Оробаса и умчался в сторону орд демонов. Гурд указал на окно башни и Шаша подлетел к нему. Шага и Сибарида заглянули в окно и увидели там испуганную женщину.

- Бабушка!!! - вдруг раздался крик.

Женщина вздрогнула, ища, откуда раздался голос. Шага и Сибарида взглянули на Маркисалгину. Та всем своим естеством стремилась к этой женщине. Сибарида переглянулась с Шагой. Тот кивнул. Сибарида в один прыжок оказалась внутри башни. Она плавно приземлилась на пол и выпустила из объятий Маркисалгину. Шага обернулся на Гурда. Тот довольно кивал. Видимо этого и хотел Арвандэйл. После чего Гурд начал звать шашу за собой в сторону демонических орд. И шаша с Шагой последовали за ним. Наконец-то их ожидала хорошая битва!

Тем временем Маркисалгина, оказавшись в башне, кинулась в объятья своей бабушки и зарыдала от страха, отчаяния и облегчения одновременно. Регилаида попыталась заслонить внучку своим телом от огромной женщины-змеи. Маркисалгина почувствовала это.

- Нет-нет, бабушка! Она — друг!

- Друг?! - не поверила Регилаида.

- Вам, благородная женщина, совершенно нечего меня бояться. Я здесь, чтобы защитить вас и вашу внучку.

Регилаида потеряла дар речи от того, что эта женщина-монстр говорит на превосходном человеческом языке и, по какой-то причине, собирается защищать их! Людей!

Она взглянула на Маркисалгину. Та оживленно закивала, глядя заплаканными глазами в глаза своей бабушки.

- Маркисалгина, ты не потрудишься объяснить мне, что здесь происходит?

И Маркисалгина начала рассказывать своей бабушке о том, что она долго скрывалась от преследования, после того, как в сопровождении верных слуг покинула город. Как ее слуги отставали, надеясь сбить преследователей с толку. О том, как она добралась до города Ска с одной только Наной и уже была готова впасть в отчаяние, как повстречала Арвандэйла, который, очевидно, является сыном ее пропавшей тети Маркисалгины, в честь которой она и названа. В этот момент Регилаида побледнела. Она вспомнила юношу в черных доспехах. Но она не произнесла ни слова, давая Маркисалгине закончить рассказ.