– Так что, - продолжил Нэйш, – мне пришлось сперва заняться теми тремя, которые вышли на след второго нарушителя. Их я убрал усыпляющим, но догонять жертву времени не было: вы подняли шум. Я успел усыпить тех двух, которые были сзади и слева от тебя, так что, Лайл, ты бы мог и поблагодарить.

– Точно. Я бы, наверное, даже сделал это. Если бы ты убрал ещё одну гарпию – ту самую, вир тебя забери, которая чуть не откусила от меня нехилый такой кусочек!

Нэйш, аккуратненько снимая и складывая маск-плащ, чуть приподнял брови:

– Судя по тому, что все твои кусочки на месте – с одной бескрылкой ты справился. У тебя ведь было снотворное?

Оно – и прорехи в куртке, и чересчур шустрый браконьер. В это я вдаваться не стал – махнул рукой в сторону бескрылки. Вернее, когтистой лапы, которая виднелась из зарослей. Лапа слабо подергивалась: я отомстил за куртку сполна.

– Не было времени доставать снотворное, пришлось вырубить так.

Вот и ладненько. Пусть пока устранитель посмотрит – скоро ли эта тварь придёт в себя. Я пока что малость себя приведу в порядок … и надеюсь, парнишка там может идти после знакомства с Нэйшем.

Говорить браконьер точно мог – потому что через силу выхрипел:

– Это… не сойдет вам с рук. Вы… если думаете, что можете отделаться от меня таким способом…

– Нет уж, куда уж, – отозвался я, засовывая в ручей трясущиеся, перемазанные руки. – Не таким способом, само-то собой. У нас на тебя куда более зловещие планы.

Вонь гарпии забивала дыхание, и даже светляки казались что-то уж слишком зелёными. Попытки отмыть рубашку от следов гарпии – не самое странное, чем я занимался по ночам в лесу. Хотя за предосудительными занятиями меня обычно не пытались прожечь взглядами.

– А мой проводник?

– Судя по тому, что мы его не слышим, он в большем порядке, чем ты.

– Вы не будете его преследовать, чтобы отомстить?

Надо будет спросить – этот парень не перепутал нас с какой-нибудь сектой, вроде Братства Мора?

– Сегодня луна неполная, так что у меня как-то нет настроения свежевать браконьеров.

Позади раздался такой звук, будто парень вознамерился лопнуть от возмущения.

– Я не браконь…

– Отличная работа, Лайл.

Крыса застучалась изнутри о рёбра тревожно. Вид у Нэйша, который теперь прислонился к молодому дубку, был почти умилённый. Будто у разводчика, который видит, как его породистый щеночек в первый раз берет след.

– Да… – «клык» обогрел меня улыбкой, от которой бедняга-браконьер застыл с приоткрытым ртом. – Скажи, а ты не хочешь, случайно, стать вторым устранителем? С таким началом – я бы сказал, что у тебя талант.

Ладони сперва вспотели, а потом покрылись коркой льда, а ночной воздух куда-то подевался из лёгких.

– Погоди… она там что, померла?

– Такое случается, когда ломают шею, Лайл, – участливо сообщил Нэйш. – Знаешь, впечатляюще. Практически никаких следов. Почти мгновенная смерть. Даже не думал, что ты прибегнешь к настолько эффективному способу решения проблемы.

Эффективнее некуда. И грызун это хорошо понимает, потому что визжит и носится, носится и визжит, пока я стою, упираясь в колени, и ловлю ртом воздух.

– Я покойник. Твою же мать. Всё, с концами. Покойник…

– Ты это про Арделл? Брось, Лайл, варгам же нельзя убивать.

– Ты прав, – согласился я, тупо глядя перед собой. – Грохнет меня Мел.

– Г-грохнет? – поразился виновник ситуации и попытался подняться.

– Если успеет. Потому что Арделл сделает проще: выкинет меня за ворота питомника, а ты же помнишь, что мне нельзя отсюда уходить по небольшим таким, не зависящим от меня причинам?! Т-твою ж…

Сперва Тербенно, потом провал с Милли, теперь вот это – кажется, судьба окончательно решила стать похожей на ушибленную крысу, которая пытается вылезти у меня из горла, цепляясь при этом за рёбра. И орёт дурниной так, что подкашиваются коленки, и не пытается искать выходы.

«Клык» озирал мою перепуганную физиономию с тщательно отрисованной фальшивой тревогой.

– Ну, знаешь, я на своём примере могу сказать, что Арделл не так уж сурова к… нарушениям такого рода.

– Не так уж сурова к тебе, а? – из горло лезло сплошь крысиное шипение со всписками. – Так может, потому что ты – это ты? Весь питомник в курсе, что ты у нее в любимчиках, гадают только – за какие-такие заслуги, и предположения, знаешь ли… разные. Как насчёт помощи?

К фальшивой тревоге прибавилось такое же наигранное недоумение.

– Помощи, Лайл? Тебе?

– Ага, мне. Ты же, вроде бы, предлагал мне помощь? Тебе же так нравится наблюдать за маленьким представлением, которое тут творится – так вот, хочешь и дальше измываться надо мной – включай мозг и помоги мне остаться в питомнике.

Устранитель сузил глаза. Оттолкнулся плечом от дерева и встал прямо – чтобы разница в росте на голову была как следует заметна. Губа чуть-чуть вздернулась, показывая край белых зубов – будто хищник предупредительно показал клыки.

– Лайл. Ты правда считаешь, что твое присутствие или отсутствие в питомнике значит для меня вообще хоть что-то?

Ну да, ну да. Я же всего лишь очередной экземпляр. Может, занятный – трясущаяся, трепещущая крыльями крысобабочка. С помётом гарпии на крыльях.

– Я же не идиот. Для тебя, вир побери, ничего не значит вообще ничьё присутствие или отсутствие. Но тебе же любопытно, а? Наблюдать. Ждать, чем кончится.

И видеть, как крыса извивается в попытках отыскать выход. Почти как агония боли. Почти как тогда, на Рифах. Черти водные, я столько раз торговался за свою жизнь, я всегда знаю, кому и что предложить, и ни над одним человеком в питомнике у тебя нет такой власти, как надо мной – ты что, правда готов меня просто отпустить?

– Скрывать улики – вообще-то, не моя специальность. Твоя.

Солёные капли ползли по лицу. Посвистывали древесные шнырки.

– Мы вообще… можем прикинуться, что она это сама? Ты же сам сказал, следов нет.

– Может, тебя это удивит, Лайл, но в дикой природе гарпии обычно не ломают себе шеи, просто прогуливаясь по лесу. Это удел куда более неуклюжих созданий.

– Так. Стало быть, нужно что-то решать с телом.

Нэйш снял с пояса палладарт и задумчиво постукивал лезвием по ладони.

– Тело не проблема. Насколько я успел заметить, бескрылка была ранена. Запах крови вскоре привлечет остальных. Все гарпии каннибалы и падальщики.

Отрадный факт, большое спасибо.

– Стало быть, наша версия – «Её сожрали свои же. По невыясненным причинам».

– Это могло бы сработать, если бы не одно маленькое препятствие.

«Препятствие», о котором я успел позабыть в пылу истерики, открыло рот и вполне связно сообщило:

– Вы ненормальные. И знаете что? Я этого так не оставлю.

Попытка изобразить на физиономии примирительную улыбку не удалась. Пришлось обойтись ощером «средней уголовности».

– Можешь считать, у нас сегодня хорошее настроение. Так что уматывай. Найди своего проводника и ему тоже скажи сюда не соваться. И не думай больше показываться на территории. Понял?

Браконьер сверкнул глазами и не поверил ни на грош. Судя по веснушчатой физиономии – и с планом он расставаться не намерен, обязательно полезет во второй раз. За тем, что ему так нужно на нашей территории. Кстати, что ему так уж нужно? А, наплевать.

– Беспамятники?

– Хм.

Ну да, мало ли на кого можно нарваться ночью в питомнике, пока я понесусь доставать зелье у Аманды.

– Ты, случайно, не знаешь каких-нибудь… точек забвения?

– Боюсь, тебе придется прибегнуть к более очевидным методам устранения препятствий.

– Что… что это вы предлагаете? – осипшим голосом поинтересовался дурашка-браконьер.

– То же, что всегда, – отрезал я, впиваясь в Нэйша средней суровости взглядом.

– Если вы думаете меня отвадить – у меня для вас дурные новости, – прошептал нарушитель, вынуждая меня закрыть глаза по второму разу.

– Как я тебе уже говорил, Лайл, – долетело от устранителя, – мне не слишком-то нравится иметь дело с людьми… в этом смысле. Так что тебе придётся самому. Могу его придержать, если хочешь. Обеспечить молчание и отсутствие сопротивления.