А позади – тишина. Поражённое молчание, только свет не ушёл, дрожит и прыгает по речной воде…

– Сперва всё шло неплохо, а потом как… Капитана скрутили не до конца, а может, прозевали, что он огненный маг. Освободился, выскочил на палубу, решил, видно, сигнал дать, бахнул огнём – попал по парусу. Больше не успел ничего.

Здоровяк Ноттар навалился сзади, хрустнули кости, тело капитана перевалилось через борт, исчезло там, где смешались вода и дождь.

– Урод! Это был заложник!

– Да какие, в вир, заложники теперь!!

Паруса полыхали магическим пламенем, и на палубе плясали демонические тени: махали руками, визжали, орали…

– Вперёд! На полной мощи кристалла! Сейчас!

– Там подняли тревогу! Тревогу!

– Надо поворачивать! Поворачивать!!

Плачущие ругательства, перемешанные с молитвами. Гулкий, бездумный топот по палубе, перекошенное в свете огня лицо Твилла, змеиное шипение дождя, который борется с пламенем…

Эй, Эрли, ты там как – пытаешься вообразить себе это? Корабль с горящими парусами на полной скорости мчит к «костоломке» наискосок. Дождь и огонь. Голубоватое свечение ускоряющего кристалла – на носу, возле штурвала…

И вопли: ругательства и молитвы, призывы заткнуться, визг…

– Не проскочим мы! Не проскочим!!

– Там погоня! Погоня! Всё!!

– А-а-а-а, мамочка моя… а-а-а-а, Девятеро…

– Заткнуться, плаксы. По местам, кому сказано!

– Я лучше выпрыгну! Шлюпку дайте спустить!

Ноттар пытается отпихнуть южанина Карна от шлюпок, тот вцепляется ему в глотку, кто-то бегает по корме и всхлипывает, ещё трое сцепились за вторую шлюпку, кто-то рванул штурвал…

– Кто-то рванул штурвал, рулевой наш не удержался… потеряли угол. Скорость тоже: Эрни, то ли ещё кто… дёрнул кристалл, тот вывалился из паза. А «костоломка» уже была близко.

Я устоял на ногах – потому что слышал, как приближается неутомимый, жадный хохот проклятых лопастей, хохот перешёл сперва в грохот, потом в оглушительный треск, судно накренилось, проклятия переплелись с визгами, и тогда я понял…

– Мы не успели бы спустить шлюпку. Одну потеряли при столкновении, вторая была слишком далеко. Да и угол, на котором врезались, был не тот. Началась паника. Они кричали. Дрались между собой: сцепились за ускоряющий кристалл.

Ты только не уходи, Эрли, мне обязательно нужно тебе это рассказать. Хоть кому-то за годы рассказать – как было по-настоящему. Одно время мне казалось – я уже и сам это забыл.

Оказалось, помню.

– На судах, которые делают рейсы на Рифы, обязательно есть «непотопляйки». По сути, те же ускоряющие кристаллы, только мелкие. Страховка – если вдруг кораблекрушение и что-то не так со шлюпками. Таскать такое на себе – магию портить, да и примета дурная, а морские все верят в приметы. Ну, ты знаешь, ты ходил по морям. Так вот, мы обшаривали каюту капитана, искали – чем отомкнуть «браслеты»… И там были такие штуки, в шкатулке. Твилл, понятное дело, загрёб её себе.

« ”Непотопляйки “! – в голосе режется крысиный визг, голосу не перебороть шипение полыхающих парусов, вопли, треск досок и сиплое рычание железной твари, которая перемалывает корабль. – У Твилла артефакты в шкатулке!»

Рыжевласка рычит что-то, чего не разберёшь за пеленой дождя, пытается заслонить от остальных шкатулку… поздно, к нему кидаются разом трое:

– Отдай, сволочь!

– Мне первому! Мне!!

Ругательства и треск накренившейся палубы. Мимо, подпрыгивая, пробегает шкатулка. Распахивается – и оплетённые в медь кристаллики скачут на волю, по мокрым доскам. Вслед за кристаллами прокатывается клубок тел.

– Мрази! Скоты!

– Пусти!

– Шкатулку вывернули прямо на палубу. Кто кинулся собирать, кто… не знаю, они дрались там ещё. Я уже знал, что шансов нет. До того, как крикнул. Уже знал, что сделаю. Я просто…

Закоченевший голос тонет в чёрной воде с искринками звёзд. Налетает сквозняк – морщит воду, доносит из-за плеч продолжение:

– Прыгнул.

Я кивнул. Точно. Извини, что вслух никак, братишка. Не смогу описать. Мокрая палуба и тела на ней. Обратившиеся в факел паруса. Позади из пелены ночи прорезаются корабли погони. И проклятия – они все проклинали меня, все как один. Собирая кристаллы или перегрызая глотки друг другу.

Палуба вздыбливается под ногами, опять оскальзываюсь, хватаюсь за фальшборт, соскальзывают пальцы. Трещат и ломаются кости корабля на зубах «костоломки», перекатываются два тела – мертвы? Живы? Уже наплевать, нужно быстрее. Яркий ускоряющий кристалл, из-за которого они дрались, выскользнул на свободу – мгновенное движение ладонью…

«Крыс-с-с-с-са… – борода у Твилла была окровавлена, взгляд – безумный, мертвая хватка на плече. – Из-за тебя, крыс-с-са…»

Молча двинуть в челюсть, отработанным законническим приёмом выставить подножку. Нос, верёвка, в ней уже нет смысла: корабль кренится, он всё ниже, так и так затянет в челюсти «костоломки»…

Внутри заходится от предсмертного визга грызун, а чёрная, солёная шипящая вода внизу кипит, летят щепки и обломки досок, и всё заслоняется единственным инстинктом: скорее вон с корабля!

– Кры-ы-ы-ыса-а-а-а!

В кулаке горит ускоряющий кристалл, я разбегаюсь, толкаюсь о фальшборт и лечу в чёрные, солёные буруны, в треск и шипение, соль обжигает горло, какая-то доска прикладывает по затылку, главное – вытянуть руку правильно, чтобы артефакт тащил дальше от рокота и плеска, от воплей на палубе…

Опомнился, стёр брызги соли со щеки – надо же, долетело через годы.

– Кристалл оттащил меня от «костоломки» хоть на сколько-то. Прихватил какой-то обломок… дальше уже артефакт тратил, чтобы дольше протянуть в воде. Не знаю, сколько прошло… подобрали меня браконьеры. Шли с ночного лова рыбы, а выловили такой вот подарочек. Мы с теми ребятами живо сошлись, они потом отвезли меня в Тильвию, там нашёлся Мастер – снять браслет, блокирующий магию…

Мастер тоже потом спрашивал – как я ухитрился сбежать. Как и ребята, которые достали меня из тёплых восточных вод. Не помню – что я им скормил. Но, наверное, выглядело правдоподобно.

– Лайл Гроски, беглец с Рифов. Уцелел единственный из девяти – как звучит-то, а? А на деле что… Это было везение чистой воды.

Рыжий там, за плечами, кажется, хочет спорить, но я встряхиваю головой – молчи!

– Меня могло затянуть в «костоломку» после прыжка. Могла заметить погоня и не заметить – те самые браконьеры. Я мог угодить в холодное течение и помереть о переохлаждения. Пристать к островкам сирен или попасться какой-нибудь хищной зверюге. В этом побеге нет ничего выдающегося – вот в чём правда. Я оказался не самым сильным, умным или быстрым. Просто более везучим, чем они все. Может ещё – более подлым.

Лежащий на боку деревянный кораблик бьётся о корягу – опрокинутый и беспомощный. Позади молчат – и я знаю, что нужно будет обернуться, закончить Поминальную ночь – и выдохнуть, и пойти дальше, грызть и обращать в труху. Только что-то вот в груди тяжеловато, будто вечный грызун там раздулся наподобие утопленника…

– Так что, как видишь, я не лажу с кораблями. Неизменно пускаю их ко дну. Каждый раз. И знаешь, почему?

Лицо Эрли в чёрной воде медленно растворяется – и я оборачиваюсь, чтобы встретить взгляд того, за моей спиной. Кто отвечал мне. Говорил со мной.

Свет ударяет по глазам: он стоит с фонарём в руке. На ладони, которой он держит фонарь, Печать Воды. А за светом от фонаря угадывается рыжина волос.

Вот только это не Эрли.

ЯНИСТ ОЛКЕСТ

Я ещё стоял, заворожённый песней нойя, а голос Аманды налился мёдом, загорелся специями, перелился в медовое воркование: посиделки у камина, да-да-да, непременно, будем рассказывать истории и петь песни… ах, дивные песни. Никаких возражений, сладенькие мои, если кто устал – у меня есть зелья, а ещё – чудные пироги, имбирный взвар – не оторвётесь, да-да-да, всем нужно согреться!