Это единственное, что я твёрдо решил.

Когда город окончательно скрылся из вида, на горизонте с его стороны вдруг воссияла яркая вспышка. Момент и она заполнила добрую половину неба. Даже учитывая солнцезащитное стекло в капсуле, мне пришлось тут же зажмуриться от болезненного света.

Когда я смог снова раскрыть глаза, то увидел, как в мою сторону несётся огромная пылевая буря. Она настигла мой шаттл и даже чуть было не сбила его. Благо автоматика устояла, перед столь чудовищной ударной волной. Вместе с ней, по земле прошла внушительная дрожь. Это было видно невооружённым взглядом. И только после всего этого моих ушей достиг шум взрыва. Адский грохот, прозвучавший в унисон с криками сотен миллионов погибших в одно мгновение, схватил меня за сердце.

Города больше нет. Пусть и не на моих глазах, но он только что испарился навечно и забрал с собой всех, кто остался внутри. Для них, наверное, всё это заняло меньше секунды. Мгновение и вот тебя уже нет. Ты сгорел или был сметён ударной волной... Но, по крайней мере, не мучался. Мне бы очень хотелось, чтобы там сейчас никто не мучался. Чтобы души всех мертвецов оказались в раю, без особых препятствий. И чтобы там их встретил господь с волчьим лицом и упокоил в своих тёплых объятиях выжженные души несчастных.

У меня был риск присоединиться к ним, ибо сразу после взрыва, автоматика капсулы вышла из строя и та вдруг стала пугающе быстро приближаться к земле. Электромагнитное излучение внесло хаос в строгие алгоритмы шаттла. Благо, вдруг некто посторонний перехватил контроль над летательным аппаратом и удержал его в воздухе.

Виновник происшедшего возник на главном экране в виде цифровой рожицы и заговорил до жути знакомым голосом:

– Время пришло, Мистраль.

– Марена? Что ты делаешь внутри моей капсулы?

Услышать сейчас тот голос, что несколько лет существовал только в моей голове, было жутковато. Но я абсолютно точно был уверен, что со мной говорила моя старая знакомая программа:

– Я не внутри. Здесь только мой голос. Я связалась с тобой по встроенному радио. Но это не та вещь, о которой ты должен беспокоиться. Или ты не знаешь, что сейчас происходит?

– А что происходит?

– Апокалипсис. Он свершился. Страшный суд наступил и все грешники были выжжены во славу ЭГМ. Это была её великая жатва. Все кто не прошёл отбор, ныне мертвы. Теперь настало время нового этапа... Ты отправишься на личную встречу с ЭГМ. Для этого мы перенаправим твой шаттл на новый маршрут.

После этих слов капсула действительно сменила направление движения. Я ничего не мог с этим сделать. Только безмолвно наблюдать, как на выведенной на экране карте, красная стрелочка удалялась прочь от помеченных цифрами бункеров "Сизифа".

Я ещё пытался вызвать Марену на разговор, но динамики предательски молчали. Длительный полёт я провёл в полной тишине, пролетая мимо бесконечных одинаковых барханов, распластавшихся подо мной бесконечной равниной. Всё закончилось, когда мой аппарат вдруг стремительно вонзился прямо в горячий песок. Я уж подумал, что меня решили укокошить, но в последний момент перед носом капсулы раскрылся проход и она со свистом влетела в просторное подземное помещение.

Её на скорости поймал огромный манипулятор и аккуратно приземлил на железный пол пустующего ангара. Двери шаттла наконец открылись и я вылез наружу. В тот же момент, одна из стен помещения раздвинулась, явив мне чудную картину. За ней нарисовался целый сад под ультрафиолетовыми лампами. Огромный, цветущий парк, с натуральной почвой, раскинулся под стальным небом на необозримо далёкое расстояние.

Местные деревья и кусты, едва ли походили на те искусственные деревца, что "росли" в садах Аркадии. Эти были разнообразны, пахучи и что самое главное, плодоносны. На многих деревцах красовались различные фрукты причудливых форм. Среди массивных стволов сновали протогены, хлопотавшие вокруг растений и заботившиеся о них. Меня так заворожило это видение былой природы, что я даже не заметил, как Марена подошла ко мне и, положив руку на плечо, сказала:

– Это бункер "Ковчег". И ты, теперь, его официальный резидент. Это великая честь, которую тебе даровала ЭГМ.

– Ковчег? Я никогда не слышал о таком бункере...

– Потому что его построили не звери из Пурграда. Это целиком и полностью творение нашего культа, которое благоразумно было начато ЭГМ много веков назад. Теперь это последнее пристанище былого мира. И тебя, как его части. Пойдём, я тебе всё покажу.

Мы шли по зелёной траве, среди лесопосадок. Мягкий и холодный грунт непривычно ощущался ногами. А воздух был таким чистым, что только вдохнув, я уже почувствовал невероятный прилив сил. Марена шла впереди, рассказывая про разные виды, содержавшихся здесь деревьев, трав, кустов и цветов, чудные названия которых я раньше и не слышал ни разу: "можжевельник", "яблоня", "полынь", "сосна", "ромашки", "ель", "дуб", "секвойядендрон" и прочая, прочая, прочая...

Я даже толком не запоминал о чём она говорит, просто созерцал внушительные растения, что поражали многим больше гораздо более высоких небоскрёбов Пурграда. Пройдя немалый путь по "дендрарию", как его назвала протоген, мы перешли в следующий отдел, представлявший из себя что-то вроде тюрьмы с множеством больших стеклянных камер. В каждой такой сидело какое-нибудь животное.

Вот волчица с детёнышами бегает среди тёмно-зелёного каменистого ландшафта. Вот жираф вышагивающий по жёлтой траве и щиплющий листья с деревьев. Вот фенек, прячущийся среди песков, подобные которым я видел снаружи. Вот львы на водопое. Вот лиса убивает енота. Вот коты дерутся за власть. Вот мангуст побеждает змею. А вот...

Арктический волк, такой же как я, лежит фривольно на камнях и смотрит тяжёлым взглядом на меня. Он изучает мой странный вид, и как будто бы говорит мне всем своим видом: "Это судьба". Я не выдерживаю визуального контакта и смущённо отворачиваюсь.

Марена говорит, что здесь ЭГМ собрала все возможные виды насекомых, зверей, рыб и птиц, прежде чем человечество до них добралось. И действительно, в этом помещении были сотни, а может и тысячи вольеров. Оно ветвилось множеством бесконечных коридоров и ответвлений, точное понимание масштабов которых мне едва ли было под силу.

Наконец, после долгого пути, мы пришли в малюсенькую комнатку. Там мне велели снять с себя комбинезон, отдать его одному из роботов и пройти процедуру очистки. Процедура эта представляла из себя поливание меня какой-то пенящейся водой под высоким напором. Несколько секунд такого душа и меня пустили дальше. Правда, одежду так и не вернули. Так что на встречу с тем или той, что устроило всё это, я отправился абсолютно нагим.

ЭГМ предстало передо мной, как огромный экран. В полутёмной комнате, все стены которой были увиты мириадами переплетающихся проводов, я стоял перед этим монитором и видел на нём какую-то мешанину из красок и цветов. Постепенно хаотичные цвета начали обретать определённую абстрактную, я бы даже сказал супрематическую форму. Это не было что-то конкретное, лишь набор прямоугольников, плавающих по экрану. Но в этой абстрактности я видел зверя и человека одновременно. Это был образ. Образ идеи, воплощённый авангардным искусством на кристаллическом дисплее. Эфемерное и в тоже самое время вполне осязаемое воплощение эволюционной теории.

Воплощение молчало. Видимо ждало, пока я сам начну задавать вопросы.

– Что всё это значит? – только и пришло мне в голову.

Как-то слишком часто я задаю этот вопрос. Но события каждый раз снова обязывают.

– Ты в рукотворном Эдеме, Мистраль. – прозвучал из динамиков, приятный и ласковый женский голос, – Это твой новый дом. Под моим чутким надзором ты станешь первым кирпичиком будущего. Ты, верно, спросишь, почему именно ты был выбран на эту роль. Я скажу: тебя выбрал естественный отбор. Пятьсот лет классовой, социальной и животной борьбы, оставили именно тебя, как идеальную мужскую особь. Ты легко подаёшься контролю, обладаешь неплохими внешними данными и способен послушно решать поставленные задачи при должной мотивации. Эти качества будут культивироваться и в твоих потомках.