– Кажется, что с каждой минутой я всё меньше тебя понимаю.

Лис усмехнулся:

– С каждой минутой ты всё больше меня понимаешь и как раз в плане "непонимания". Я ведь тоже ничего не понимаю.

– Кажется мы сделали круг в рассуждениях.

– Это не круг, а вывод: я тебе лгал.

– А мне даже понравилось, да...

– Мне тоже. – он мило улыбнулся и многозначительно на меня посмотрел.

Мы ещё много о чём успели поговорить, пока ехали. Казалось, мы с Библиотекарем обсудили всё на свете. А пейзаж за окном, тем временем, даже и не думал меняться. Пустыня, далёкие горы и безжизненный океан. Я даже начала верить словам моего спутника о том, что больше ничего в этом мире и нет.

Пока мы наконец не доехали до нашей цели: маленькой, полуразрушенной хижины, стоящей посреди ничего. Это был просто маленький ветхий домик, что по сравнению с Пурградскими небоскрёбами, казался какой-то собачьей конурой. Я даже удивилась, когда лис затормозил и остановился именно у этого барака. Однако удивление сменилось полным ошеломлением, когда домик вдруг буквально съехал в сторону, открыв взору огромный прямоугольный тёмный проход куда-то вниз. Мы вышли из машины и подошли к чёрному провалу. Снизу веяло холодом, а также до носа доносился запах... фиников и зефира?

– Вот мы и на месте, – сказал Библиотекарь, положив мне руку на плечо, – не представляешь, как мой Наниматель хочет с тобой, наконец, познакомиться!

В баре "Тарелка", находившимся в Старом Городе, стоял плотный дымный кумар. Приглушённый свет скрывал множественные столики, за которыми пировали самые разношёрстные компании. Несмотря на гомон, который они создавали, их почти не было слышно за завесой громогласного электро свинга.

Со стороны казалось, что звери за столиками беззвучно хохочут, плачут и ругаются. И всему миру, что лежал снаружи не было никакого дела до их горестей и радостей, которые беззаботные пьяницы бессмысленно топили в крепких напитках. Впрочем, и им не было никакого дела до того, слышит их мир или нет. Ибо их вёл чистый гедонизм и тяга к саморазрушению.

Зайди в "Тарелку", кто-то не знакомый с местной атмосферой, то ему едва ли удалось бы разобрать хоть какие-то лица из общей массы посетителей. Единственные, кто выделялся на общем фоне: самозабвенная стриптизёрша и молодой бармен. Первая, не жалея сил, плясала в стальной клетке, мажась флуоресцентной краской на потеху постояльцам. Второй же стоял за стойкой и уверенно натирал очередной стакан с широким дном, освещаемый приятными жёлтыми лампами.

Сама стойка пока ещё пустовала. Никто из посетителей ещё не решился сесть на высокий стул и завести душевный разговор с деловитым енотом. Видимо, были пока ещё не достаточно пьяны, чтобы довериться новенькому работнику сей забегаловки. Или просто были слишком зациклены на своих собственных компаниях, которых собралось как-то даже подозрительно много. Будто все одинокие пьяницы разом решили привести всех своих друзей и угостить алкоголем за свой счёт.

Впрочем, высокие стулья пустовали недолго. Вскоре за стойкой появился чёрный кот с прокусанным ухом. А уже через несколько минут к нему присоединился странного вида лис. Последний подозвал бармена и произнёс:

– Два "Куба Либре"! Мне и моему дорогому другу. – он обратился к коту, – Попробуем на вкус древний дух свободы, Фалькон.

Кошак кивнул. Бармен удалился искать синтетический ром. Рыжий же лишь кивнул в сторону удалявшегося енота, сказав своему собеседнику:

– Никого тебе не напоминает? Как быстро этот город находит замену сломавшимся винтикам...

– Едва ли тебе её действительно жалко, Самум. Ты всегда внезапно появляешься, приносишь хаос, а затем бесследно исчезаешь. Оправдываешь своё имя, в общем. Прямо как древний ядовитый ветер пустыни, приносящий пыльные бури. Едва ли, как и ветер, ты способен к кому-нибудь привязываться.

– Это не так, Фалькон. Звери, которые мне милы, навсегда остаются в сердце. Или тебе напомнить, сколько лет длиться наша дружба?

– Я уже не уверен, что это дружба. Ты оказываешься рядом только когда тебе самому это нужно. И, обычно, в такие моменты ты провоцируешь безумства. Вроде того раза, когда ты помог мне устроить бунт бесшёрстных. Я ведь тогда ещё простой сошкой был. Или того случая, когда ты же помог мне убить бывшего босса.

– Ты сомневаешься, после того, как я тебе столько раз помог достичь твоих целей?

– Мне не хочется быть чьей-то пешкой. Я должен стать настоящим лидером для всех зверей!

– Ты не пешка, попрошу. А пешка пешки. Я ведь тоже, знаешь, действую далеко не только из личных интересов. Мой Наниматель хочет, чтобы ты делал то, что делал, а я лишь скромный многоликий посол. Да и знаешь же, что каждый из нас на самом деле жертва зависимостей и обстоятельств. Едва ли можно найти зверя, который бы никому не подчинялся и жил сам по себе. Все мы закованы в цепях и ошейниках. И только самые глупые рабы считают, что на самом деле свободны. А то и вовсе мнят себя хозяевами.

– И что же, этот твой могущественный и таинственный "Наниматель", тоже невольник?

– Самый большой на свете! Он жертва своих убеждений и принципов. Его желание сделать мир многим лучше обратилось настоящим безумием. И он раб этого безумия, готовый выжидать сотни лет, прежде чем свершить очередной свой план.

– Хочешь сказать, что мы с тобой многие десятки лет работаем на безумного раба?

– Если выражаться образно, то да. Но работаю на Нанимателя только я. Слышал фразу: "Вассал моего вассала не мой вассал?" Вот тут тоже самое. Ты свободен от него, но несвободен от меня. Ибо нас сковывают цепи дружбы. И именно благодаря им ты добьёшься того, чего желаешь. Скажи, вот неужели мой совет о том, что тебе стоит оставить Иви погостить у себя и послушаться плана Элл, не помогли вашему делу?

– Помогли. Слишком хорошо помогли, ибо теперь у меня есть на руках все карты. И это, если честно, меня пугает. Не может всё идти так идеально.

– Если, конечно, за моим планом не стоят долгие годы подготовки. Поверь, всё и дальше будет идти так, как и должно быть. И радуйся, что тебе заготовлена героическая роль разрушителя дистопии. Не многим так везёт.

– Я уж и не уверен, действительно ли мне повезло. Но будь уверен, если власть лежит прямо передо мной, то я её возьму без особых сомнений.

– И при этом не поскупишься моралью, честью и всеми прочими человеческими качествами. Да, я знаю. Именно из-за этого качества мой Наниматель тебя и выбрал. Ты идеально воплощаешь этот город.

– А ты идеально воплощаешь злой рок.

– Как же тебе повезло, что он на твоей стороне!

За стойку вернулся енот с двумя стаканами чёрного коктейля. Он поставил их перед странными гостями и хотел было отойти, как лис вдруг остановил его жестом и сказал:

– Парень, скажи, а как тебя зовут?

– Ив. Кажется это производное от древнего "Инвар".

Самум хитро улыбнулся и облизнул свои клыки:

– Этот город не перестаёт удивлять меня своей скрытой от всех однообразностью! Знаешь ли ты, мой дорогой енотик, почему здесь, с тобой никто не сидит? Почему никто не стремиться сесть за стойку и поболтать с тобой по душам?

– Потому что они мне не доверяют? – бармен высказал своё предположение довольно неуверенно.

– А как сделать так, чтобы люди тебе доверяли, знаешь? Вот, у твоей предшественницы, получалось быть настоящей звездой вечера и влюблять в себя каждого посетителя. Ты меня спросишь: "Как же у неё это выходило?" Она просто не смотрела на своих клиентов с высока. Для неё это были не пьяницы и забулдыги, а потерянные души. Такие же потерянные, как и она сама. Эта девушка могла излить свою душу также легко, как и те, кто к ней приходил. В этом всё дело.

– Разве я смотрю свысока на кого-либо? Я просто работаю и всё.

– А надо не просто работать. Надо чувствовать своё дело. Вот, ты выпьешь с нами?