– Как только у меня будет возможность я навещу отца Дея.

– Убьешь его?

– Нет, это будет слишком просто.

– Будешь пытать?

– Нет.

– Обесчестишь его семью? Предашь огласке его преступления?

– Бросить тень на его семью все равно, что запятнать имя Дея и его брата. Тем более все и так в курсе какой его отец зверь. Даже нет, неправильно оскорблять зверей, они и то не так жестоки к свои детям, он чудовище.

– Тогда, что ты предпримешь?

– Пока не знаю, решу, когда столкнуть с ним лицом к лицу.

Весь день и утро следующего дня мы проводим с Данте в библиотеке, а вечером собираемся все на террасе. Слуги накрывают небольшой стол, приносят вино, фрукты.

– Что празднуем? – интересуется Хилария.

Данте первый садится за стол и жестом приглашает нас.

– Решил угостить вас вином, что приготовили из наших виноградников. В погребе хранилось 5 лет.

Данте откупоривает бутылку и начинает наполнять бокалы.

– Считайте, что пьем за полное знакомство друг с другом. А также хотел бы выпить за Дея.

Я с болью сжимаю бокал и залпом осушаю, не чувствуя ни вкуса, ни крепости. Вижу с каким обеспокоенным взглядом на меня смотрит Хилария, хотя каждый раз, когда я ловлю ее взгляд, она старается улыбнуться, но актриса из нее слабая, глаза выдаю ее с головой. Но все, что я могу - это ответить ей такой же фальшивой улыбкой.

– Что теперь делать со Свартом? – спрашивает Хилария, хватая со стола давно замеченное ею пирожное. – Теперь мы знаем, что за всеми нападениями и похищением ключей стоит именно он. Только зачем ему ключи так и не понятно…

– Он сын Властителя Западной Долины и обвинить его без веских доказательств не получится. У нас есть лишь слова убийц и тело предполагаемого помощника Сварта. – отвечает Оберон вальяжно облокотившись на спинку стула.

Видимо, как только он раскрылся перед нами, то чувствовать стал себя более свободно.

– Он избавился от двух Властителей. Покушался на Данте. Напал на собственного отца. – едва сдерживая закипающий гнев, перечисляю все победы Сварта.

– Что предлагаешь? – Данте задумчиво смотрит на ночной сад, медленно качая бокал в руках.

– Ты говорил, что в хороших отношениях с Хозяином Запада. Нужно поговорить с ним. Предложить проверить всех работников дворца и приближенных Сварта. Разговорить их.

– Но поверит ли он… – медленно проговаривает Хилария.

– Я хорошо знаю Властителя Запада, так же я неплохо знаю его младшего сына - полукровку. У него довольно слабое здоровье. Но в последнее время он выглядит намного лучше. Он слаб характером. Не мог он все это организовать. – Данте отставляет бокал и скрещивает руки на груди. – Хозяин Запада организует праздник в честь дня рождения старшего сына через два дня.

– Я поеду с тобой.

– Мы все поедем. – уверенно произносит Оберон, серьезно глядя на Данте.

Оставшийся вечер мы больше не говорим о Сварте. Стараемся лишь наслаждаться вином и природой вокруг. Я смотрю на смеющихся Хиларию и Оберона, задерживаю взгляд на Данте. Сейчас он более расслаблен из-за вина и с его лица не сходит мягкая улыбка. Он тихо смеется над шутками Оберона и посматривает на меня. Его взгляд мягко обволакивает мое сердце, но слова Бренны выдергивают меня из этой прекрасной иллюзии. Из-за алкоголя первую на откровения тянет Хиларию. Она рассказывает про учебу в Академии. О своей семье. Разбалтывает, что я хорошо пою, а она прекрасно танцует.

– Оберон – книжный червь. – бессовестно сдает Данте своего друга.

– А ты скрипач!

– Властитель Востока сыграйте, а я станцую.

– Только если Эйрин споет. – озвучивает свои условия Властитель.

– Я не буду петь. – стараюсь всеми силами избежать своего выступления. – Тем более, что я давно этого не делала…

– Она споет! Эйрин, не будь такой и не лишай нас удовольствия насладиться музыкой, талант не пропьешь и за какие-то пару лет не потеряешь.

Данте приносит скрипку. Хилария быстренько напевает мотив, чтобы Данте понял о какой мелодии идет речь и смог подстроиться под меня. Она знает какая песня у меня получается лучше всего.

Данте начинает играть тихую спокойную мелодию, а я петь. Постепенно она набирает темп, становится более сильной и громкой. Мой голос набирает высоту и звучит сильнее. Данте играет превосходно, мелодия проникает в самую душу, от нее бегут мурашки по всему телу.

Я ловлю на себе взгляд бездонных глаз Данте, он продолжает играть, неотрывно смотря на меня. Взгляд его нежен, доброжелателен, заботлив. Вызывает желание окунуться в него полностью и забыть обо всем плохом. Просто жить и наслаждаться жизнью. Хотя бы сегодня.

Снова я хочу сделать себе поблажку, дать слабину.

Хилария прекрасно чувствует темп. Движения ее рук и тела завораживают, как дрожащее пламя свечи. Притягивает взгляд, как далекий огонек в ночной тьме. Она танцует, уйдя в себя, слившись с мелодией. Юбка ее красного платья, украшенная множеством разрезов, колышется вокруг ее ног подобно огненным змеям.

Я замечаю взгляд Оберона, обращенный лишь на Хиларию. Восхищенный и скучающий, нежный и болезненный. Он с силой заставляет себя отвести взгляд ближе к концу танца, сильно сжимая бокал. Как только песня заканчивается, а Хилария перестает танцевать, Оберон первым встает из-за стола, желает всем спокойной ночи и покидает террасу.

Хилария провожает Оберона таким же взглядом, как тот смотрел на нее минуту назад.

Почему не может быть все проще хоть у кого-то из нас?

– Спасибо за прекрасный вечер, Хозяин Востока. Я пойду в свою комнату. Спокойной ночи. – произносит Хилария, продолжая улыбаться с тоской в глазах.

– Тебе спасибо, Хилария. Прекрасный танец.

Следом за Хиларией, я и Данте направляемся в его комнату. На этот раз процедура лечения проходит легче. Яда меньше, чистой крови больше.

– Можешь спать здесь, я лягу в зале, если хочешь. – предлагает Данте, как только заканчиваем процедуру очищения.

– Я в порядке, пойду к себе. Спокойной ночи.

– Я ведь могу чем-то помочь? Обязательно ли уходить навсегда на другую сторону? – у самой двери голос Данте заставляет меня остановиться.

Я, конечно, представляла, что мы разберемся с нападениями, и сможем встречаться после того, как вернусь к родителям. Но разве это жизнь все время прятаться и скрывать ото всех наши встречи?

– Родители не пройдут через барьер. А оставить их я не смогу.

– Но тебе удалось…

– Потому что я потомок одного из создателей барьера…

– Тогда кто-то из твоих родителей…

– Это не всегда так. Если бы кто-то из родителей мог пройти сквозь барьер они бы не оставили меня одну. Это передается не столько по крови, сколько по уровню силы.

– Даже если так, неужели мы не сможем видеться?

– И прятаться? Подвергать опасности друг друга? Что будет, если все знают, что ты общаешься со стихийницей? Я не хочу лишать тебя возможности на нормальную жизнь.

***

Проходя мимо большого коридора, замечаю Оберона, стоящего на балконе. Перевертыш держит в руках очередной бокал с вином, в один момент его кисть сжимает его так сильно что, мне кажется, бокал сейчас лопнет.

– Что происходит? Ты же влюблен в другую! Может хватит театр разыгрывать? – раздраженно, прямо в лоб, высказываю Оберону под действием алкоголя.

– Я не разыгрываю. – Оберон даже не скрывает своих эмоций по отношению к Хиларии, как обычно. – Она мне нравится…

– Ты ей тоже.

– В этом и проблема. Я не хочу, чтобы она пострадала… – недоговаривает Оберон, продолжая говорить загадками.

– Я думаю у тебя прекрасно бы получилось ее защищать. Громадина вон какая. Белый волк надо же. Мое поколение о перевертышах только в книгах читало. Все уверены, что вы никогда больше не повстречаетесь нам из-за нападений людей.

– Дело не в том, что я не могу защитить ее от кого-то или от чего-то.

– Тогда в чем? Я пьяна и поэтому не отстану от тебя и тебе не удастся меня заткнуть своим фирменным взглядом. Мне кажется, тебе было бы проще сказать реальную причину почему ты отталкиваешь Хиларию, чем придумывать эти жестокие отмазки. – я совсем себя не сдерживаю и поток колких слов так и летит в направление Оберона.