Витор кинул немного неуверенный взгляд на шедшую позади чародейку. Савр, явно недовольный вниманием к своей госпоже, обнажил зубы.

— В бою можно растеряться, — осторожно попытался оправдать почти коллегу маг, — а защищать себя мы не все хорошо умеем, и…

— Мужественный отличается от труса тем, что умеет действовать, смотря в лицо своему страху. А трус, получив магию, в погоне за собственной безопасностью подвергает опасности других.

Витор еще немного помялся, словно желая что-то возразить, но все же передумал.

— Я понял твою позицию.

— Вот и славно.

Маг отправился обращаться с чародейкой. Фронде, шедший неподалеку от них, с явным любопытством прислушивался к разговору. Судя по выражению лиц и жестам, разговор этот был непростым.

Здоровенный савр в хорошем доспехе и с парой клинков на моей стороне был бы неплохим козырем против любого колдуна, хоть древнего, хоть не очень. Но к нему прилагалась бесполезная чародейка, годная только задирать нос и кичиться своими силами. Которые, кстати, вовсе не ее заслуга, а лишь награда от далеких предков. И если эта дамочка и дальше будет думать только о себе, то нам точно не по пути. В подземелье, где из неприятелей только пара бандитов особо наглых была, мрачного вида савра и моего меча было достаточно. Теперь — нет.

И это не говоря уже о том, что охотиться на колдунов с магиками рядом — в принципе не самая лучшая затея.

Не знаю уж о чем общался Витор с чародейкой, но ко мне он больше не подходил. Шел рядом с Дианель и просто улыбался как дурак.

К Пирамиде мы вышли ближе к полудню. До того лишь силуэтом проглядывающая в мареве болотных испарений, обступавших сейчас дорогу с двух сторон, древняя столица рухнувшей цивилизации савров все приближалась и приближалась, но оставалась размытой тенью на горизонте. Так продолжалось до момента, когда караван пересек невидимую черту, оставив висящий в воздухе отвратительный туман позади. Поговаривали, что древние строители Узара были искусны в магии и орошении, и сумели сделать так, что болота обступали пирамиду из темного камня, но не приближались к ней. Более того — близь саврского города почва была чрезвычайно плодородной, а чистая вода поступала внутрь исполинского каменного сооружения сразу по несколькими никогда не пересыхавшим и никогда не загрязнявшимся каналам. Как это было возможно и почему Пирамида, колоссальных размеров сооружение из пяти ступеней, на которых и в которых жили равные народы, имевшая под землей, по слухам, свое зеркальное отражение, еще не ушла в трясину под собственной тяжестью было решительно непонятно.

Особенно если учесть, что нынешние савры, были, мягко говоря, примитивными, и никакими хоть сколько-нибудь сложными технологиями строительства не владели. Некоторые ученые юга предполагали, что строилось тут все вовсе не нынешними ящерами, а какими-то их более высокоразвитыми родственниками или и вовсе народом, покорившим чешуйчатых, который при открытии Врат и начале заселения этого мира Равными использовал собственный межмировой портал и удрал куда-то в другое место.

Так это было или нет — никто уже не ответит. Но, несомненно, Узар производил впечатление на каждого, кто по какой-то надобности посещал этот город. Сначала — своей необычной пятиступенчатой формой и величием огромного черного строения, нависавшего над бесконечными болотами, ровными возделанными участками земли вокруг и каналам с чистой водой, которых тут не должно было быть. Потом — загаженными улицами-коридорами, крохотными строениями в лабиринте внутренностей нижних ступеней шумом и гвалтом в средних и алхимическим чадом в верхних.

Прекрасное место для тонких душой путешественников и купцов, что потом годами рассказывают всем желающим о чудной пирамиде, в которой довелось побывать, и отвратительный город для жизни любого разумного. Кроме, пожалуй, тех семей, что владели домами на самой вершине Узара. Там хороший вид, достаточно простора, и, — всегда, — ветер, гонящий алхимические пары куда-то к болотам. Но все это было доступно лишь для членов Совета Семей, правителей Узара и полноправных владетелей права заключать крупные торговые контракты.

С иной стороны пирамиды, той, которая не была видна с главной дороги, находилась еще и небольшая пристань. Там, если ничего не изменилось за прошедшие годы, ширина канала позволяла проходить лодкам, а сам канал вел дальше на юг, и быстро выводил к Такару, гавани, через которую Узар и вел торговлю со всеми, кому проще было доставлять товары в Пирамиду и из нее по морю. Говорят, где-то там, около гавани, были проходы для контрабандистов, уходящие на многие десятки шагов под землю, в иной, перевернутый город.

Слухи. Или нет. Но, пожалуй, колдуну, что древнему, что не очень, в таком месте легко спрятаться. И удрать при случае тоже будет легко.

На полях вокруг Узара трудились даже не десятки, а сотни савров. Они были из той же мелкой породы, которая сильно уступала в сложении Арджану, и носили ошейники — все как один.

Перед прямоугольным, вырубленном в черном камне входом в первую ступень, где стража в одинаковых черных коттах проверяла документы и собирала пошлины, выстроилась немалая очередь. В основном из савров с котомками и корзинками на спинах, и их хозяев.

— Рабство — традиция людей, — Милатиэль зачем-то отвязал от запястья одну из бусин и протянул мне. — Они равно любят владеть зверями и другими разумными. Держи, пусть будет у тебя.

Самая обычная деревянная бусина. Только внутри что-то было.

Магия. Причем вновь такая магия, которая мной не ощущалась. Только слабое-слабое тепло на пальцах свидетельствовало о том, что эта бусина была немного живой — своей собственной жизнью. Никакого запаха, исходящего от любого чародейства и, особенно, от всего, связанного с отродьями Сурта и их силами, не было. Словно бы фронде не волшебство творил, а делал что-то настолько естественное, что было просто частью мира вокруг.

— Каменная клетка без жизни — не то место, где я хочу быть. Но мне интересны знания шаманов ящеров и интересно, кто из людей настолько отважен, чтобы презреть правила и удобства и дать саврам волю. А кто-то ведь решил сделать это, если верить молодому стражнику. И жители болот должны знать, кто именно. Пока это у тебя, я смогу найти вас когда что-то узнаю.

И, не дав мне и слова вставить, фронде развернулся и пошел назад по дороге мимо обоза, почти сразу свернув и направившись к ближайшему работающему на плантации савру.

Он что, их просто так расспрашивать хочет? Ну да ладно, я фронде точно не указ. Строго говоря, ему, не получившему метки, и внимание Семерки-то не грозит. Впрочем, оно и мне не грозит ничем, а вот этим беглым колдунам смерть угрожает в полный рост. Фитай выжжет всех, кто связал себя с Суртом и тьмой.

Раньше в Узаре не чинили препятствий на въезд никому из желающих посетить город. Теперь же нас вчетвером, внимания охраны не избежал даже совсем не боец Витор, обыскали сверху донизу. И… не пустили.

— Оружных без приглашений от уважаемых горожан по распоряжению шерифа не пускаем, — никак не хотел сдаваться даже под напором доводов от Витора прыщавый юнец, заведовавший проходом в город. — А у вас еще и савр без ошейника.

— Арджан — не раб, — пробасил ящер, улыбаясь.

С его рядом острейших зубов улыбка вышла плотоядной. Но, увы, на упиравшегося всеми силами стражника она впечатления не произвела.

— На территории Узара действую законы, и каждый, кто заходит в город, обязан их соблюдать. Савры должны иметь ошейник с печатью хозяина, и никакого оружия с длиной клинка больше ладони проносить нельзя, — он покосился на книгу, выглядывающую из подсумка на поясе Витора. — А господам магикам нужно отдельное разрешение от Коллегии…

— Значит так, — мое терпение быстро заканчивалось в подобных ситуациях. Слишком часто такие вот «хранители дверей» мешали мне раньше. Я вытащила Знак из-под ворота. Второй раз за последние два дня делаю так… — Или вы сейчас нас пропускаете в город с уплатой всех ваших грабительских пошлин и прочего, или я решаю, что вы заодно с теми адептами Сурта, что орудуют здесь, и правосудие над которыми вы мешаете свершить мне и моим людям. Доходчиво?