Из машины выпрыгивают сразу несколько человек. Они дружно набрасываются на Хаазе и затаскивают его в машину. В то же самое время ожидавший на другом конце канала помощник оказывается точно в такой же ситуации.

Попытка проложить кабель по дну озера Юнгферн закончилась такой же неудачей. Кристофер Коморек, агент, которому было поручено выполнить это задание, был схвачен точно таким же образом, как и помощник Хаазе. И лишь после этого Волльвебер нанес coup de grace[1]. 21 декабря 1953 года Хаазе предстал перед Верховным судом ГДР. За несколько дней до процесса и еще месяцы спустя десятки геленовских агентов по всей Восточной Германии попали в сети Министерства госбезопасности. В конце концов восточногерманские чекисты объявили, что «банды фашистских диверсантов, продавшихся фашистскому геленовскому ведомству, наконец обезврежены. Арестованы пятьсот сорок шесть шпионов, диверсантов и террористов». Все до единого предстали перед судом за содеянные преступления.

Для Хаазе был устроен показательный процесс, и чтобы произвести на граждан ГДР еще большее впечатление, вместе с ним судили еще пятерых агентов, совершенно не причастных к провалившейся операции телефонного прослушивания. Сам Хаазе подвергся мощнейшей идеологической обработке. Ему было обещано, что если он сделает на суде публичное признание, то тем самым частично искупит вину и избежит смертной казни. На суде ему пришлось давать показания перед лицом таких изменников, как Гейер и Хейер. Тем не менее, зная, что улики могли исходить лишь от тех немногих, кто был причастен к этой операции, Хаазе почти ничего не выдал. Прокурор делал упор на то, что конфискованный кабель — американского производства, что подтверждает фирменное клеймо, в чем могут удостовериться все присутствующие в зале. Председательствующий судья заявил Хаазе, что за содеянное им преступление он заслуживает смертной казни, на чем, кстати, настаивает и обвинение, однако судьи полагают, что основные виновные в этом деле — это «Гелен и его американские кукловоды, которых невозможно привлечь к ответу». Руководствуясь этими соображениями, суд решил проявить снисхождение и не лишать обвиняемого жизни. Хаазе приговорили к пожизненному заключению.

Два других его соответчика также были приговорены к пожизненным срокам, трое других получили по пятнадцать лет. Хаазе был выпущен на свободу в 1958 году в обмен на освобождение восточногерманских агентов.

После провала операции по прослушиванию восточногерманских телефонов Гелену стало ясно, что Гейеру наверняка известно об этом гораздо больше, чем было принято думать. Он срочно прекратил дальнейшие попытки присоединиться к восточногерманской телефонной сети, хотя и не отказался до конца от этой затеи. Правда, какой-то из агентов американской разведки — а ими Западный Берлин был наводнен, — узнав из газет о суде над Хаазе и всей этой провалившейся затее, пытался предпринять нечто подобное — разумеется, без ведома Гелена. В это время в Западном Берлине работало несколько американских шпионских ведомств, независимых от ЦРУ. Как уже говорилось, американская разведка «Джи-2», после того как Гелен перешел под крыло ЦРУ, развила собственную бурную деятельность — одно из подведомственных ей шпионских агентств стало известно как F01 (полевая разведка). Существовало еще несколько «независимых» групп, так или иначе связанных с «Джи-2» или СИС. Так, например, одна шпионская организация работала в Западном Берлине под невинной вывеской «Западное информационное бюро».

В западноберлинском районе Целендорф филиалом СИС руководил один талантливый молодой немец, ранее получивший американское гражданство. Звали его Джонни фон Вальтер. Он был сыном крупного землевладельца, который во время войны из-за своих антина-цистских взглядов имел неприятности с гестапо. В 1945 году барон фон Вальтер отправил сына в Соединенные Штаты, где тот закончил привилегированный колледж, а когда началась война в Корее, вступил добровольцем в американскую армию. В ее рядах он пробыл до 1952 года, дослужившись до звания капитана. Пройдя курс обучения в разведшколе, он получил от «Джи-2» направление на работу в Берлин. Там его поставили во главе западноберлинского отделения СИС для проведения «спецопераций». Вальтер работал в тесном сотрудничестве с полковником Бруксом из F01, представительство которого находилось в западноберлинском районе Целендорф.

После провала операции по телефонному прослушиванию в ЦРУ занялись поисками новых методов телефонного шпионажа. Капитан фон Вальтер и один его сотрудник, доктор Бендер, приступили к анализу альтернативных вариантов. Как-то раз весенним днем 1954 года в кабинете Вальтера появился один человек, который, как оказалось, по всем статьям подходил для. осуществления новой операции. Его имя и род деятельности долгое время оставались неизвестны. Ни американцы, ни Гелен, ни русские не спешили открывать эту тайну. При всем этом он — одна из наиболее примечательных фигур тайной войны, на протяжении нескольких десятилетий кипевшей между западными спецслужбами и их коммунистическими соперниками.

Звали этого человека Фридрих Вейе. Когда он познакомился с капитаном фон Вальтером, ему было около пятидесяти, а за спиной жизнь, полная приключений. Сын управляющего банком, он получил хорошее образование и 1927 году был принят на работу в банк «Дельбрюк, Шиклер и К⁰». Годом ранее Вейе вступил в нацистскую партию, а когда это стало известно, его уволили. Увольнение только подогрело в нем нацистские настроения. Вейе участвовал в драках и потасовках между правыми и левыми, которые нередко вспыхивали в те годы в пивных, однако вскоре за хулиганские действия попал на заметку в полиции и был вынужден бежать в Финляндию. Став сотрудником абвера, он начал работать против России. Когда к власти пришел Гитлер, Вейе вернулся в Германию, поступил на службу в гестапо и быстро пошел вверх по служебной лестнице. Известно, что он состоял в дружеских отношениях с главой полиции генералом СС Куртом Далюге, выше которого был только Гиммлер — кстати, его злейший соперник.] Вейе был назначен главой гестаповского «Отдела нравов». Под предлогом борьбы со всевозможными пороками, например с гомосексуализмом, Вейе проводил политику террора — на его совести массовые аресты и циничное запугивание своих жертв. Все это наверняка произвело впечатление на Гиммлера — в 1935 году Вейе был принят в число его ближайших сотрудников. Когда же тот в очередной раз слишком увлекся шантажом, Гиммлер подыскал ему новый пост, а именно — назначил возглавлять организацию «Сила через радость». В Скандинавии Вейе выдавал себя за спортивного журналиста, что, однако, не мешало ему заниматься шпионажем. Когда же его старые грехи порядком подзабылись, Вейе вернулся в гестапо, где Гиммлер поручил ему весьма любопытное задание — следить за другими нацистскими главарями, и в особенности за Герингом и Риббентропом, которого главный начальник СС, что называется, на дух не выносил.

Но Вейе снова переусердствовал. Кое-кто из нацистской верхушки пожаловался Гитлеру, что Вейе имеет наглость их шантажировать. Гиммлеру пришлось отнекиваться. Он распорядился арестовать Вейе, лишить его звания и отправить в концлагерь. Там Вейе стал старшим надсмотрщиком, — «обер-капо», в подчинении которого находились три тысячи заключенных-евреев, они боялись его больше, нежели своих эсэсовцев-охранников. В Заксенхаузене Вейе находился до самого начала Второй мировой войны, когда его выпустили на свободу. Чтобы вернуть себе имя, он был вынужден пойти служить в штрафной батальон СС и воевал сначала во Франции, затем в России. Сражаясь против советских партизан, Вейе наверняка удостоился похвалы своего начальства. Вскоре его повысили до младшего офицера, а затем вернули прежнее звание. В 1943 году Вейе уже носил майорские погоны. Годом позже, снова оказавшись в Германии, он был в числе тех, кто арестовывал заговорщиков, покушавшихся на жизнь Гитлера. В апреле 1945 года Вейе поучаствовал в работе расстрельного взвода в концлагере Флоссенбург — кое-кто из заговорщиков вскоре оказался там на мясницких крючьях.