Хотя Гелен и предрекал катастрофу на фронтах зимой 1944/45 года, он тем не менее продолжал расширять свою радиосеть. Регистрационный журнал радиоигр за этот период содержит лишь краткие названия операций, однако их список занимает 160 страниц, набранных убористым шрифтом. Масштаб геленовских радиодиверсий нетрудно себе представить, зная о том, что число зарегистрированных радиопередач составило 4 400 739.

Лишь оглядываясь назад, можно понять цель геленовских усилий, хотя на тот момент они наверняка показались бы бессмысленными. Гелен увеличивал свою радиосеть, делая все от него зависящее, чтобы сохранить подпольные радиостанции, работавшие в Восточной Германии, Австрии, Чехии и Моравии. В дополнение к берлинским радиостанциям, он располагал рядом других — в Данциге и в Восточной Пруссии. Он также обзавелся радиостанциями во Франкфурте-на-Одере и Коттбусе и постоянно продолжал подбадривать своих людей, работавших на австрийских радиостанциях, которые находились в Вене и Граце, а также на австровенгерской границе.

Гелен легко представлял себе воссоздание независимой Чехословакии, которая, после того как Судетская область вошла в состав рейха, состояла из двух «протекторатов» — Чехии и Моравии. Вот почему он так стремился сохранить подпольные радиостанции в Праге, а также радиостанции в Остраве-Моравской и Брно.

Хаос, царивший в последние недели в РСХА, иллюстрирует тот факт, что, хотя Гелену было приказано прекратить деятельность некоторых радиостанций, одновременно Шелленберг попросил его взять в свои руки несколько новых. 20 февраля 1945 года оберштурм-фюрер СС Набер, который тогда вместе со Скорцени «курировал» отдел «Иностранные армии — Восток», сказал Гелену, что гестапо задержало бывшего полковника Ганса Хойера — он был арестован в Австрии, куда прибыл из России. Хойера подозревали, что он работает как на своих, так и на русских; в представительство РСХА в Вене он пришел с весьма странной легендой.

Хойер командовал пехотным полком на Восточном фронте и в июне 1943 года в битве под Орлом попал в плен к русским. Будучи в плену, он вступил в национальный комитет «Свободная Германия», который возглавил не кто иной, как фельдмаршал Паулюс. Хойер сказал допрашивавшим его следователям РСХА, что поступил так лишь для того, чтобы вести слежку за предателями, которые согласились сотрудничать с русскими. В лагере Хойер прошел обычную идеологическую обработку. После того, как он дал согласие сотрудничать с советской разведкой, его выпустили из лагеря и послали в разведшколу. В конце концов отправили на фронт в Бессарабию, откуда он сумел пробраться в Румынию, а затем в Австрию. Сначала к Хойеру отнеслись как к предателю и потенциальному советскому шпиону, и он вполне мог угодить под расстрел. Но его перевели в штаб-квартиру РСХА в Берлин. Когда Гелену рассказали его историю, тот все еще находился под стражей.

Гестапо навело справки о Хойере. Родился он в 1897 году, принимал участие в Первой мировой войне, которую закончил в чине штабс-фельдфебеля, удостоившись Железного креста 1-й и 2-й степеней. Хойер служил полицейским в Тюрингии, вступил в НСДАП, и когда это обнаружилось, в 1932 году был уволен со службы. После прихода нацистов к власти он вновь пошел служить в полицию. Получив повышение, в 1936 году был переведен в армию, воевал в Польше и дослужился до полковника. За доблесть и мужество получил Золотой крест.

Попав в плен, Хойер рассказал русским о том, как начинал свою военную карьеру, не обмолвившись ни словом о своей принадлежности к нацистской партии и службе в полиции, зато представил себя несогласным с гитлеровским режимом. Вот почему его решили забросить назад в Германию уже в качестве советского шпиона, снабдив радиопередатчиком и подробнейшими инструкциями относительно его дальнейшей деятельности.

Гелен понял, что Хойера можно использовать для радиоигры с Москвой. Он согласился принять полковника под свое крыло, посетил его в Цоссене и приставил к нему русского радиотелеграфиста, который перешел на сторону немцев годом раньше и неплохо зарекомендовал себя в «играх». В геленовском регистрационном журнале учета радиоигр имеется несколько записей об успешных радиоконтактах Хойера с Москвой. Ни о чем не подозревающее советское начальство, настроившись на передатчик своего агента, начало забрасывать его вопросами о возможном использовании боевых отравляющих веществ. Гелен вместе со своим помощником, капитаном фон Твардовски, который хорошо говорил по-русски, лично составлял ответы на нетерпеливые запросы Москвы. Из геленовского журнала можно сделать вывод, что он является автором нескольких талантливых и на первый взгляд весьма убедительных, но абсолютно не соответствовавших действительности описаний передвижений германских войск и линии обороны на Одере.

Радиоигры с Москвой велись вплоть до самой капитуляции. 22 марта Гелен послал Наберу копию шифровки, отправленной в Москву, по-видимому, через Хойера. В ней содержалась дезинформация о несуществующей отправке резервов на Восточный фронт. В частности, там говорилось, что «недавно сформированная 22-я танковая дивизия отправлена на фронт. В районе Галле замечено передвижение танков и бронемашин в восточном направлении. От грузового вокзала Берлин-Шарлотгенбург отошли два состава, в одном 35, в другом 47 вагонов с боевой техникой и живой силой. По Берлину движутся двенадцать танков и большое число солдат в форме СС. Жители Бранденбурга и Ратенау утверждают, что видели несколько поездов и автоколонн, шедших с юго-запада в северо-восточном направлении».

Гелен понимал, что такая «расплывчатая» информация вряд ли удовлетворит советское Верховное командование. Русские наверняка усомнятся в эффективности подобных радиостанций, даже если допустить, что они все еще убеждены в достоверности передаваемых сведений. Более того, Гелен был уверен, что русские, даже после уничтожения «Красной капеллы», сохранили шпионскую радиосеть на территории Гер лании; каким-то образом тем удалось избежать разоблачения, и Москва получала подлинную информацию. Но даже если в Москве поверят хотя бы в часть того, что передавали геле-новские агенты, и стратегические планы русских, основанные на этой «липе», окончатся пусть небольшим, но провалом — что ж, игра все равно стоила свеч. Более того, предполагалось, что полковник Хойер, подобно другим геленовским помощникам, занятым распространением дезинформации, будет участвовать в работе радиосети.

Гелен надеялся, что удастся сохранить как можно больше «ягдкоммандо», бывших власовских отрядов, банд украинских националистов и разного рода диверсионных групп и группок, разбросанных в тылу у наступающей Советской армии. Разумеется, Гелен понимал, что шансы на успех у них мизерные, но, даже если хотя бы кому-то из них удастся избежать разоблачения и приемники и радиопередатчики останутся у них в руках, оставалась надежда, что по окончании военных действий с ними можно будет восстановить контакт. Что ж, надежды на это оказались не такими уж несбыточными. В 1946 году, когда Гелен создал свою «Организацию», ему удалось «реанимировать» кое-кого из своих бывших агентов на территории Восточной Германии, Польши и Чехословакии, а также установить контакт с іруппами украинских националистов. В самом начале, когда он еще не мог вербовать, готовить и засылать своих новых секретных агентов, радиосеть составляла основу его ведомства. Неудивительно, что в последующие недели Гелен изо всех сил старался обнаружить и сохранить этих людей, тем более что теперь над ними нависла смертельная опасность. Наибольшую ценность, конечно, представляли закаленные в боях бойцы «ягдкоммандо» — именно им Гелен отводил в будущем особую роль.

Гелена особенно беспокоила судьба одной большой группы «диверсантов», которая летом 1944 года действовала между Минском и Могилевом. Возглавлял ее полковник Шерхорн, и первоначально в ней насчитывалось 250 человек. В тот период их главная задача заключалась в уничтожении советских партизанских отрядов, которые не давали покоя отступающей германской армии и на многих участках проникли за линию фронта.