Так, накануне нападения Муссолини на Абиссинию фон Швеппенбург организовал визит генерала Джона Дилла, заместителя начальника Генштаба армии Его Величества и главы отдела разведопераций, в Берлин. Вместе с ним прибыл генерал-майор Бернард Пейджет, возглавлявший военную разведку. Официально оба прибыли по приглашению германского Генштаба. Неофициально в их планы входила встреча с антигитлеровски настроенными заговорщиками. Высоких гостей не стали посвящать в детали тщательно спланированного государственного переворота, однако от них не скрывали, что в скором будущем германская армия могла бы взять в свои руки наведение порядка в стране — разумеется, при условии, если британское правительство не станет вмешиваться в происходящее.

Во время одной из таких встреч между Диллом и Пейджетом с одной стороны и немецкими генералами с другой полковник Генрих фон Штюльпнагель, глава отдела по связям с разведками других стран, представил присутствующим невысокого капитана, назвав его при этом «самым одаренным молодым специалистом по России». Гелену до этого ни разу не доводилось видеть британского генерала. Оказавшись среди золотых галунов и алых нашивок, он предпочел держаться в тени и не выпячивать свою персону. Однако когда к нему обратились с вопросом, он тотчас извлек из своей разбухшей от документов папки целую кипу бумаг, испещренных цифрами, а также карты Советского Союза. Негромким голосом он выдал исчерпывающий отчет относительно потенциала сталинской военной машины, легко извлекая из памяти данные, касающиеся ее численности, размещения, плана мобилизации, верховного командования, тылового и материального снабжения, ни разу не споткнувшись ни на одном слове, ни на одной цифре. Спустя годы, во время войны, когда имя Гелена уже было знакомо британским военачальникам, генерал Пейджет как-то вспомнил об этой встрече: «Гелен уже тогда был блестящим штабным офицером. Во время той встречи нам стало ясно, как мало, в отличие от немцев, мы знали о России». Для Гелена же это, вероятно, был обычный доклад, подготовленный по распоряжению начальства, которое стремилось заручиться поддержкой англичан. Вряд ли он тогда подозревал, что британские и немецкие генералы обсуждали вопросы, гораздо более масштабные, нежели стратегическая обстановка в Восточной Европе. Можно только догадываться, что бы произошло, узнай оппозиция какие-либо подробности переговоров в Берлине. Но никто так и не обмолвился ни единым словом. Даже сегодня это фактически первое упоминание о имевшей тогда место тайной встрече.

Генералы Дилл и Пейджет доложили о результатах переговоров фельдмаршалу сэру Деверетту, главе Генштаба Его Величества. Поскольку сэр Сирилл Деверетг по-прежнему считался главнокомандующим восточного направления, он удостоился приглашения в качестве наблюдателя на маневры германской армии и имел встречу с Беком, Вицлебеном, а также Гальдером. Бек заверил Деверетга, что дни Гитлера сочтены. Стоит только свергнуть Гитлера, как новое консервативное немецкое правительство при поддержке армии будет готово заключить с Британией долговременное мирное соглашение, даже союз, «в обмен им требуется немногое — развязать руки в борьбе против России».

После вторжения Гитлера в Рейнскую область и его отказа выполнять условия договора в Локарно, Деверетг и Дилл убедили-таки членов британского кабинета принять решительные контрмеры, на которых настаивала Франция. Они особо подчеркивали неготовность Британии к войне, а также выражали надежду, основанную на секретной информации, что германский диктатор скоро падет. Генерал фон Швеппенбург все еще слал в Лондон депеши о том, что «погибшие в боях на Сомме и здравый смысл британских генералов спасли мир». Правда, он добавлял, что действия Гитлера повергли Дилла в ужас — англичанин отказывался верить, что германские генералы столь покорно и безропотно выполняют его приказы.

Когда же кресло военного министра занял Лесли Хор Белиша, всякие заигрывания с Берлином моментально прекратились. Генерала Дилла выставили из Генштаба, оставив ему лишь половину жалованья. Генерал-майор Пейджет был вынужден оставить свой пост главы военной разведки, получив назначение в Кветту в качестве командующего Белуджистанским округом. Произошли перестановки и в рядах немецкого верховного командования. Гитлер уволил министра обороны Бломберга, ссылаясь на якобы сомнительное прошлое супруги последнего. В действительности же фюрер счел его недостаточно твердым по отношению к зарвавшимся генералам. Генерала фон Фрича, который по праву считался одним из самых опасных противников Гитлера в армии, обвинили в гомосексуализме — дело состряпал подающий большие надежды молодой начальник гестапо Рейнхард Гейдрих. Гитлер вообще упразднил пост военного министра, назначив себя Верховным главнокомандующим. Начальником штаба верховного главнокомандования вооруженными силами он назначил верного и сговорчивого генерала Вильгельма Кейтеля.

Все эти меры начала 1938 года возвестили миру о том, что Гитлер готовится к войне. Судетский кризис и аннексия Австрии не заставили себя ждать. Британская политика умиротворения давала свои «плоды». Лорд Галифакс договорился до того, что Англия не будет препятствовать «мирному включению Австрии и Судетской области в состав рейха», в чем и поспешил заверить самого Гитлера. У Лондона, по словам того же Галифакса, имелось лишь одно-единственное возражение против возможности неоправданного насилия — из чего можно сделать вывод, будто фюрер облагодетельствовал Чехословакию, заключив ее в свои слишком крепкие объятия.

После оккупации Чехословакии правительство Чемберлена наконец-таки поняло, что Гитлер попросту обвел всех вокруг пальца. Однако британский премьер все еще не решался публично осудить агрессора и лишь спустя три дня посетовал на то, что «Гитлер взял бразды правления и законы в свои руки». Чемберлен также предупредил Германию, что «хотя он сам еще готов связывать Британию какими-либо новыми и неогово-? ренными обязательствами, учитывая новые, непредвиденные обстоятельства, тем не менее Гитлеру нет никаких оснований полагать, будто британская нация считает войну бессмысленным и жестоким делом, будто она утратила силу духа и откажется от участия… чтобы дать отпор вызову, если тот когда-нибудь будет брошен».

Теперь нам отлично известно, что Гитлер уже давно намеревался это сделать. Напав на Польшу, он надеялся не допустить вмешательства Британии и Франции, однако тем не менее заявил своим генералам: «Необходимо быть готовыми показать всю нашу мощь… Англия — наш враг, и конфликт с ней — дело жизни и смерти». Гитлер несколько раз повторил: «Если Англия захочет вмешаться в польскую войну, то мы нанесем молниеносный удар по Голландии, установим новую линию обороны по голландской территории до самого Зейдер-Зее… Помните, что война с Англией и Францией будет войной не на жизнь, а на смерть».

В этот богатый событиями период Гелен тоже не сидел без дела. Для семьи практически не оставалось времени. В 1934 году у него родилась дочь Катарина, а 11 февраля 1937 года на свет появился сын Кристофер. Чтобы взглянуть на жену и новорожденного, Гелен попросил двухнедельный отпуск. В 1936 году Гелен получил назначение в Оперативное управление генштаба сухопутных войск под начало полковника Эриха фон Левински, позднее получившего известность как фельдмаршал фон Манштейн. В то время Манштейн разрабатывал план аннексии Австрии (это происходило в марте 1938 года) и вторжения в Чехословакию.

Гелен помогал ему в этих разработках и в марте 1939 года вошел в рабочую группу, во главе которой стояли генерал фон Рундштедт и полковник Гюнтер Блюментритт. Группа разрабатывала план «Вайс» — план нападения на Польшу. Через несколько месяцев Манштейн получил в свое командование 18-ю дивизию в Силезии, которая должна была возглавить вторжение в Польшу в сентябре 1939 года. Гелена же откомандировали в Лигниц, в 18-й артиллерийский полк, хотя на самом деле в его обязанности входил сбор разведданных на польской границе. Вскоре он вернулся в родной генштаб, на этот раз под начало полковника Адольфа Хойзингера, сменившего на этом посту Манштейна.