Вскоре после своего прихода в отдел «Иностранные армии — Восток» Гелен попросил у Гальдера разрешение вести собственную радиоигру, независимо от абвера и РСХА. Однако, хотя такое разрешение и было получено, потребовалось несколько месяцев для воплощения этой идеи в жизнь. Для того чтобы обманывать неприятеля в радиоэфире, ему требовались не только люди, но также и знание советских радиопередатчиков и шифров. Разумеется, передатчики нужно было настроить на волну советских принимающих станций. Штабы «Валли», в чьи руки попадала такая аппаратура, обычно передавали их в абвер — там с самого начала Восточной кампании с переменным успехом пытались вести радиоигру.

Первую собственную игру Гелен начал лишь 5 марта 1943 года, после того как заполучил в свои руки советского офицера вместе с его радиопередатчиком. По техническим причинам передатчик установили в Галле, присвоив ему кодовое название «Трианон». Вскоре заработали и другие: 9 апреля в Моравии, в городе Остраве (так называемая «Красная Шапочка»); 23 мая в Праге («Пурпур»); буквально на следующий день в Вене («Альпийская роза»); 31 мая в Брно («Капитан») и 6 июня в Берлине. Последняя радиоточка не оправдала себя: хотя перебежчик на словах проявлял готовность к сотрудничеству, на самом деле он добавлял в радиосообщения предупредительный сигнал, что стало известно лишь спустя какое-то время. Предателя расстреляли. В июле-августе начали действовать еще четыре радиоточки — две в Праге («Цептер» и «Рейхсапфель»), одна в Берлине («Штойерманн»), которую обслуживал бывший советский морской офицер, а другая в Данциге («Сокол»).

Самую успешную радиоигру на протяжении почти целого года вел тридцатилетний капитан Иван Маркович Яссинский. Этот бывший переводчик при штабе 86-й гвардейской дивизии, попавший в плен к немцам 1 августа 1943 года, оказался весьма ценным приобретением — он отлично владел немецким и лично переводил радиошифрограммы. Среди его отчетов в архивах отдела «Иностранные армии — Восток» имеется описание советских разведшкол в Ставрополе и Куйбышеве — именно там СМЕРШ готовил своих агентов.

Многие радиосводки, которыми обменивались геле-новские агенты и советские принимающие станции, содержат огромное количество информационного мусора. Эксперты Гелена составляли тексты для передачи в эфир; им же приходилось сочинять секретные сообщения, поступавшие якобы от советских радистов. Судя по всему, обман не всегда удавался. По ответам русских и содержащимся в них инструкциям видно, что Советская разведка подходила к полученным радиограммам с величайшей осторожностью и вполне оправданным подозрением. Есть все основания предполагать, что в ряде случаев русские догадывались, что с ними вели игру!

Истории о подвигах геленовских агентов, которые находим в архивах «восточного отдела», составили бы не один том. Здесь мы можем привести лишь несколько примеров, особенно тех, которые подтверждаются и советскими источниками. В послевоенные годы советская сторона упорно отказывалась рассекретить данные даже относительно числа пойманных немецких шпионов. По старой коммунистической привычке русские взялись за переписывание истории, притворяясь, что ни о каких немецких шпионах они и слыхом не слыхивали. Да, имели место отдельные случаи засылки вражеских агентов, но их тут же разоблачали и «пускали в расход». То есть даже эти «отдельные случаи» призваны были продемонстрировать бдительность и эффективную работу советской контрразведки. На основании одной такой официальной советской публикации мы можем написать продолжение к одной из самых удачных геленовских операций.

Летом 1942 года подручные Гелена высмотрели среди военнопленных советского офицера, который так же, как и Минишкий, был политкомиссаром. Звали его Петр Иванович Таврин, в плен он попал 30 мая 1942 года под Ржевом. Таврин с гордостью сообщил немцам, что за мужество и героизм удостоен орденов Красного Знамени и Александра Невского. Однако после идеологической обработки он согласился вернуться к своим уже в качестве шпиона. Гелен приказал отправить его на курс спецподготовки, и уже в сентябре Таврина перебросили за линию фронта. Он оставался в России целых два года, где занимал высокие посты, сначала в Министерстве обороны, затем в штабе Верховного командования и, в конце концов в звании полковника, в штабе маршала Черняховского. В 1943 году, после кровопролитных боев на Днепре, он вошел в число 306 солдат и офицеров, удостоившихся вместе с их главнокомандующим высшей награды Родины — Золотой Звезды Героя Советского Союза. Все это время он заваливал немцев шифровками.

В августе 1944 года Таврин сообщил, что попал под подозрение. Гелен решил вернуть его в Германию и попросил руководство «Цеппелина» прислать за Тавриным самолет «Мессершмитт». Отправка самолета с целью посадки в тылу врага производится лишь в экстренных случаях и лишь для спасения агента-немца. Гелен скрыл, что намерен вызволить русского. Что произошло далее, можно узнать из советского документа, в котором повествуется следующее:

«5 сентября 1944 года военный патруль на дороге Смоленск — Карманово остановил мужчину и женщину на мотоцикле. Мужчина был в форме полковника Советской армии. Он предъявил удостоверение, но военная милиция препроводила его на разведпост. При обыске у него обнаружили немецкий радиопередатчик, не менее семи пистолетов и патроны к ним, а также кожаный футляр, в котором хранились правительственные награды — Звезда Героя Советского Союза, орден Ленина, орден Красного Знамени, орден Красной Звезды и несколько медалей. В подкладку шинели были зашиты шифры, а также инструкции, отпечатанные на папиросной бумаге. После соответствующего допроса задержанный признался, что он немецкий шпион и что они с женой должны были встретить немецкий самолет, который приземлится на лугу возле Карманова. Туда был отправлен военный отряд, и когда самолет приземлился, три человека из его экипажа были взяты в плен, а один убит при попытке сопротивления. Расследование подтвердило, что П.И. Таврин, бывший офицер Советской армии, в 1942 году перешедший на сторону врага и позднее возвратившийся на Родину, самым злостным образом обманывал советскую власть. Он занимал ответственные посты, был удостоен высоких правительственных наград, и все же, делая вид, что служит Родине, он совершил целый ряд предательств.

Предатель Таврин и его сообщница понесли за свои преступления заслуженное наказание».

Так на привычном партийном жаргоне повествует этот документ о судьбе Таврина. Его «обезвредили», но как можно было «обезвредить» то, что он успел сделать, послав все те шифрограммы, которые сохранились в трех папках архива геленовского «восточного отдела»?!

Среди нескольких сот агентов, заброшенных в советский тыл в течение трех военных лет, было немало подобных Таврину. В их числе — двадцатидвухлетний Василий Антонович Скрябин, племянник тогдашнего советского премьер-министра и министра иностранных дел Вячеслава Молотова, один из талантливейших учеников Гелена. В его личном деле из архива отдела «Иностранные армии — Восток» читаем следующее: «Родился 13 мая 1920 года в городе Горьком. Отец: Петр Давыдович Скрябин. Мать: Мария Иосифовна. Оба родителя расстреляны за контрреволюционную деятельность. Учился в Московском университете. До 17 августа 1941 года служил в Красной Армии в звании лейтенанта в составе 38-го Гвардейского полка; перешел на сторону Германии и попросил политического убежища. Кодовое имя — «Игорь». Убежденный антикоммунист со студенческой скамьи; испытывает ненависть к Сталину, так как родители стали жертвами чисток. Надежен, энергичен и умен; прошел курс, подготовки, бегло говорит по-немецки.

В течение 1943 года «Игорь» предпринял целый ряд вылазок за линию фронта, доставил бесценнейшую информацию и дважды приводил с собой перебежчиков».

В конце концов Гелен решился поручить ему особо важное задание: внедриться в штаб Советской армии или, по возможности, куда-нибудь в правительственные органы в Москве. Для этих целей «Игорю» дали в подмогу еще одного агента, имевшего внушительный шпионский опыт. Звали этого агента «Григорий», а настоящее его имя было Альберт Мюллер. Из его личной учетной карточки известно, что родился он 11 ноября 1909 года в Петербурге. Отец его, немец по имени Лео Мюллер, обосновался в России в качестве представителя одной из немецких промышленных компаний. Мать русская, Евгения Павловна, урожденная Столяр. Мюллер учился на инженера-электрика, но после смерти отца в 1928 году эмигрировал в Германию, где продолжил учебу в Лейпцигском университете. За несколько лет до войны был завербован абвером и какое-то время служил в качестве агента в Мариенбурге в Восточной Пруссии под началом капитана Генриха Рауха. В 1942 году Гелен переманил Мюллера в свой отдел, где его знание русского пришлось как нельзя кстати при проведении допросов.