Далее «намек» попадал к так называемому «исследователю», сначала в самом штабе, а, если оказывался достойным дальнейшего рассмотрения, передавался другому, работавшему при региональном представительстве или местном филиале «Организации», которые, как мы помним, трудились под вывесками разного рода фирм. «Исследователи» досконально изучали источник информации, тщательно взвешивали все «за» и «против» его потенциального использования. Если заключение экспертов оказывалось в его пользу и в Пуллахе (либо в одном из «представительств») давали добро, то в работу вступал «сборщик». Он вступал в контакт с потенциальным информатором и брал на себя непосредственную его вербовку. До этого момента такой человек — будь то мужчина или женщина — даже не догадывался, какой огромный механизм был запущен в движение.

Теперь «вновь обращенный» попадал в руки к «инструктору» для прохождения курса обучения в соответствии со своим образованием и родом занятий. Первая шпионская школа для подготовки «информантов» размещалась в замке графини Тотенбах в Вейдекампе. Вскоре одна за другой быстро начали открываться другие школы, некоторые совместно с СИС, а позднее и с ЦРУ (у которого имелись собственные разведгруппы в Западном Берлине), — в Буксбурге, на Карлплатц в Мюнхене, на Вейнхайм-Бергштрассе в северном пригороде Мангейма, в Ульме (земля Вюртемберг) и в Дис-сене (Бавария). Через несколько лет, когда курс подготовки усложнился и в него включили прыжки с парашютом, работу с взрывчатыми веществами и устройствами, криптографию и криптоанализ, а также ряд технических дисциплин, всего подготовку шпионских курсов вели — а некоторые ведут и до сих пор — около шестидесяти разведывательных школ.

Под началом главного инструктора полковника Оскара Рейле, который вместе с Геленом разработал программу обучения, вскоре трудились около двадцати инструкторов. Их число впоследствии значительно возросло и включило «мобильных инструкторов», которые, если того требовали обстоятельства, проникали на территорию Восточной Германии. Обычно так поступали, когда местные «информанты» не могли пройти подготовку в одной из базовых школ на Западе. В числе первых инструкторов были капитан Герберт Бауэр и капитан Кайзер — оба во время войны работали в геленовском отделе, где отвечали за «глубокое проникновение». Инструктором стал и штандартенфюрер СС Рудольф Редер — во время войны он исполнял те же самые обязанности в одной из шпионских школ РСХА. Его помощником был назначен другой офицер РСХА, по имени Зайбольд, известный также как Зейтц.

За сравнительно короткий период времени «Организация» собрала внушительный штат поднаторевших в своем искусстве вербовщиков. От их ловкости зависела не только вербовка как таковая, но и КПД потенциального «информанта». Как правило они же и «вели» его дальше, уже в самой шпионской работе. Среди вербовщиков этого дела нельзя не назвать такие имена, как Отто Риттер, Хельд, Винклер, Герберт Штейнборн, Тейсс-Михель, Вилли Хохберг, Аренд и Момбер — некоторых из них мы еще встретим на страницах нашей книги, там, где описываются подвиги или провалы их подопечных.

Таким было общее устройство геленовской шпионской машины, приводимой в движение из «генпредста-вительств» «Организации». И вертикально, и горизонтально она сильно напоминает схему управления крупной промышленной компании — центр ее расположен в Пуллахе, а главные филиалы — в Мюнхене, Штутгарте и Франкфурте-на-Майне. В штабе также было решено придерживаться принципа «отраслевого» деления по отделам. Так, например, аналитический отдел сначала возглавил полковник Баун (после того, как его скудную радиосеть присоединили к геленовской «Организации»), однако вскоре передали его под начало полковнику Гейнцу Данно Хёеру. Имелись также специальные отделы по изучению военного и экономического потенциала СССР и стран Коминформа, разбухавший день ото дня отдел кадров, отдел организации подпольной связи, отделы производства фальшивых документов, «черной» пропаганды, шифровки и криптоанализа. В операции «Гермес» и ей подобных была задействована специальная группа, занимавшаяся проведением допросов. В Штутгарте одно время работал технический отдел, который снабжал ге-леновских агентов на местах взрывчаткой и всем необходимым для проведения диверсий. К нему же был приписан и небольшой склад оружия и боеприпасов. Позднее сюда же прибавился и отдел авиации. Если же требовалось забросить кого-то из агентов в Советский Союз, то прибегали к услугам ЦРУ или ВВС США. Существовал и особый отдел контрразведки. В его обязанности также входила слежка за членами кабинета министров, политическими и общественными деятелями Западной Германии. В 1950 году Гелена об этой «услуге» попросило ЦРУ.

Структуру завершали административный отдел, бухгалтерия и архив — в последнем хранились не только геленовские сокровища, откопанные на лугу Эленде Альма, но и более свежие материалы. Сюда регулярно и в огромном количестве поступали сводки, отчеты, статистические данные, биографии и фотодокументы. Но, как и в любой промышленной фирме, в разведке успех не в последнюю очередь зависит от тех, кто продает ее товар. Величественное здание геленовской «Организации» успешно функционировало благодаря усердию своего штатного персонала и результатам трудов многочисленных рядовых шпионов, доносчиков, «информантов».

Геленовская аббревиатура немецкого слова «V-Mann» расшифровывается как «Vertrauens Manno, то есть «доверенное лицо». Термин этот появился на свет еще во времена «Нахрихтендинст» — разведки прусского кайзера, которую сто лет назад создал великий мастер шпионского дела Вильгельм Штибер. Под видом торговцев, мастеровых, официантов его «доверенные лица» проникали в австрийские гарнизоны. В 1866 году благодаря им и поставляемым ими сведениям пруссакам понадобилось всего 45 дней, чтобы одержать над Австрией полную победу. Перед франко-прусской войной 1870-71 годов «доверенные лица» Штибера совершали еще более замечательные дела, раздобыли сведения об устройстве новой французской винтовки и пулемета. Это были последние технические достижения французской армии, и Наполеон III считал ее непобедимой. Со временем название «доверенные лица» для наемных информаторов — в отличие от офицеров, непосредственно состоящих на службе в разведке, — утратило свой смысл: их услугами пользовались, но им отнюдь не во всем доверяли. В геленовской «Организации», которая зависела от них буквально во всем, осведомители были чем-то вроде неприкасаемых. Пуллаховские офицеры относились к ним с презрением, как к наемникам, коими они и являлись. Один из геленовских полковников якобы как-то раз обмолвился, что «секретная служба — занятие исключительно для джентльменов», Надо сказать, что это довольно странное изречение, ведь шпионов обычно считают кем угодно, но только не джентльменами.

В директивах, отправляемых из Пуллаха в «генпредставительства», повторялось настоятельное требование: никакого панибратства между «информантами» и офицерами спецслужб. Главам региональных и районных представительств запрещалось вообще иметь дело с рядовыми осведомителями, связь с которыми поддерживалась исключительно через глав местных филиалов.

Это была вполне оправданная разумная политика, однако тон геленовских директив выдает его глубокое презрение к «информантам». Так, в директиве № 568, датированной июнем 1953 года, когда «Организация» пользовалась услугами по меньшей мере трех тысяч «доверенных лиц», говорится: «Доверенное лицо является поставщиком информации. Его куратор должен поддерживать с ним строго официальные, корректные, деловые отношения, без каких-либо проявлений дружеского расположения. Агенту следует не доверять, только тогда он будет делать все для того, чтобы поставлять надежную информацию».

Гелен, собаку съевший на общении с «информантами», отлично понимал, что сотрудничают с ними отнюдь не только умные и добросовестные. В директиве, адресованной вербовщикам, он изложил такую схему деятельности, которая не исключала участия ничем не выдающихся граждан при условии, что они пройдут соответствующую подготовку. Тем не менее Гелен особо подчеркивал некоторые требуемые качества: «Что касается коэффициента умственного развития доверенных лиц, не следует забывать, что многие из них почти не получили образования и им недостает проницательности — качества, которое делает их пригодными к службе. Не менее важны наблюдательность и умение описывать события и предметы. То же можно сказать и об умении владеть собой — особенно для курьеров. И, конечно, самое главное — умение хранить тайну. Доверенное лицо имеет право общаться исключительно со своим «куратором». И, наконец, доверенное лицо не задает вопросов, касающихся «Организации», и не обсуждает ее деятельность как с другим доверенным лицом, так и со своим старшим по званию».