Американские генералы fie скрывали своего раздражения политикой Эттли и его министра иностранных дел Эрнеста Бевина. Реакция генерала Смита была резко отрицательной, что привело в недоумение его английского друга генерал-майора сэра Кеннета Стронга, главу отдела объединенного англо-американского штаба. В 1945 году, в тот день, когда они распрощались, Смит без обиняков заявил, что, по мнению американцев, «песенка Британии спета». Будущее за Советским Союзом, и именно с ним Соединенные Штаты Америки вскоре объединятся против остального мира. Вскоре после этого Смит был отправлен в Москву в качестве посла. Разочаровавшись в Сталине, он вернется назад уже через два года и начнет создавать ЦРУ.
Пока Гелен находился в Вашингтоне, дружба с Москвой была официальным политическим курсом США, но ему было известно, что многие американские генералы и, главное, начальник разведуправления армии генерал Джордж Стронг, отнюдь не желали видеть СССР в качестве своего потенциального союзника. Более того, в штабе 3-й американской армии в Бад-Тельце — кстати, это совсем недалеко от того места, где Гелен закопал свой архив — постепенно формировался совершенно иной взгляд на вещи. Там генерал Паттон мечтал о том, что неплохо бы перевооружить парочку эсэсовских дивизий и, включив их в состав 3-й армии, вместе двинуться против «красных».
Паттон совершенно серьезно пытался преподнести этот план заместителю главы американской оккупационной зоны генералу Джорджу Макнарни, когда тот передал ему жалобу маршала Жукова, в которой говорилось, что 3-я армия слишком медлит с разоружением остатков немецких частей в ее баварском секторе.
— Какая тебе разница, что там думают эти чертовы «комми»? — недоумевал Паттон. — Все равно рано или поздно нам с ними придется воевать. А почему бы не сейчас, пока армия цела и невредима, нам не выкинуть Советы обратно в Россию? Я мог бы задействовать своих немцев, они на дух не переносят этих русских.
Пришедший в ужас Макнарни рассказал о подобных настроениях своему советнику по политическим вопросам Роберту Мерфи. Тот пригласил Паттона к себе на разговор, но генерала это ничуть не напугало. Позднее Мерфи написал: «Он спросил с явной издевкой: когда же, наконец, настанет время наступать на Москву? По его мнению, чтобы дойти до нее, ему понадобится не больше месяца. «К чему, — добавил он, — сидеть и ждать, когда русские нападут на Америку». Эти и подобные разговоры Паттона до добра не довели — 2 октября 1945 года Эйзенхауэр отстранил его от командования, а через два месяца Паттон попал в автокатастрофу, которая стоила ему жизни.
Еще в Оберурзеле Гелен узнал от американских офицеров о настроениях Паттона. Там же он познакомился с главой УСС, «Диким Биллом» Донованом, которого не на шутку стала беспокоить советская экспансия. Гелен подозревал, что Америка пересматривает политику своих разведслужб и что на секретных совещаниях его новые хозяева обсуждают свои дальнейшие действия. Гелен хорошо помнил подковерные игры в Берлине, чутье подсказывало ему, что вокруг него идет та же политическая возня.
Оказавшись в Америке, Гелен не стал долго предаваться меланхолии. Наоборот, тоска по родине вскоре сменилась жаждой деятельности. Он вновь оказался в своей стихии — бесконечные совещания, конференции, дискуссии. Уже во время первой встречи он оказался сидящим напротив тех, чьи имена и звания были ему хорошо известны — адмирал Уильям Д. Лихи, главный советник по вопросам безопасности при президенте Трумэне, генерал Стронг и генерал-майор Алекс Боллинг из армейской контрразведки, генерал-майор Джон Магрудер, Люфтус Беккер, недавно назначенный главой Управления стратегических служб, Шерман Кент, историк из Йелльского университета, возглавлявший американский отдел УСС, и, что, пожалуй, самое главное, Аллен Даллес. Тот только что вернулся из Берлина и, по его собственным словам, играл активную роль в создании будущего ЦРУ.
Приезд Гелена в Вашингтон совпал, однако, с серьезным кризисом — из-за проблем контроля над будущими американскими разведслужбами. Чтобы лучше понять, в какой напряженной атмосфере проходили беседы с Геленом, следует вкратце описать основные события, которые привели к жестоким распрям среди глав разведывательных служб. На протяжении почти двух десятилетий, с того момента, когда Госсекретарь президента Кулиджа Генри Стимпсон расформировал систему разведки в том виде, в каком она сложилась в Первую мировую войну — например, он со словами «Джентльмены не читают чужих писем» закрыл отдел шифрографии, — у США не было единой, централизованной разведслужбы.
Из секретных подразделений остались лишь армейская и флотская разведки и небольшое «исследовательское бюро» в рамках Госдепартамента.
В 1941 году трагедия Пёрл-Харбора поставила на повестку дня вопрос о возрождении американских разведорганов. Между существовавшими шпионскими ведомствами отсутствовала не только координация действий, но и взаимопонимание. В 1941 году президент Рузвельт учредил Управление стратегических служб (УСС), однако этот шаг способствовал объединению существовавших разрозненных разведок лишь в одном отношении — их резком неприятии УСС как средоточия всей американской разведдеятельности.
Главой УСС Рузвельт назначил полковника, впоследствии генерала, Уильяма («Дикого Билла») Донована. Католик-ирландец по происхождению, Донован родился в скоромной семье железнодорожного рабочего, где, кроме него, было еще восемь детей. Чтобы выйти в люди, он учился сначала в школе, потом в юридическом колледже. Уже будучи адвокатом, Донован вступил в ряды национальной гвардии и дорос до капитанского звания. В 1916 году Донован сражался против отрядов Панчо Вильи на техасско-мексиканской границе. Именно тогда он и заработал себе кличку «Дикий Билл». Во время Первой мировой войны Донован сначала служил во Франции в качестве офицера разведки, а позднее, в 1919—20 годах, в Сибири представлял США в белой армии адмирала Колчака. По возвращении домой Донован возобновил адвокатскую практику. Он получил должность заместителя Генпрокурора в администрации президента Кулиджа, имея весьма близкие отношения с ФБР и разведками.
После прихода Гитлера к власти Рузвельт и его Госсекретарь Корделл Хэлл использовали Донована в качестве своего неофициального посланника. Он много разъезжал по Европе, встречался с Гитлером и Муссолини. В начале 1940 года Рузвельт запросил у Донована отчет о боевой готовности и способности европейских стран, включая Великобританию, противостоять нацистской угрозе. В Лондоне у Донована состоялась беседа с главой секретной службы генерал-майором сэром Стюартом Менцисом. Затем в сопровождении офицеров британской разведки он совершил поездку по Франции, Бельгии, Нидерландам и Балканам. После создания УСС Донован признался, что всему, что ему удалось претворить в жизнь, он научился у англичан.
УСС пережила «детскую болезнь» роста и становления, став объектом насмешек и презрения со стороны окопавшихся в армейском разведуправлении выпускников Вест-Пойнта, которые весьма фривольно расшифровывали ее английское название-аббревиатуру.
Следуя опыту своих британских коллег, Донован пригласил к себе на работу лучшие университетские умы, ведущих промышленников, адвокатов, журналистов. Среди них были: Аллен Даллес, имевший опыт шпионской деятельности еще в Первую мировую войну; Дэвид Брюс (будущий американской посол в Великобритании в 1961—68 годах); историк Артур Шлезингер, впоследствии помощник президента Кеннеди; нынешний руководитель ЦРУ Ричард Хелмс; Артур Гольдберг, впоследствии член Верховного суда и представитель США в ООН; Люфтус Беккер, в 1946 году участвовавший в Нюрнбергском процессе, и многие другие незаурядные личности. Не удивительно, что высокий профессионализм кадров и подвиги УСС во время войны стали причиной злобных нападок со стороны глав армейской и флотской разведок. В 1945 году они почувствовали, что почва уходит у них из-под ног. Увы, им было не под силу воспрепятствовать тому, что первенство в шпионской деятельности постепенно перешло от военных к интеллектуалам-штатским. Этот переход в будущем сделал возможным появление в Америке нового поколения генералов — генералов от политики.
