— Себилер, ты на чем-нибудь играешь? — Поинтересовалась девушка, сидящая ко мне ближе всех. Курносая, с глубоко посаженными глазами. Черты её лица нельзя было назвать правильными, но в совокупности они производили приятное впечатление.

Я безразлично пожала плечами, надеясь, что от меня отстанут. Черт! Какое же имя непривычное, только на одно откликаться начала, как уже другое дали…

— Научить?

Ещё несколько девушек поддержали благодетельницу нестройным хором голосов, и передав той нечто похожее на лютню, приготовились слушать урок. Вот же влипла.

Саз, как выяснилось в ходе болтовни, имел грушевидный корпус, короткий гриф и всего четыре струны. Наложница, сделав несколько легких переборов, наиграла довольно примитивную мелодию, после чего со смешинками в голосе предложила попробовать. Остальные, включая принцессу, смотрели на меня со здоровым скептицизмом. Сносно играть я умела только на гитаре, но отказаться от незнакомого инструмента не позволило задетое самолюбие. Ну знаете ли, не зря меня в музыкалку водили. То, что я её бросила — другая история…

Прикусив губу, я тронула струны, проверяя звучание нот, несколько раз тяжело вздохнула, а когда наложницам надоели мои мучения, повторила мелодию с изрядной долей злорадства.

Облизнувшись, я отклонилась от чужого мотива, позволив себе немного поимпровизировать, и сама не заметила, как зажигательная мелодия, выбранная новой знакомой, сменилась размеренным течением “Баллады о белых крыльях”, которую я выучила пару лет назад.

Иранис плавно встала со своего места и начала танцевать, перетягивая на себя часть внимания. Девушка не спешила, её движения — мягкие и тягучие, околдовывали своей манящей грацией. Но я уделяла больше внимания игре. Вспоминая старый навык, сосредоточилась и невольно увлеклась процессом. Звучание струн успокаивало, погружая в пучину недалекого прошлого. Захотелось спеть, но это противоречило моей политике: “Меньше говори, больше слушай”, да и голос для подобной песни был слишком грубым, хотя Димка уверенно утверждал, что это не так.

Все-таки, на гитаре меня не в музыкалке научили играть.

Оборвав мелодию на середине, я на прощание погладила струны, будто извиняясь перед инструментом за дурное обращение, и отложила его в сторону. Пошалила и довольно с меня.

На лицах наложниц мелькнуло удивление, они явно не ожидали услышать что-то кроме бессмысленного бренчания, и мне было приятно их разочаровать.

— А говорила, что не умеешь, — обиженно заявила моя “преподавательница”.

Склонила голову, изображая смущение. Да я вообще ничего не говорила, не мои проблемы, если они жесты неправильно растолковали.

— Ты немая? — подозрительно спросила девушка. В голосе наложницы проскользнуло смущение, но любопытство заглушило тактичность, — и почему ты не снимаешь платок?

— Не немая она, — вдруг рыкнула Иранис, — путь как хочет, так и сидит. Что ж ты в каждую щель нос свой длиннющий суешь?! Смотри, Эсфиль, лишишься его, будешь страшная, из гарема выкинут!

— А что такого я сказала?! — Вскинулась девушка, — Сама лучше не влезай, если у неё язык на месте, то пусть за себя и отвечает!

— Помнишь, что с Циан случилось? Помнишь? Вот и умолкни!

— Помню я все. Это ты запамятовала, что Циан всегда слабоумной была! Эта нормальная, посмотри на неё, вешаться не будет. А то, что ты всем тут рот затыкаешь, никому на пользу не пойдет, Иранис.

Мне на миг показалось, что они сейчас кинутся друг на друга, выпустят острые кошачьи когти и сцепятся на полу. Я уже представила как полетят во все стороны клочки роскошных одежд под аккомпанемент из визгов и треска рвущейся ткани, но девушки сдержались, предпочтя физическому насилию тихую битву разгневанных взглядов.

Может присутствие принцессы на них так повлияло? О да, несомненно. Эллиаль скривилась, показывая, что ситуация ей не нравится, и Иранис уселась обратно, притворившись, что ничего не произошло. Они делают на неё ставки — дошло до меня. Нашли влиятельную особу, под крылом которой можно будет спрятаться.

Впрочем, это не так важно. Интересно другое — что не так со мной?! Что значит: “Вешаться не будет”? Я постеснялась спрашивать напрямую, хотя догадки по этому поводу уже имелись. Благо, на выручку пришла принцесса.

— О чем вы говорите?

— Ничего интересного, давняя история, Ваше высочество, — пискнул кто-то из девушек.

— Глупость, Ваше высочество!

Брови Эллиаль сошлись на переносице.

— Я хочу знать, что здесь происходит… Даже глупости.

— Мужчины, — уклончиво ответила Эсфиль, — могут брать, что пожелают. Циан была красивой, но глупой как дитя, не понимала какую честь ей оказали, когда заметили. Говорят, что она всегда с головой не дружила. Девушки сюда разными путями попадают, Ваше высочество, кого-то продают, кого-то дарят, а кого-то господа сами выбирают. Вот и её… выбрали. Привели ночью, а она дурёха — заплаканная вся, бубнила несуразицу, тряслась. Ей даже покои отдельные выделили, а она…

Наложница презрительно поджала губы, а у меня комок к горлу подкатил. Эллиаль вздрогнула, повела точеными плечами.

— И ты считаешь её дурой, Эсфиль? — Прошипела принцесса.

Девушка смутилась, не зная, что ответить. Я же спрятала лицо в ладонях, стараясь не сболтнуть лишнего, потому что ругательства уже кололи язык, настойчиво просясь наружу. Рахиль! Я все выскажу Рахиль, которая с легкой руки выдала меня за жертву насилия, рассудив, что пусть лучше меня пожалеют, чем сочтут серьёзной конкуренткой.

— Я считаю её слабой, Ваше высочество. — Наконец сказала наложница, — Такова доля женщины, нельзя ей противиться. Гелар справилась, хотя все знают, что с ней произошло.

Она ошибается. Гелар не справилась, она готова была заживо себя похоронить ради призрачного шанса вернуть все на свои места. А я ненавидела её за это.

“Совесть не мучает, Сашка?”

— Пожалуй, мне пора спать, благодарю за вечер, Ваше высочество, — прошептала я, поднимаясь, — Иранис, отведите меня к Рахиль-эде, пожалуйста.

— Нет, — вдруг заявила принцесса, — останься. Пусть они уйдут.

Эллиаль волком посмотрела на Эсфиль и ещё нескольких девушек, которые согласно кивали, когда наложница говорила. Лица тех искривило непонимание, но все как по команде поднялись, подчиняясь желанию принцессы. Черт, она действительно не осознает, что своим “фи” настроила их не только против меня, но и против себя тоже?! Вот кто здесь глупая курица! Я ведь исчезну отсюда, как только солнышко встанет, а ей ещё жить среди них.

— Вам не стоило делать этого ради меня, Ваше высочество…

— Общаться с ними мне не стоило, — шутливо возразила принцесса, но затем мгновенно перешла на серьёзный тон, — так это правда? Тебя взяли силой?

Проклятье, что же я могу ей на это сказать?! Мыслительный процесс заработал в ускоренном режиме, рассчитывая, как же в такой ситуации могла бы ответить зашуганная до полусмерти девочка. Если изначально придерживалась образа наивной скромницы, надо соответствовать ему, пока от меня не отвяжутся. Потупила глаза.

— Я не сопротивлялась, Ваше высочество.

Иранис понимающе вздохнула.

Меня сейчас стошнит. От всей этой ситуации мерзкой, от собственного вранья, от сочувствия…

— Кто? — С затаенной злобой поинтересовалась принцесса.

— Не важно.

В горле запершило.

— Говори, не бойся, я помогу тебе.

Заламывая руки, я бахнулась перед принцессой на колени, лбом уткнувшись в мягкий ворс ковра и заголосила, пытаясь выдавить из себя слезы.

— Помилуйте, Ваше высочество, вы ничего не сможете сделать! Мой жених, он… служит во дворце, и, если узнает имя, решит отомстить. Его убьют! А я… Я не вынесу этого! Пусть лучше думает, что я сама согласилась, Ваше высочество! А этот человек, он больше не придет! Я ему не понравилась, я сделала все, чтобы ему не понравиться!

Заикания получились почти натуральными, наверное, из-за того, что история была придумана на ходу. Придумана, надо сказать, плохо, но я надеялась, что у принцессы хватит ума не вытягивать информацию у человека, который в отчаянии рыдает у её ног. Выбор был не велик, но ткнуть пальцем в одного из принцев, свалив на него вину, я не могла. Как бы ни заманчива была перспектива очернить наследника, все-таки на этот раз он был не при чем.